"Все возрастающее могущество нашего государства мы ставим на службу мира и прогресса человечества. Когда Советский Союз станет первой промышленной державой, чаша весов окончательно склонится в пользу сил мира". Из речи Н. С. Хрущева 18 октября 1961 года о приходе коммунизма в 1980 году
Из воспоминаний чрезвычайного и полномочного посла О. А. Гриневского
Серьезной болевой точкой советской политики в начале 80-х годов стала война Ирака с Ираном. Начал ее Саддам Хусейн, посчитав, что исламская революция ослабила иранскую армию. "Она теперь разваливается, и победа будет легкой" — так ему доносила послушная иракская разведка. Поэтому объявление своего решения он обставил в виде грандиозного театрального шоу. 17 сентября 1980 года в Багдаде шло обычное рутинное заседание Национального собрания. Неожиданно в зале появился президент в военной форме. Он стремительно взошел на трибуну и на глазах изумленных депутатов разорвал в клочья текст Договора с Ираном, который сам согласовал с шахом в 1975 году. А пять дней спустя иракские танки форсировали реку Шат-эль-Араб и ворвались в Иран.
В тот день в Москве проходили переговоры на высоком уровне. Специальный представитель иракского президента и его заместитель Тарик Азиз доверительно рассказывал секретарю ЦК КПСС Б. Н. Пономареву о коварстве американских империалистов, но не сказал ни слова, что Ирак начал войну с Ираном. Поэтому для внешнего мира дело выглядело так, что это Советский Союз благословил Саддама Хусейна совершить нападение.
Но это было не так. Разумеется, в Кремле знали о военных планах иракского вождя. Резидентуры ГРУ и КГБ давно сообщали из Багдада, что иракская армия полностью отмобилизована и не сегодня завтра вторгнется в Иран. Вот только точная дата была неизвестна.
Однако в кремлевских кабинетах шла разноголосица: что делать? Пономарев и Международный отдел ЦК КПСС считали, что иранская революция носит антиимпериалистический характер и, значит, отвечает интересам Советского Союза. Поэтому надо оказать сдерживающее влияние на Саддама Хусейна. Иначе оружием Ирака,— а это советское оружие,— будет наказан Иран, выставивший вон американцев.
Иракского диктатора Пономарев просто на дух не переносил, постоянно вспоминая о гонениях на иракских коммунистов. Заведующего отделом стран Ближнего Востока МИДа он однажды так отчитывал в своем большом, но неухоженном кабинете в ЦК на Старой площади:
— Это вы писали об укреплении дружбы и сотрудничества с Ираком? Зачем вы это делаете? Нужно делать ставку на свержение Саддама Хусейна, а не крепить с ним дружбу. Любой режим лучше, чем режим Саддама Хусейна.
Но не тут-то было. Устинов и Министерство обороны, наоборот, "болели" за Ирак. Они доказывали, что отказ от помощи Ираку, с которым заключен Договор о дружбе, может подтолкнуть его к разрыву отношений с нами и к переориентации на Запад. Тем более что такие тенденции уже обозначились в экономическом и военном сотрудничестве.
А Громыко и Андропов занимали промежуточную, осторожную позицию. Конфликт между Ираком и Ираном не в интересах Советского Союза, так как вместо борьбы с империализмом эти страны втягиваются в изнурительную войну друг с другом. А победа любой из них может привести к кардинальному изменению баланса сил в этом регионе, которое будет не в интересах Советского Союза...
Линия Громыко--Андропова в конце концов возобладала. 24 октября 1980 года Политбюро дало указание всем советским ведомствам активно проводить линию на скорейшее прекращение этой войны, не становясь на чью-либо сторону, и приостановить поставки оружия обеим воюющим сторонам — и Ираку, и Ирану.
— Интересно,— прокомментировал это решение начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков,— как долго нам удастся усидеть между двух стульев?
Поначалу все вроде бы свидетельствовало о том, что Политбюро избрало правильную линию. Иракские танки скоро увязли в песках Хузистана, а в начале января 1981 года Иран внезапно перешел в наступление. Мне довелось быть тогда в Басре и видеть, как были деморализованы иракские солдаты. Да, они были значительно лучше оснащены и обучены, чем иранцы. Но впереди иранских войск шли не танки, а безоружные верующие мальчишки-школьники и студенты. Когда по ним открывали шквальный огонь, они не прятались в окопах и не ложились на землю, а шли вперед, смеясь и ликуя, принимая смерть как высшее благо. Место павших тут же занимали другие мальчишки и шли стеной вперед, рано или поздно добираясь до горла ненавистного противника. В госпиталях Басры большинство иракских солдат были с ножевыми ранениями. В их глазах был ужас: как можно одолеть врага, который не боится смерти?
Однако к весне 1981 года обстановка на фронте стабилизировалась. Советские военные советники в Ираке докладывали в Москву, что война приобретает устойчивый позиционный характер. Иранские войска имеют численное превосходство. В ряде случаев им удалось потеснить иракцев и выйти к государственной границе. Однако превосходство в вооружениях и технике за Ираком... Но обе стороны несут огромные потери, а войне этой не видно ни конца, ни края.
Из воспоминаний бывшего главного военного советника в Ираке генерал-лейтенанта А. И. Мокроуса
Стратегическое развертывание и сосредоточение войск на границе проводилось скрытно с весны 1980 г. под видом маневров и летних учебных сборов резервистов... Когда же они ударили по Ирану и вышли на его территорию, то остановились. Тем самым С. Хусейн хотел продемонстрировать лишь свою силу. Да и резервов на ведение широкомасштабной войны у иракцев, как, впрочем, и у иранцев, не было. Непримиримая позиция Хомейни вынудила Багдад продолжить боевые действия. В этой обстановке Политбюро ЦК КПСС вновь вернулось к своему ранее принятому решению отозвать всех советских военных специалистов из Ирака и наложить эмбарго на поставки отечественных ВВТ в эту страну. Однако я убедил Огаркова не трогать наших специалистов. Ведь в таком случае мы бы перестали получать от иракцев военные заказы даже на запчасти. А в тот период Ирак давал 65% прибыли в чистой валюте для СССР за экспорт ВВТ. Исключение в плане эвакуации сделали для женщин и детей, которых отправили на родину через Сирию. Москва категорически запретила советским офицерам принимать участие в операциях иракских войск во избежание случаев их пленения.