25 сентября на церемонии вручения национальной телевизионной премии ТЭФИ случились два громких скандала: один лауреат отказался от приза, а имя другого было скрыто от публики. В последнем случае телеакадемия спустя несколько дней все же извинилась.
Первый скандал разыгрался вокруг режиссера Олега Дормана и его документального фильма "Подстрочник" с воспоминаниями переводчицы и литератора, жены сценариста Семена Лунгина и матери режиссера Павла Лунгина Лилианны Лунгиной. Фильм был снят 11 лет назад, но телеканалы отказывались ставить его в эфир. Он был показан только в 2009 году — на "России", а затем в начале 2010 года уже полная версия "Подстрочника" в течение месяца шла по "Культуре". Несмотря на то, что ВГТРК уже три года не выставляет свои работы на конкурс, телеакадемия все же отметила картину специальным призом, однако Дорман на сцене так и не появился. Вместо него вышел продюсер "Подстрочника" Феликс Дектор и зачитал письмо режиссера, в котором тот объясняет свой отказ от премии: "Среди членов академии, ее жюри, учредителей и так далее — люди, из-за которых наш фильм 11 лет не мог попасть к зрителям. Люди, которые презирают публику и которые сделали телевидение главным фактором нравственной и общественной катастрофы, происшедшей за десять последних лет". И в предыдущие годы случалось, что лауреаты ТЭФИ нелестно отзывались о российском телевидении (правда, эти моменты всегда вырезались из телевизионной версии церемонии), но от статуэток Орфея до сих пор не отказывались.
Другой, не менее громкий скандал связан с создателем и бывшим руководителем общественной организации "Интерньюс" Мананой Асламазян. С 1990-х годов "Интерньюс" на зарубежные гранты подготовила сотни профессиональных тележурналистов, но в 2007 году в рамках борьбы с "шакалящими у посольств" была ликвидирована властями. Вместо нее был создан фонд "Образованные медиа" с теми же задачами, но и его закрыли. Неуступчивую же Асламазян попытались превратить из оппозиционерки в обычную уголовницу: против нее завели дело за контрабанду валюты. В том же году она была номинирована в самой престижной номинации ТЭФИ "За личный вклад в развитие российского телевидения", но телеакадемики тогда так и не решились присудить ей победу. В 2008 году благодаря решению Конституционного суда, изменившего правила открытия дел за контрабанду, обвинения с Асламазян, к тому времени уже покинувшей Россию, были сняты, и в 2010 году ей все же присудили приз "За личный вклад..."
Однако 25 сентября президент телеакадемии Михаил Швыдкой так и не сообщил об этом со сцены; о ее победе можно было узнать лишь из краткого пресс-релиза. Как объяснил Швыдкой газете "Коммерсантъ", об Асламазян не было объявлено, так как она не приехала на церемонию (хотя раньше отсутствие лауреата в зале никогда не становилось причиной замалчивания его имени, были случаи даже посмертного вручения премий). 27 сентября он дал дополнительные комментарии, пояснив "Интерфаксу", что "сам факт присуждения Манане Асламазян ТЭФИ гораздо важнее, чем то, объявили ее на церемонии или нет".
Здесь со Швыдким трудно поспорить, хотя его реплики и не позволяют избавиться от общего впечатления, что имя Асламазян оказалось под запретом по той простой причине, что, несмотря на решение КС и закрытие дела, она по большому счету так никогда и не выходила из государственной опалы. Поэтому остается только сожалеть о том, что главе телеакадемии не хватило фантазии придумать более интересное и изящное объяснение. Например, можно было рассказать, что вклад Асламазян в российское телевидение настолько велик, что раскрытие информации о нем могло бы спровоцировать нестабильность на всем телерынке, и потому награждение было произведено тайно. Или заявить, что по своим уникальным профессиональным качествам она является кем-то вроде телеспецназовца, и по аналогии со спецназом военным ее наградили закрытым приказом.
Правда, 30 сентября Швыдкой, делегировав часть ответственности за случившееся своим коллегам, все же изменил концепцию и попытался погасить скандал. Академия выпустила подписанное президентом и членами правления заявление, в котором тот факт, что имя Асламазян не было названо, признается "ошибкой".