Перед переговорами с МВФ российское правительство во всеуслышание заявило, что в стране начался рост производства. Рост действительно есть. Но продлится он недолго. И уж во всяком случае хвастаться тут правительству совершенно нечем.
В канун переговоров с прибывшей в Москву миссией МВФ первый вице-премьер Юрий Маслюков заявил, что в конце прошлого года в России начался рост производства. Никто, в том числе критики нынешнего кабинета, этого не отрицает. Более того, оппоненты называют одни и те же основные причины роста, хотя и описывают их разными словами. И Маслюков, и министр прошлых кабинетов Евгений Ясин главной причиной считают повышение конкурентоспособности российских предприятий на внутреннем рынке. В результате девальвации большинство импортных товаров стали слишком дороги для основной массы населения. Российские товары подорожали в меньшей степени, их стало выгоднее производить — и началось так называемое импортозамещение. А тут еще очень кстати на расширение производства появились деньги. За последние полгода, по неофициальным данным, было отпечатано около 100 млрд рублей. И пусть Маслюков называет это "смягчением монетарной политики", а Ясин просто "эмиссией", оба сходятся в том, что часть новеньких рублей так или иначе пополнила оборотные средства предприятий.
Та же девальвация сделала если и не сверхприбыльным, то по крайней мере более эффективным экспорт. Получаемая от него валюта стала дороже цениться в России. Это вызвало некоторый рост производства в экспортных отраслях, в частности в нефтяной промышленности и металлургии.
Однако все эти причины промышленного роста не имеют отношения к экономической политике правительства Примакова. Девальвация — "заслуга" предыдущего кабинета. Она сделала неизбежной эмиссию, конкретные параметры которой определял в основном Центробанк.
Росту производства способствовали скорее не действия, а как раз бездействие кабинета. Резкое ослабление федеральной власти летом прошлого года привело к тому, что предприятия и власти регионов стали тянуть финансовое одеяло на себя: компании резко снизили налоговые платежи, а губернаторы постепенно добились от правительства перераспределения доходов в пользу своих регионов. В итоге сбор налогов в реальном выражении в последние месяцы прошлого года существенно уменьшился. Значительная часть не полученных федеральным бюджетом денег осталась в распоряжении предприятий, что тоже помогло им нарастить производство.
Впрочем, в нынешней ситуации для правительства важно не столько поставить экономический рост себе в заслугу, сколько показать, что он есть и что российская экономика выкарабкивается из кризиса. Тогда кредиторы будут сговорчивее — поверят в способность страны вернуть хоть что-то; рейтинговые агентства поднимут ей оценку; инвесторы повернутся к ней если не лицом, так хоть боком; снизятся инфляционные ожидания. И никто не будет устраивать разбор ходов Белого дома в экономике. Экономический подъем всегда идет на пользу имиджу власти, что бы она ни делала.
Проблема только в том, что никакого экономического подъема в стране нет и в ближайшее время не предвидится. Экономический подъем заключается далеко не только в росте производства. Это еще и рост потребления и инвестиций в основной капитал. И то и другое, напротив, снижается, что признают и в правительстве.
Так что же происходит с производством? А просто предприятия, свернувшие свой бизнес сразу после шока 17 августа, восстанавливают форму. В III квартале промышленность упала на 10%, а в IV-м — примерно на 10% выросла. Выше большинство предприятий подняться уже не смогут: дальнейшее расширение производства потребует инвестиций в основные фонды. А инвестиций больше не стало. К тому же в ближайшие месяцы экономический климат изменится далеко не в лучшую сторону.
Во-первых, вернется высокая инфляция. Инфляционный всплеск обычно следует за эмиссией с задержкой в несколько месяцев. А значит, осенне-зимняя эмиссия весной наверняка даст инфляционные всходы. Причем они обещают быть высокими. Ведь начиная с лета, как мы уже говорили, Центробанк вкачал в экономику порядка 100 млрд рублей, то есть увеличил денежную массу более чем на четверть. И собирается продолжать в том же духе: по признанию главы ЦБ Виктора Геращенко, в 1999 году рост денежной массы составит 18-26%. Это, так сказать, официальный прогноз — реальная цифра наверняка будет больше.
Цены готовы перейти с шага на рысь уже сейчас. Этого не происходит лишь благодаря нарастающим усилиям Центробанка, который держит курс рубля, не позволяя поставить под сомнение запланированные в бюджете цифры. Ведь бюджет, провалившийся еще до его принятия,— это нечто новое даже для России. Правда, такая политика приводит к растрате золотовалютных резервов ЦБ: в первый месяц рассмотрения бюджета они сократились примерно на 6%. А резервы эти весьма скромны даже по российским меркам — порядка $11 млрд. Полтора года назад они были примерно в два раза больше. К чему приводит такой затратный способ удержания курса, уже известно по опыту предыдущего руководства ЦБ. Так что вскоре Центробанк вынужден будет отступить.
Во-вторых, хрупкая политическая стабильность, которую Юрий Маслюков считает одним из факторов, вызвавших нынешний всплеск производства, долго не продержится. События, последовавшие за обращением премьер-министра Евгения Примакова к ветвям власти, это подтверждают. Не будем уже говорить о том, что Россию ждет череда выборов.
Если до сих пор невмешательство кабинета в экономику скорее помогало росту производства, то описанные перемены потребуют от правительства обратного — практических занятий экономикой. Придется наконец начать осуществлять все те благие намерения, придумыванием которых оно занималось в первые месяцы своего существования: всевозможные программы, проекты, обещания и просто бюджет.
СЕРГЕЙ БЕРЕГОВОЙ
--------------------------------------------------------
Оживление производства вызвано падением рубля. Но это — "заслуга" предыдущего кабинета
--------------------------------------------------------
Юрий Маслюков: производство крупы превысило в IV квартале докризисный уровень
По просьбе "Ъ" первый заместитель председателя правительства Российской Федерации Юрий Дмитриевич Маслюков рассказал о перспективах экономического развития страны.
— Каковы, на ваш взгляд, основные причины наметившегося роста производства?
— Я вижу несколько причин роста производства в IV квартале 1998 года. Во-первых, это начавшееся импортозамещение, связанное с повышением конкурентоспособности отечественного производства в связи с расчисткой внутреннего рынка от импорта в связи с девальвацией рубля. Во-вторых, некоторое смягчение в сентябре--октябре монетарной политики, в силу которого денежные средства на счетах предприятий реального сектора возросли за IV квартал в реальном выражении на 3-4%. В-третьих, политическая стабильность в стране, достигнутая благодаря достижению консенсуса между правительством и Федеральным собранием. И наконец, общий настрой кабинета Евгения Максимовича Примакова на поддержку отечественного товаропроизводителя: появившаяся надежда на лучшее, ожидание перемен само по себе является мощным психологическим фактором, способствующим росту деловой активности.
Что касается отраслевой составляющей роста, то он имеет место не только в пищевой промышленности и машиностроении. Так, в топливной промышленности рост в IV квартале по сравнению с III кварталом составил 2%, в химии и нефтехимии — 8%. В целом же в сопоставимых ценах и с учетом исключения сезонности и различий фонда рабочего времени в I квартале прошлого года промышленное производство упало на 2,5%, во II квартале — еще на 3%, в III квартале — еще на 10%, а в IV-м — возросло на 9,7%.
— Евгений Ясин считает, что рост производства был достигнут исключительно благодаря девальвации рубля и заслуги нынешнего правительства в этом нет. Вы согласны с этим утверждением?
— Еще раз повторю, что главная заслуга нашего правительства — достижение политической стабильности. Без такой стабильности, в хорошо знакомых нам условиях ожесточенной конфронтации между ветвями власти, постоянной угрозы сползания в хаос только сумасшедший решился бы расширять производство. Наоборот, все свободные и несвободные средства были бы любыми путями немедленно переведены в иностранную валюту.
Скажу больше. Если ведущиеся сейчас политические интриги приведут к дестабилизации, экономика получит такой накаутирующий удар, на фоне которого дефолт 17 августа покажется праздником жизни.
— Растет ли производство продукции, конкурентоспособной на мировом рынке?
— Рост наблюдается прежде всего в производстве, ориентированном на внутренний рынок. Что касается экспортных отраслей, если брать готовую продукцию, то здесь необходимо обновление оборудования и технологий, что, в свою очередь, требует привлечения значительных, в том числе прямых, инвестиций из-за рубежа. Правительство уже многое для этого делает. Возьмите, например, проведение через парламент закона "Об иностранных инвестициях". Однако основная работа, безусловно, впереди.
— Ваше заявление о росте производства совпало по времени с подготовкой меморандума для МВФ. Это случайное совпадение?
— Безусловно, данные об экономическом росте в какой-то степени укрепили наши позиции во взаимоотношениях с МВФ. Однако не следует представлять дело так, будто бы мы приготовили эти цифры специально для фонда. У нас и так имеется уверенность, что в апреле--первой половине мая соглашение о рефинансировании долгов наших предшественников МВФ будет достигнуто. А больше от этой организации нам ничего не нужно.
— Заявляя о начале экономического роста, вы опирались на данные Центра макроэкономического анализа РАН. Почему не Госкомстата или Центра экономической конъюнктуры? Как можно объяснить выводы Института экономики переходного периода, утверждающего, что в России продолжается экономический спад?
— Ваш упрек в игнорировании выводов гайдаровского института принять не могу. После нескольких лет неудачных реформ, увенчавшихся 17 августа, с моей стороны было бы высшим проявлением легкомыслия ориентироваться на суждения Гайдара или того же Ясина, упомянутого вами ранее.
По поводу же Госкомстата приведу вам несколько цифр, полученных от этого официального органа. Так, в июле--сентябре прошлого года в стране производилось по 53-56 тысяч легковых автомобилей в месяц, в ноябре--декабре — 69-74 тысячи в месяц, грузовых автомобилей в июле--сентябре — 9-11 тысяч в месяц, тогда как в октябре--декабре — 13-14 тысяч в месяц, автобусов в августе--сентябре — 3 тысячи в месяц, а в декабре — более 5 тысяч, холодильников и морозильников в сентябре — 53 тысячи штук, а в декабре — 82 тысячи, стиральных машин в III квартале — 53-65 тысяч в месяц, а в IV квартале — 70-77 тысяч в месяц, телевизоров в сентябре — 8 тысяч, в декабре — 17 тысяч. Или возьмем пищевую отрасль. Производство растительного масла в течение первых девяти месяцев прошлого года не превышало 72 тысяч тонн в месяц, а в октябре--декабре составило 126-137 тысяч тонн в месяц, водки и ликеров в июле--сентябре — 6-8 млн декалитров в месяц, в декабре — 13 млн. Производство крупы превысило в IV квартале не только кризисный июль--сентябрь, но и IV квартал 1997 года в среднем на 10%.
Приводя данные цифры, я вовсе не испытываю эйфории. Так, меня очень беспокоит продолжающийся спад в потреблении и накоплении. Это опасный фактор, способный погасить начавшийся процесс оживления. Еще больше меня беспокоят попытки нарушить политическую стабильность. Ведь мы всего лишь на полшага отошли от края пропасти и в любой момент, случись что, можем вновь в ней оказаться.