Вчера в московском театре "Ленком", а затем на Ваганьковском кладбище провожали Григория Израилевича Горина.
Милицейские кордоны стояли возле "Ленкома", но их вмешательства не требовалось. Люди шли постоянно, но не было ни очередей, ни толчеи, ни пригласительных билетов, ни пресс-аккредитаций. Все медленно поднимались по лестнице, проходили в зал, где стоял помост с гробом. Каждый мог подняться на сцену, на которую не раз выходил вместе с актерами драматург Горин.
Официальных лиц не было — венки от мэра и правительства, телеграммы, в том числе и от президента. Марк Захаров зачитал ее со сцены, чуть акцентировав место, где говорилось, что Горин "умел с улыбкой и тонким юмором говорить о самом важном — о добре и зле, верности и предательстве". Было ясно, что похороны идут по классическому канону: интеллигенция пришла вся, из политиков — только Ирина Хакамада. Единственным представителем властей на похоронах Горина можно было бы считать министра культуры Михаила Швыдкого, но они дружили семьями много лет.
Может быть, как раз потому, что похороны были явно негосударственными, все прошло очень по-человечески. Проститься с писателем пришло не менее трех тысяч человек. Собрались представители всех искусств: актеры Олег Басилашвили, Олег Табаков, Валентин Гафт, Игорь Кваша, Олег Янковский, Алексей Баталов, Сергей Юрский, Инна Чурикова, Александр Ширвиндт, Александр Абдулов, Геннадий Хазанов, Леонид Ярмольник; музыканты Иосиф Кобзон и Андрей Петров; поэты Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский; писатели Михаил Жванецкий, Эдвард Радзинский, Аркадий Инин и Аркадий Арканов, Василий Аксенов; режиссеры Эльдар Рязанов, Георгий Данелия, Игорь Масленников, Галина Волчек, Кама Гинкас и Гета Яновская; цирк представляли Максим и Татьяна Никулины. Валдис Пельш, Леонид Якубович, Андрей Разбаш, Виталий Вульф — множество людей с узнаваемыми всей страной лицами пришли в "Ленком" к Горину.
Несмотря на такое собрание знаменитостей, несмотря на присутствие телекамер, никто "не танцевал на костях" и не "пиарил" возле гроба, многие плакали — и не только на сцене. Жванецкий не шутил, Радзинский не знал, "что сказать", а Марк Захаров извинился перед Гориным за то, что "его похороны срежиссировать не успели".
Режиссуры и не требовалось. Все время, пока Горина уносили со сцены, пока траурная процессия отъезжала от театра, не смолкали аплодисменты сотен людей. Писателя и драматурга провожали так, как в театральном мире привыкли провожать великих артистов.
На кладбище к могиле было не подойти. К приехавшим с панихиды добавилось множество любителей похорон. Они заглядывали в лица провожающих и делились между собой впечатлениями: "Такой-то тоже явно чувствует себя неважно."
Провожавшие Горина и вправду чувствовали себя неважно. Особенно, когда после прощальных слов Николая Караченцева и Вадима Абдрашитова, Марк Захаров скомандовал могильщикам: "Пора".
Первую горсть земли бросила жена, а кругом стали произносить всякие обычные на похоронах слова, вроде того "что и дождь с утра плакал", как говорят, когда уже нечего больше сказать. И только кто-то в толпе сказал, что последняя пьеса драматурга оказалась уж слишком горькой и с неоправданно печальным концом.
АЛЕКСЕЙ Ъ-КАРАХАН