Давосский форум в этом году посетила весьма представительная делегация информационного холдинга "Медиа мост". Зачем? Об этом нашему специальному корреспонденту Игорю Свинаренко рассказывает один из ее членов — Игорь Малашенко.
— Игорь Евгеньевич! Что именно привело вас в Давос?
— Изменение моего положения в группе "Медиа-мост". Я теперь занимаюсь политическими вопросами, так что от Давоса отвертеться не удалось. Я тут свою программу выполнил. Ее можно было бы выполнить по-другому, поймав нужных мне людей в других местах. Но в Давосе в отличие, например, от Москвы можно встретиться с разными людьми в одном месте и обсудить какие-то вопросы неформально, не беря на себя обязательств. И здесь никакое общение никому не ставится в упрек: мол, что ж ты сел рядом с врагом?
— И с кем вы тут сидели рядом, с кем встречались?
— Это вопрос, на который я бы предпочел не отвечать.
— Это были иностранцы?
— Не только.
— А сферу ваших тут интересов как лучше обозначить?
— Меня интересовали политические вопросы: отношение разных людей к тому, что происходит в России, кто реальные кандидаты, какие силы могут взять верх.
— Взять верх — на выборах или до выборов?
— Выборы — это результат борьбы, это не более чем фиксация результата.
— И что вы поняли про ситуацию? Как вы ее сейчас оцениваете?
— Мы реально стоим на пороге конца российской государственности. Но, возможно, нам удастся обратить эту тенденцию вспять. Но не буду много говорить о выводах — я же не аналитик, я игрок. И моей задачей было убедить некоторых людей в том, что не надо делать некоторых вещей. Что не надо приходить слишком поспешно к некоторым выводам. Не ставить слишком рано на каких-то конкретных кандидатов. Потому что многие ведь ставят вопрос слишком просто: "Игорь, скажите, кто будет следующим президентом?"
— Но вы же еще не решили, за кого будете... работать?
— Вы, возможно, знаете, что я по мере своих сил пытаюсь как-то помогать Григорию Явлинскому. Вообще же этот подход, когда все зациклено на президента, неправильный. В нормальной стране не должно все решаться по принципу "все или ничего". Если, значит, хороший президент — то будем живы еще четыре года, а избрали чудище — так всем нам хана.
Дело в том, что если мы строим демократию, то должны быть соблюдены права меньшинства. А права большинства, они и в СССР соблюдались. В психушки и тюрьмы сажали меньшинство — диссидентов. Поэтому, даже если Явлинский и не станет президентом, я уверен, что в России должна быть растущая сила, которая представляет и отстаивает права этого самого меньшинства. Его и представляет сегодня Григорий Явлинский. И я хочу, чтоб у него были эффективные инструменты для защиты интересов меньшинства.
— То есть вы говорите о предстоящей раскрутке Явлинского на ТВ?
— Слухи об управляемости нашей прессы преувеличены. Есть пределы этой управляемости. Чтобы картинка и текст работали на политика — это во многом зависит от самого политика. И потом, я глубоко убежден: в России преувеличивается влияние средств массовой информации на... общественность, если угодно. Это наивное мнение, что ТВ решает исход выборов. Оно неправильно. Американцы часто говорят: избиратель голосует карманом. Так вот и русский избиратель голосует карманом. И он хорошо знает, что у него в кармане, что бы ему ни рассказывало ТВ. Поэтому люфт, которого можно добиться умелой работой со СМИ в пользу того или иного кандидата, очень незначительный.
Вот я был в Давосе на конференции по СМИ, и там один выступающий хорошо сказал: "Ну что вы так преувеличиваете роль СМИ? Американские СМИ писали, что Клинтона не будет, что импичмент неизбежен. А у него уровень поддержки — 75 процентов... Вот вам и влияние СМИ на общественное мнение. Скромнее надо быть!"
— Когда речь заходит о выборах, то некоторые вас слушают открыв рот. Вы же на выборах Ельцина вон как отличились — решили поставленную задачу.
— Я в 96-м году сыграл не последнюю роль в избрании президента. А ранее я был в числе отцов-основателей НТВ. Но! У меня очень короткий срок амортизации. Я эти заслуги самортизировал, с баланса списал.
— Это тот же принцип, что у древних китайских поэтов, которые, достигнув славы, меняли псевдоним?
— Если угодно. Это единственный способ чего-то достичь. Если вы цепляетесь за свои предыдущие достижения, вы обречены. Вы не пойдете вверх, вы не будете самообучаться дальше. Это конец. Это конец перемен. С точки зрения европейца, мир — это совокупность предметов. В лучшем случае чего-то непонятного, называемого процессом. А для китайцев мир — совокупность перемен. Ровно поэтому канонический китайский текст называется "Книга перемен". Они понимали, что все рассыплется в прах, но перемены останутся.
Так что если вы чего-то хотите добиться, вы не должны цепляться за свои достижения. Вы должны быть готовы сказать: о`кей, забудем, проехали. И вот вы в данный момент ничего уже не стоите. Надо все начинать сначала.
— Вот и выборы президента в России надо начинать сначала... Вы в глубине души уже решили, кто будет президентом?
— Что значит: решил? Это избиратели решат. А я если бы мог, то сказал бы: вот, Явлинский! Я знаю, что это очень тяжелая работа... Стечение обстоятельств, при которых Явлинский может стать президентом, достаточно маловероятно. Это надо понимать. Но политика хороша тем, что там нет слова "неизбежно". Поэтому, когда говорят: "Неизбежно изберут такого-то", это все неправда.
— Но читается хорошо.
— Читается хорошо.
— Так все-таки, кто у нас самый реальный кандидат? За кого вы будете?
— Кто "вы"? Я лично, Игорь Малашенко?
— И лично, и общественно.
— Понятно. Ну я, во-первых, никогда не говорю, за кого я голосую. О своей поддержке Явлинского я сказал. Больше мне сказать нечего.
— То есть даже про 96-й год, когда вы поддерживали Ельцина, вы не можете сказать?
— Ну это все равно что у американца спрашивать, сколько он зарабатывает! Не любят они этого, это у них считается неприличным! И за кого голосуют, тоже не спрашивают.
— Так то у них. Мы же пока не американцы.
— Коли вы так настаиваете, скажу: естественно, работая за Ельцина, я и голосовал за него. Я не шизофреник, и потому раздвоением сознания не страдаю. Это было бы апофеозом лицемерия — в 96-м году, будучи членом избирательного штаба Ельцина, голосовать за своего друга Явлинского.
Но вопрос вы мне задаете неприличный. Нельзя спрашивать, за кого человек голосует!
— Боюсь, что если в России провести опрос, прилично ли про это спрашивать, то общественное мнение будет на моей стороне.
— Конечно, будет. Это чистая правда. Но я не уверен, что опрос общественного мнения — это последняя инстанция.
— Вот вы говорите: Явлинский. Но может ли президентом России стать человек настолько академический, интеллигентный, чистенький? Не напивается, матом не ругается; ну, куда это годится? Такой человек не будет понят страной!
— Поживем — увидим. Страна-то меняется! Меняются поколения. Конечно, Лужкова или Примакова избрать легче, чем Явлинского. Но это не значит, что избрать нельзя.
— Да к Явлинскому придет слесарь, и как он будет с ним разговаривать?
— Не знаю... Но я видел его в общении с самыми разными людьми. За последние годы как политик он многому научился.
Ну хорошо, президентом вы его не видите; а премьером вы его можете представить?
— Легко.
— Ну вот видите, уже хорошо! А то у нас — все или ничего.
С уровнем ответственности у него все в порядке. Давайте посмотрим на один базовый фактор. Сколько в России публичных политиков, которые были таковыми в 1990 году и до сих пор остаются на авансцене? Они партии создавали, движения... Потом — бац, смотришь, а он уже лекции где-то читает или вообще черт знает чем занимается. А Явлинский один из людей — их можно пересчитать по пальцам одной руки,— которые с девяностого года держатся на самой верхушке российской политики. А прочие сгинули без следа!
Наверное, и у Гриши было желание плюнуть на все и заняться зарабатыванием денег, лекции читать в цивилизованных университетах... Он же это искушение — если оно у него было — преодолел, он же не кинул своих избирателей. Он достаточно матерый политик — посмотрите, как его мочат со всех сторон, а он держится.
И на Западе к нему прислушиваются не зря. Вот в Давосе выступил Примаков. И сказал, что России нужен переход от рыночной экономики к социально ориентированному экономическому росту. Никто не понял, что это такое. Поэтому на следующий после примаковского выступления день произошло примечательное событие. Самая верхушка, несколько десятков избранных участников форума в Давосе — я их называю "небожители" — пригласили Явлинского. Они пришли на встречу с ним в воскресенье, в 8 утра. Они срочно захотели услышать про Россию что-то такое, что было бы ими понято, они хотели именно у Явлинского узнать, что в России может происходить.
— Вот они послушали Явлинского — и успокоились?
— Как можно успокаиваться? Ведь у власти не он находится. Но, наверно, им стало понятней, что происходит и что может произойти.
А то плохо ведь, когда решения принимаются на основе стереотипов. Вот пример стереотипа: "хорошие реформаторы против плохих коммунистов". И Запад с молодыми реформаторами создал СП под названием "Реформы в России". Туда вкачали массу денег, а в результате все это лопнуло как мыльный пузырь.
— Но кто-то же заработал на этом?
— Были такие люди. Какая-то часть российских предпринимателей и западники, безусловно, заработали на российских ГКО. Даже те, которые не скинули облигации вовремя,— после 17 августа какая-то часть западных денег была использована на то, чтобы расплатиться с теми же западниками.
Это к вопросу о том, куда же они, деньги, подевались.
— А сейчас как, по-вашему, Запад относится к России, к выборам, как он может на наши процессы влиять?
— Отношение Запада к России достаточно озлобленное — из-за того что мы, по выражению Чубайса, их кинули. Хотя ситуация может измениться. Следующий Давос будет перед русскими выборами. Может так получиться, что мне опять придется сюда приехать.
Запад — Штаты, страны "семерки", они влияют на выборы в России, на ситуацию. Для российского избирателя все-таки в какой-то мере имеет значение, как потенциальный лидер принимается международным сообществом. Поэтому важно, чтобы у Запада не возникло ложного впечатления о кандидатах. А чтобы возникло верное.
А то ведь на Давосе-96 эти западные джентльмены спокойно приняли Зюганова как возможного президента, они были готовы к произнесению этой формулы: "Мы будем работать с любым законно избранным президентом". Но в Давосе тогда было достаточно людей, которые постарались переубедить Запад, да и сами настолько испугались, что прекратили внутренние драки и помогли переизбранию Ельцина.
— Вы допускаете, что в 2000 году в Давос опять приедет Зюганов?
— Этого исключать нельзя, но в принципе я надеюсь, что та история с пребыванием здесь Зюганова не повторится. Не должны его сюда приглашать. Все-таки ситуация меняется.
Запад, например, не понимает того, что ему пытаются объяснить Примаков с Маслюковым. И потому у западной элиты появляется опасение, что если в России будет президент такого рода, то у нее может возникнуть еще больше проблем, чем 17 августа. Нет, вроде не должны они Зюганова звать... Хотя ситуация предвыборная, могут занервничать и его пригласить — а ну как его выберут?
— Это они пусть нервничают, а вам-то что? Вы же не раз говорили что-то в таком роде: "Не надо меня пугать коммунистами, я при них в ЦК КПСС работал и неплохо себя чувствовал, менеджер моего класса всегда будет востребован".
— Да, я это говорил о людях, которые способны действовать в самых разных социальных обстоятельствах, и... я один из них. Но это не значит, что для меня приемлем приход коммунистов.
— Но вы опять смогли бы с ними работать, если они придут?
— Если у меня не останется другого выхода...
------------------------------------------------------
"Если вы цепляетесь за свои предыдущие достижения, вы обречены. Вы не пойдете вверх"
"Политика хороша тем, что там нет слова 'неизбежно'. Поэтому, когда говорят: 'Неизбежно изберут такого-то', это все неправда"
"Моей задачей в Давосе было убедить некоторых людей в том, что не надо делать некоторых вещей"
-------------------------------------------------------