Решение вопроса о замене мэра Москвы не укладывается в стандартную схему увольнения регионального или федерального чиновника. Цена кадровой ошибки будет слишком велика.
Юрий Лужков — не первый глава Москвы, просидевший на своем посту более 15 лет. Виктор Гришин, легендарный первый секретарь московского городского комитета КПСС, возглавил столицу в 1967 году, а в отставку был отправлен в 1985-м. Его увольнение было частью первой горбачевской волны по избавлению от тех, кто работал вместе с Леонидом Брежневым.
В 1985-м с Москвы начали, а в 2010-м ею заканчивают. В 2009-2010 годах федеральный центр без особого внешнего напряжения убрал в отставку сразу несколько региональных лидеров, которых принято было называть политическими тяжеловесами: от губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя до президента Башкирии Муртазы Рахимова. В Кремле долго набирались духа, но когда наконец решились, то одна отставка устраивалась легче другой.
Логичным завершением "года тяжеловеса" могло бы стать досрочное прекращение полномочий мэра Москвы Юрия Лужкова — после этого на региональном уровне игроков соответствующей весовой категории просто бы не осталось. Однако обсуждение вопроса об увольнении господина Лужкова рано или поздно доходит до момента, когда надо назвать имя сменщика. В желающих, возможно, недостатка нет — за последние недели было названо немало фамилий тех, кто готов переехать из Белого дома или Кремля на Тверскую, 13. Однако очевидной и однозначной кандидатуры нет.
При замене кадров в других регионах федеральному центру удавалось решить проблему либо согласившись на местного выдвиженца (в Татарии, Чувашии, Челябинской и Новосибирской области), либо подобрав человека, так или иначе связанного с этим субъектом федерации (Башкирия, Свердловская и Ростовская области). В Москве возможны оба сценария, однако цена ошибки будет гораздо выше. Кандидат в мэры столицы должен одновременно соответствовать сразу нескольким требованиям.
Общим местом считается то, что Москва — это сложный хозяйственный механизм, управление которым требует понимания того, как он устроен. Однако это же можно приложить к любому субъекту федерации, к любому городу-миллионнику. Для того чтобы удержать ситуацию под контролем, просто административного, например правительственного, опыта может оказаться недостаточно, желательны и специфические навыки работы на местном уровне. А также умение налаживать отношения с теми, кто остался от предыдущей власти.
Известно, что руководитель Москвы — вне зависимости от названия официальной должности — и в советские, и в постсоветские времена практически всегда входил в первый круг руководителей страны. Столичную организацию Компартии в разные годы возглавляли Лазарь Каганович, Никита Хрущев, Екатерина Фурцева, Петр Демичев, Виктор Гришин, Борис Ельцин.
Первым главой демократического Моссовета и первым мэром столицы был Гавриил Попов, на момент начала 90-х являвшийся одним из лидеров демократического движения. Соответственно, руководство страны должно быть заинтересованно в лояльности и по возможности преданности столичного лидера. На это место чужих не ставят — только "своих". Однако тут возникает другая проблема: "свой" может не просоответствовать поставленной задаче. Последние руководители московского городского комитета КПСС — Лев Зайков и Юрий Прокофьев — были крайне лояльны к политбюро ЦК КПСС и не очень популярны среди горожан. В вину последним лидерам столичных коммунистов ставилось все: от стремительно сокращающегося ассортимента в продовольственных магазинах до зажима гласности. Усердие Льва Зайкова и Юрия Прокофьева по исполнению указаний, поступающих со Старой площади, в частности в деле борьбы с демократическим движением, шло демократам только в плюс. Партия сначала потеряла Москву, а потом уже и страну. Фотография перепуганного Юрия Прокофьева, которого под защитой ОМОНа выводили из здания на Старой площади в августе 1991 года, стала прекрасной иллюстрацией краха КПСС.
Наконец, новому руководителю города, кем бы он ни был и когда бы он ни пришел, мало будет просто удерживать ситуацию под контролем. Москва нуждается в новой стратегии развития, ее нынешние трудности нельзя объяснить исключительно тем, что Юрий Лужков как-то не так исполняет свои обязанности. 20 лет назад это был полузакрытая столица практически закрытого государства, а сегодня Москву номинируют на роль международного финансового центра (с неясным, правда, пока результатом). Новые задачи потребуют от преемника Юрия Лужкова новых подходов или хотя бы умения собрать команду тех, кто их может предложить. При этом новый мэр должен удерживать ситуацию в городе и быть популярным среди его жителей (значительная часть которых на самом деле не слишком жаждет жить в мировом финансовом центре со всеми его плюсами и минусами).
По своему масштабу и возможным последствиям смена столичного мэра сопоставима со сменой федерального правительства. С той только разницей, что исправить кадровую ошибку на столичном уровне будет значительно трудней.
Цена вопроса
Мало какой сюжет повторяется в мировой политической истории столь часто, как этот: попытка укрощения центральной властью чрезмерно заматеревшего и/или слишком уж проштрафившегося удельного князя. Интересна не сама коллизия, а сопутствующие обстоятельства, которые многое говорят о состоянии российской власти.
Она оценивается либеральной частью общества как авторитарная, то есть плохая, ибо недемократичная, а лоялистской частью как авторитарная же, то есть хорошая, ибо хорошо все, что уводит Россию подальше от "лихих 90-х". Сюжет с Лужковым, однако, показывает, что никакого реального авторитаризма в России нет, ведь "кровавый режим", с помощью телепередач (!) борющийся с человеком, которого можно уволить одним росчерком пера,— издевательство над самой идеей "кровавого режима". Но и о торжестве демократии тут говорить не приходится, ибо яростная антирекламная кампания в государственных (формально или фактически) СМИ явно не из демократической оперы.
Как в случае с сомнительными политиками регионального уровня работает отлаженная политико-правовая машина демократии, показала история с экс-губернатором штата Иллинойс Родом Благоевичем. Как в аналогичных случаях работает действительно авторитарный режим, не говоря уже о режиме деспотическом, примеров не счесть. Скажем, Иоанн IV Грозный, заподозрив в измене своего родственника, удельного князя Владимира Старицкого, заставил последнего вместе с супругой осушить чашу с ядом. Юрию Михайловичу с Еленой Николаевной, к счастью, подобных ужасов опасаться не стоит, времена нынче истинно вегетарианские.
Вопрос в том, стоит ли мэру Москвы вообще чего-либо опасаться. Если итогом противостояния станет более или менее почетная и не совсем немедленная отставка Лужкова, это будет означать, что президент России потерпел тяжелое политическое поражение, не успев одержать ни одной серьезной политической победы. Иными словами, на вопрос царя Федора Иоанновича из одноименной классической драмы: "Я царь или не царь?" — будет дан отрицательный ответ. К Владимиру Путину, кстати, этот вопрос относиться никак не будет, поскольку премьер замечательным образом уклонился (пока?) от участия в коллизии.
Тем не менее любое затягивание с разрешением конфликта с московским мэром нанесет удар по российской власти в целом. Не очень понятно, почему "битва при Лужке" была разыграна публично, а не в традиционном подковерном жанре. Если телевизионная атака на Лужкова была предпринята Кремлем из чувства бессилия и, соответственно, из-за отсутствия других средств давления на неугодного "князя", то олигархический "вроде как авторитаризм" лишний раз продемонстрирует свою слабость. Если же — включим фантазию — речь идет о сознательной попытке в рамках модернизации снова сделать российскую политику политикой, то есть делом публичным, то пока ее следует признать неудачной. От того, что общество посмотрит пару-тройку спешно сделанных фильмов об одном из вельмож, степень участия общества в судьбах этого и других вельмож никак не изменится.