Президент Башкирии Рустэм Хамитов вчера выступил с инициативой официально «закрепить за республикой» традиционные региональные бренды. В их числе — гастрономические «башкирский мед» и «башкирский кумыс» и животноводческие «бурзянская пчела» и «башкирская лошадь». В администрации господина Хамитова заявляют, что инициатива уже «прорабатывается в соответствующих управлениях». Между тем, как выяснил „Ъ“, участники рынка давно опередили помыслами и действиями нового главу региона. Есть хозяева у брендов «башкирский мед», «башкирская пчела», в ближайшее время он появится у «бурзянской пчелы». Что же касается бренда «башкирская лощадь», то юридически такая порода вообще не существует.
Президент Башкирии Рустэм Хамитов вчера выступил с предложением официально «закрепить за республикой» ее традиционные бренды. Как сообщила его пресс-служба, самые ассоциируемые с Башкирией гастрономические продукты «башкирский мед», «башкирский кумыс», как и животноводческие «бурзянская пчела» и «башкирская лошадь» в случае их успешного «продвижения», могут сделать регион «более узнаваемым» и «привлекательным для инвесторов». Пресс-секретарь президента Артем Валиев вчера пояснил „Ъ“, что речь идет о том, чтобы республика имела на упомянутые бренды «приоритетное право». «Вопрос уже прорабатывается соответствующими управлениями»,— добавил господин Валиев. Сам президент РБ ранее призывал башкирский бизнес и власть «более уверенно позиционировать себя», так как «ни вторые, ни третьи роли» руководство республики в том, что касается ее имиджа, не устраивают.
Участники рынка восприняли идею Рустэма Хамитова с оптимизмом, но дали понять, что ее реализация может быть сопряжена с рядом сложностей. В частности, директор государственного учреждения «Башкирский научно-исследовательский институт пчеловодства и апитерапии» (БНИЦПА) Амир Ишемгулов рассказал „Ъ“, что на пять лет опередил господина Хамитова в вопросе обеспечения «башкирскому меду» государственной защиты. В 2005 году центр получил свидетельство об исключительном праве использования наименования географического происхождения этого продукта и стал единственным правообладателем этой торговой марки. Все прочие производители меда в Башкирии отныне имеют право указывать географический эпитет только в отношении «места сбора». Аналогичную «защиту» центр обеспечил бренду «башкирская медоносная пчела». По словам господина Ишемгулова, регистрация этой торговой марки три года назад позволила центру начать экспорт пчел из республики, в частности, в Монголию. «Ни одна другая пчела в России патента не имеет»,— пояснил директор центра. При этом инициативу господина Хамитова он расценил как «правильную». «Благодаря национальным брендам мы можем выйти на мировые рынки, а в противном случае потерять на них право»,— сказал господин Ишемгулов. Он напомнил, что на протяжении многих лет БНИЦПА не без успеха судится с российскими производителями меда за право называть его «башкирским». «На рынке попадался даже облепиховый и акациевый башкирский мед, хотя они не являются медоносами»,— пояснил он.
Другие участники «медового» рынка также возлагают надежды на президента, но другого характера. Так, утверждает директор компании «Башкирские пасеки» Сергей Мулюков (одноименная торговая марка меда), правительству есть смысл продвигать не столько бренд «башкирский мед», сколько его республиканских производителей, при этом без установления на торговую марку «государственной монополии», которой сегодня фактически обладает БНИЦПА. По его словам, в ходе судебных разбирательств с государственным учреждением местные производители вынуждены были переименовать свою продукцию в менее звучную, хотя их мед собирают «те же башкирские пчелы и на территории республики». «Попытки оформить в Роспатенте аналогичные документы на использование марки блокировались на уровне правительства республики», то есть в «медовые дела» прежде активно вмешивалась политика, дал понять господин Мулюков. «Это имело глубоко отрицательные последствия для рынка»,— заключил он.
Еще один участник рынка — директор ООО «Башкирская медовня» Ришат Галеев признался, что когда 12 лет назад ему предложили зарегистрировать торговую марку «башкирский мед», он постеснялся, чтобы «не зажимать других». «В итоге мы имеем что имеем. Ограничения необходимы, чтобы обезопасить производителей действительно башкирского меда и потребителей от тех, кто реализует под этой маркой контрафакт»,— считает он, поддерживая идею господина Хамитова.
Директор государственного заповедника «Шульган-Таш» Михаил Косарев также поддержал идею президента отметив, что «контрафактная продукция, выдаваемая за башкирский мед, продается в разы дешевле оригинальной». «Мы, в свою очередь, пытаемся зарегистрировать бурзянскую пчелу, чтобы получать федеральные дотации на племенную работу»,— рассказал он.
Патентный поверенный РФ, юрист Олег Бойко считает, что усиление госконтроля за башкирскими брендами может повлечь за собой создание крупной компании, производящей под гарантии правительства «гарантированно качественный башкирский мед». «Так произошло с брендом „вологодское масло”»,— пояснил господин Бойко (ООО «Вологодское масло» зарегистрировано в Санкт-Петербурге).
Участникам рынка идея появления медовой компании-гиганта не нравится. По мнению господина Косарева, в деле установления госконтроля за региональными брендами «важно не перегнуть палку» и «не погубить мелкий бизнес». Господин Галеев также считает, что если этот бизнес «попадет в чиновничьи лапы» и с предпринимателей «начнут требовать деньги», то «это не интересно».
Господин Мулюков добавил, что правительству надо обсудить перспективы бренда с переработчиками меда с целью выйти на создание «транснационального бренда». «Башкирский мед имеет реальную коммерческую ценность. Есть менеджеры, которые могли бы сделать этот проект „конфеткой”»,— отметил он.
В то же время по крайней мере один башкирский бренд из упомянутых президентом Хамитовым — «башкирская лошадь»,— может оказаться в продвижении достаточно проблемным. Собеседник в минсельхозе пояснил „Ъ“, что такой породы лошади до сих пор не существует, так как на нее не оформлен главный документ, подтверждающий породу,— государственная заводская книга. «Лошадь фактически есть, но для государства и государственных программ ее нет, хотя разговоры о регистрации породы ведутся с 1984 года,— пояснил собеседник.— О каком бренде в этом случае вообще может идти речь?».