БДТ имени Товстоногова мемориальным вечером "Самая трудная профессия в мире" отметил 95-летие со дня рождения Георгия Александровича Товстоногова. C подробностями — ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Согласно замыслу организаторов памятного вечера, с собравшимися заговорил сам Георгий Товстоногов. Благо в архивах сохранились видеозаписи репетиций, встреч со зрителями и, конечно же, спектаклей великого мастера. Эти кадры имеют немалую историческую ценность, они сохранили удивительную энергетику, мощь и одновременно изящество товстоноговских постановок. Cцены из "Пяти вечеров", "Идиота", "Мещан", "Ханумы", "Истории лошади", репетиции "Трех сестер", cловом, весь киноархив и оказался самой содержательной частью вечера. Возглавляющий БДТ Темур Чхеидзе без тени улыбки заметил, что вот Товстоногов построил такой крепкий театр, что "мы, как считают многие, уже двадцать лет его разваливаем и никак развалить не можем". Затем зачитал с листа избранные размышления Георгия Александровича о профессии и как-то очень достойно ушел со сцены, как бы вновь уступив ее Товстоногову. Хотя, строго говоря, никому после Товстоногова занять ее так и не удалось.
На сцене осталась труппа, актеры вспоминали отрывки из спектаклей и анекдоты из жизни. Гости рассказывали о своих встречах с мастером. Очень лаконично и достойно выступил Владимир Рецептор, просто прочитавший свои стихи о своем товстоноговском театре.
Без скандала, однако, не обошлось. Зал "захлопал" Эдуарда Кочергина. Удивительный человек, живой классик отечественной сценографии рассказывал о своей работе с Товстоноговым и раскрывал ноу-хау. К примеру, в горьковских "Дачниках" не должно быть "никакого заземления, они как рыбки в аквариуме", и Эдуард Степанович придумал, как сценографическими средствами убрать со сцены все тени и тем самым как бы освободить актеров от земного притяжения. Говорил Эдуард Степанович тихо, вполоборота к экрану, где шла трансляция эскизов и сцен из спектаклей. Никто не додумался поправить ему микрофон, ему просто не дали договорить. Актерам ведь важно, чтобы публика не скучала, и зал стали развлекать разными анекдотами. Апофеозом этой дикой ситуации стал выход "Терем-квартета": главные российские шутники на балалайках и домрах почтительно назвали Товстоногова практически отцом и сыграли танго "Прощай, отец!" и еще какое-то попурри с лейтмотивом про негра Тити-Мити и попугая Коко. Не удивительно, если Товстоногов в этот вечер ворочался в гробу.
Но вот чудо театра — первый раз в жизни захотелось аплодировать чиновнику. И не потому, что Смольный со дня на день, как только "губернатор вернется из отпуска", собирается торжественно открыть памятник Товстоногову на Песочной набережной и обещает "осуществить переезд БДТ" максимально комфортно (напомним, в театре уже начаты реставрация и реконструкция, полностью освободить здание труппа должна к концу года). А потому, что председатель городского комитета по культуре Антон Губанков оказался единственным человеком, здраво отреагировавшим на ситуацию с Кочергиным. Вообще-то он просто поделился своим наблюдением, что, судя по аплодисментам, звучавшим во время выступления Кочергина, c товстоноговских времен театральная публика сильно изменилась. Но, может быть, прозвучало это слишком тонко и корректно.
Словом, логичной точкой этого вечера могли бы стать прозвучавшие из уст Олега Басилашвили слова чеховского "Дяди Вани": "О! если бы ты знала, как мне тяжело". Если бы не студенты Григория Дитятковского из собственной студии БДТ при петербургской Театральной Академии. Они всего-навсего задали Георгию Товстоногову множество вопросов — и каким-то уникальным образом, в технике театра теней, из собственных тел сложили знаменитый товстоноговский профиль и запустили фейерверк блестящих бумажек. Но в этом выступлении были те самые простота, мощь, изящество и чудо сцены.
Век Товстоногова на исходе, но его театр прочно вписан в историю. Именно вот такие выступления, а вовсе не самые яркие мемуары делают его живым и обещают продолжение истории.