На прошлой неделе два события занимали первые полосы газет — отставка Юрия Скуратова и совпавшее с ней крупномасштабное наступление на "империю" Бориса Березовского. Власти отрицают какую-либо связь между этими событиями. Они, мягко говоря, кривят душой.
Проще всего было бы свести все к банальной мести Евгения Примакова Борису Березовскому.
Отсчет их взаимной "любви" можно начинать со 2 марта 1998 года. Тогда вице-премьером правительства России по вопросам СНГ был назначен Иван Рыбкин. Которого все кому ни лень называли "человеком Березовского". Формально к возглавляемому Примаковым МИДу это не имело отношения: в российском правительстве всегда существовало специализированное ведомство по сотрудничеству со странами СНГ, и курировалось оно кем-то из вице-премьеров. Но если с предшественником Рыбкина, Валерием Серовым, Примаков всегда находил общий язык, то вмешательство Березовского во внешнюю политику Примакова категорически не устраивало. Экс-секретаря СБ всерьез интересовала проблема разработки каспийского нефтяного шельфа и транспортировки нефти как из Закавказья, так и из Средней Азии. И если бы ему удалось бы найти общий язык в этом вопросе с президентами государств СНГ, со временем именно Березовский фактически стал бы ключевой фигурой во взаимоотношениях со странами СНГ. Учитывая то, что активное участие в разработке каспийского шельфа принимают крупнейшие западные компании, а США даже объявили Закавказье зоной своих стратегических интересов, то по сути Березовский мог претендовать на роль теневого министра иностранных дел.
Но тут последовала отставка правительства Виктора Черномырдина. В состав нового правительства Иван Рыбкин, несмотря на все старания Березовского, не попал. Зато сам Березовский по настоянию членов Совета глав государств Содружества 29 апреля был назначен исполнительным секретарем СНГ (его кандидатуру не поддержал тогда лишь президент Армении Роберт Кочарян). Но на следующий день Борис Ельцин подписал указ о новой структуре правительства, который не предусматривал существования министерства по делам СНГ. Оно вошло в состав МИДа. А 12 мая во время посещения внешнеполитического ведомства Борисом Ельциным Примаков без обиняков заявил, что политика России в СНГ будет определяться не исполнительным секретариатом, а президентом и МИДом. "Здесь",— оглядев зал произнес Примаков и постучал пальцем по столу.
Березовский на время затих. На большую политическую сцену он вернулся в августе — реанимировав Виктора Черномырдина. Но триумф был недолгим. Появление Примакова в премьерском кресле стало тяжелейшим ударом по Березовскому. Он оказался отброшен на периферию большой политики. Конечно, Березовский сохранял влияние на президентскую "семью", что позволило ему, например, добиться назначения своего давнего соратника и партнера по бизнесу Александра Волошина заместителем руководителя кремлевской администрации по экономическим вопросам. Но это назначение было трудно назвать даже тактической победой.
Президент все дальше отходил от дел, а администрация стремительно утрачивала способность влиять на происходящее в стране. Центр экономической и политической власти переместился в правительство. А там людей Березовского больше не было. И, соответственно, не было никакой возможности хоть как-то поучаствовать в процессе принятия ключевых решений.
Примаков фактически лишил Березовского работы — ведь Бориса Абрамовича ценили именно за способность пролоббировать идею, свести с нужными людьми, провести "многоходовку" и т. д.
И когда две недели назад премьер выступил со своей "миротворческой" инициативой, Березовский, видимо, решил, что наступил удобный момент стравить премьера и президента. Он публично назвал идею "вредной". Терпение Примакова лопнуло и он начал крупномасштабную войну против исполнительного секретаря.
Но обозленности одного премьера было бы недостаточно для столь мощной атаки. Для того чтобы она началась, должны были сойтись интересы сразу нескольких ведомств и отдельных политических фигур. Они и сошлись.
В сущности, не Примаков начал войну. Он просто к ней вовремя присоединился. Поставить на место Березовского, пытавшегося давить на ФСБ обвинениями в подготовке на него покушения, давно мечтали фээсбэшники разных уровней. Слив для статьи в "Московском комсомольце" о незаконном прослушивании разговоров семьи президента, организованном, как утверждалось, Березовским, пришел не из правительства, а от спецслужб. Правда, и чекисты выжидали удобного момента — нужно было иметь абсолютную уверенность, что на этот раз выстрел не будет холостым.
Для успеха одной уверенности в поддержке премьера было мало. До сих пор Бориса Березовского от большинства нападок защищала близость к президентской семье, а точнее, к Татьяне Дьяченко и бывшему главе администрации Валентину Юмашеву (сам президент к Березовскому относится, скорее всего, брезгливо-снисходительно, а его жена, как утверждают, Бориса Абрамовича на дух не выносит). Однако в высших кругах давно ходили слухи, что и Татьяна Дьяченко тяготится дружбой с Борисом Абрамовичем. Два месяца назад это подтвердил Александр Коржаков, заявивший, что "семья" была бы рада избавиться от Березовского, но не знает как. Тогда же Коржаков назвал "кассиром семьи" Романа Абрамовича, гендиректора "Сибнефти".
Никаких видимых последствий это заявление не имело. Кроме, возможно, одного — желание как можно скорее "отделить" Березовского от "семьи" могло стать только сильнее.
Атака на Березовского была бы невозможна без ясно выраженного или молчаливого согласия "семьи", в том числе и Татьяны Дьяченко. То, что это согласие было получено, свидетельствует чистка, произведенная мужем старшей дочери президента Елены Валерием Окуловым в "Аэрофлоте". Что до опасности шантажа со стороны исполнительного секретаря, то, возможно, были получены гарантии его нейтрализации. К тому же даже если бы и существовали документальные доказательства спонсирования Березовским "семьи" и даже если бы они попали в прессу, российское общественное мнение (если такое словосочетание вообще имеет право на жизнь) спокойно бы это скушало, как кушало подобные истории не раз. Тем более, что то же самое "мнение" будет с удовольствием наблюдать, как добивают некогда считавшегося всесильным олигарха.
Банально, но нельзя не сказать — если бы Березовского не было, Примакову пришлось бы его выдумать. В ближайшей политической перспективе он сможет превратить голову Березовского в предмет торговли с Думой — "я извел вашего извечного врага, еще совсем недавно требовавшего запретить компартию, а вы заберите, пожалуйста, от меня ваших друзей".
А то, что от членов правительства, которыми осенью прошлого года была куплена лояльность парламента, придется избавляться, становится все более очевидным. Слухи об отставке вице-премьера Юрия Маслюкова и вице-премьера Геннадия Кулика, которые появились в конце прошлой недели, сейчас следует считать преждевременными. Они скорее отражают чаяния остатков либералов в госаппарате, чем имеют под собой реальную почву. Но эти слухи станут реальностью в течение ближайших двух-трех месяцев. Вопрос в том, сделает ли премьер это сам или за него решит президент — например, в качестве иллюстрации к ежегодному посланию, которое он прочтет в марте. Последний вариант для Примакова крайне нежелателен — ему важно сохранить видимость свободы принятия решений. А если ему сначала укажут, кого из подчиненных уволить, а затем — кого вместо уволенных принять, половина политического багажа, с которым Примаков пришел на должность, бесследно исчезнет.
Премьеру позарез нужен успех. Хоть в чем-нибудь. С экономикой, как известно, у кабинета пока не слишком получается. Политические инициативы премьера тоже зависли — против них однозначно резко выступили и президент, и думская оппозиция. Остается одно — борьба с преступностью.
Борис Ельцин тоже неоднократно пытался использовать эту карту, но его постоянно подводила то любовь к ближним (известно, что президент довольно снисходительно относился к "слабостям" некоторых своих соратников), то болезнь, то еще что-нибудь.
У Примакова таких проблем нет. Зато есть опыт работы в спецслужбе. А значит, есть взаимопонимание с чекистом Бордюжей, оказавшимся достаточно амбициозным, чтобы ввязаться в политические игры по полной программе. Примаков, как и Бордюжа, понимает, что на одной борьбе с политэкстремизмом далеко не уедешь. Кого это волнует, кроме телевидения и прессы? А вот аресты каждый день, налеты на офисы парней в черных спецназовских шлемах — это впечатляет. Причем в отличие от Ельцина, который забрасывал борьбу с преступностью каждый раз, когда казалось, что вот-вот и экономика заработает, Примаков, скорее всего, необоснованных надежд не питает.
А потому боевые действия, начатые спецслужбами и Примаковым, не ограничиваются Борисом Березовским. Война с Березовским — это только частный случай, это лишь одно из проявлений нового порядка, который собирается установить премьер с помощью выходцев из спецслужб. Некоторые представители политико-экономической элиты, с которыми беседовали на прошлой неделе корреспонденты "Власти", убеждены, что слова Примакова про освобождение "посадочных мест" для "экономических" преступников — совсем не шутка. Волна может накрыть очень многих. Конечно, потенциальные постояльцы "Бутырок" и "Лефортово" будут защищаться изо всех сил. И тот, кто попадет в перекрестье этой борьбы, может очень серьезно пострадать.
Пожалуй, Юрий Скуратов — один из первых, кто это понял. По Москве гуляют самые разные версии его отставки. По одной — он пострадал за нежелание ввязываться в свару с Березовским. По другой, напротив, лично санкционировал обыски в контролируемых Березовским структурах (а что подписи на санкциях поставили заместители генпрокурора — так это порядок такой, не барское это дело санкции подписывать) и ушел в результате двойной игры, ведущейся Татьяной Дьяченко, которая якобы одной рукой играет против Березовского, а другой, на всякий случай,— за. По третьей — Скуратов и вовсе подал в отставку из-за неготовности вести активную борьбу с политэкстремизмом. По четвертой — отправлен отдыхать за слишком дружеские отношения с думской оппозицией.
Возможно, когда-нибудь выяснится, какая из этих версий верна. Но истинной, глубинной причиной ухода Скуратова, скорее всего, не стала ни одна из перечисленных. Последнего из российских генпрокуроров чаще всего называли "компромиссным". По долгу службы Скуратов мог раньше многих других понять, что время компромиссов заканчивается.
ИГОРЬ КЛОЧКОВ
ПРИМАКОВ НЕ НАЧИНАЛ ВОЙНУ С БЕРЕЗОВСКИМ. ОН ПРОСТО ВОВРЕМЯ ПРИСОЕДИНИЛСЯ К ВОЙНЕ, КОТОРУЮ УЖЕ ОБЪЯВИЛИ ИСПОЛНИТЕЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ДРУГИЕ
В БЛИЖАЙШЕЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ ПРИМАКОВ СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ ГОЛОВУ БЕРЕЗОВСКОГО ПРЕДМЕТОМ ТОРГА С ДУМОЙ
ВОЙНА С БЕРЕЗОВСКИМ — ТОЛЬКО ОДНО ИЗ ПРОЯВЛЕНИЙ НОВОГО ПОРЯДКА, КОТОРЫЙ СОБИРАЕТСЯ УСТАНОВИТЬ ПРЕМЬЕР С ПОМОЩЬЮ ВЫХОДЦЕВ ИЗ СПЕЦСЛУЖБ