Америка провожает Тайсона в тюрьму. Провожает тихо. Железный Майк, самая значительная фигура массовой культуры последних двенадцати лет, стал никому не нужен. Американцы вдруг поняли: он не играет роль подонка, он подонок и есть.
Даже повышенного интереса к нему стали слегка стыдиться, как стыдилась связи с красавцем-лакеем какая-нибудь герцогиня. То есть удовольствие он, конечно, доставил, но как-то все это неправильно, так что пусть он возвращается в свою людскую или в тюрьму. Там ему самое место. А начало было таким многообещающим!
Тайсон и политкорректность
В середине 80-х молодой Тайсон совершенно случайно оказался именно той фигурой, которой требовало то время. Эпоха политкорректности набирала обороты, а люди еще как-то не могли привыкнуть не обижать тех, кого обижали всегда. Их невостребованная и, более того, запретная отныне агрессивность осталась не у дел. В этой обстановке героями, естественно, становились те, кто противостоял этой политике, жил по собственным законам и не считался с чужим мнением — короче говоря, делал то, на что у других не хватало пороху. В моду вошла своеобразная игра с пороком. Пионером этого движения стала Мадонна. За ней потянулись и остальные. В этой обстановке Шарон Стоун сыграла героиню "Основного инстинкта" — и в мгновение ока стала суперзвездой. А ведь до этого она десяток лет обивала все голливудские пороги, но даже ее внешность не казалась тогда никому особо привлекательной. Личности попроще и повульгарнее, вроде слепленной из силикона ожившей героини комиксов Памелы Андерсон, принялись преувеличенно громко рассуждать об огромных членах и непередаваемых оргазмах. Настоящим гением своего времени стал Квентин Тарантино, заливший экраны бутафорской кровью, смотреть на которую не слишком страшно именно потому, что он дал тебе почувствовать, что и кровь эта, и все действо происходят как-то не всерьез, что это своего рода игра, то, что стало принято называть словом "стеб".
Тайсон ничего не играл. Он просто был собой. Но ему повезло. Именно его агрессивность и злобность оказались на тот момент самой твердой валютой, при условии, однако, чтобы они были не слишком настоящими. А они были настоящими, но такими чрезмерными (в духе Тарантино), что казались стебными. Публика не была готова всерьез воспринять размышления Тайсона вслух о том, как бы так ударить противника в кончик носа, чтобы у него кость ушла в мозг, а вот в качестве рекламного хода это казалось для своего времени идеальным.
Начиная с Мохаммеда Али боксеры в Америке разделились на две неравные категории. К первой относятся 99,9%. Это собственно боксеры. Среди них есть разные люди, но всех их объединяет одно: их имена известны только поклонникам бокса. К другой относятся единицы. Это люди, далеко перешагнувшие рамки не только бокса, но и спорта вообще. Их имена известны всем, их приглашают всюду. Они вызывают всеобщий интерес, и благодаря этому их гонорары за бои абсолютно несопоставимы с гонорарами всех остальных — как спортсменов, так и артистов и любых других деятелей массовой культуры. До Тайсона таких было только двое: Мохаммед Али и Рэй Леонард. Он стал третьим, хотя, по идее, не должен был им стать.
До сих пор для того, чтобы встать на этот пьедестал, нужно было быть героем, красавцем, хорошим парнем и артистом от Бога, умеющим самим своим появлением мгновенно приковать к себе внимание. Из всех перечисленных качеств у Тайсона было только последнее, да и то в весьма своеобразном варианте: он излучал какую-то магнетическую агрессивность и злобу. На него нельзя было не обратить внимание, как на приближающийся тайфун, который несет опасность для всех. Один мой приятель американец, сам человек весьма неробкий, прошедший Вьетнам, и, кстати, в прошлом неплохой боксер, говорил мне, что, когда он видел Тайсона на ринге, ему казалось, что тот несет опасность конкретно для него, а оттого, что разумом он понимал, что это не так, что опасен Тайсон только для своего противника на ринге, его охватывало ощущение своеобразной сладкой жути, игры с опасностью, которой на самом деле не было, но которую он видел собственными глазами. Я совершенно точно понял, что он имел в виду, когда несколько месяцев назад, сидя дома, наблюдал, как знаменитый московский ураган валил деревья вокруг моего дома.
Герой не своего времени
Однако не надо думать, что Тайсон в этом отношении был уникален. Боксерский ринг появился не вчера и повидал столько всего, что ничего абсолютно нового уже, наверно, никогда не увидит. Все тот же мой американский знакомый как-то заметил: "Когда я впервые увидел Тайшона, я подумал: да это же Лиштон". Калашниковская пуля слегка покорежила ему челюсть, так что дикция оставляет желать лучшего. Он имел в виду, конечно, Санни Листона, чемпиона мира в тяжелом весе 1962-1964 годов. Чтобы свергнуть его с трона, в свое время потребовался Мохаммед Али.
Тот, кто прозвал Чарльза Листона Санни (от sonny — сыночек), был не лишен чувства юмора. Здоровенный черный мордоворот был внешне похож на Кинг Конга. Он вырос в нечеловеческих условиях. Отец, который никогда точно не знал, от какой из двух его жен этот здоровый мальчишка, избивал его каждый день, и Чарльз перебрался жить к матери. Именно тогда он и получил свою кличку, которая заменила ему имя. Одновременно с этим он научился верховодить в среде, где тебя в любой момент могли не только избить, но и пристрелить, но этого не случилось: Санни научил всех себя бояться.
Он постоянно дрался, и его регулярно приводили в полицейский участок. Затем он попытался ограбить ресторан и получил условную судимость. В конце концов он все-таки попал в тюрьму за попытку ограбления бензоколонки. Там он и начал заниматься боксом.
Из тюрьмы он вышел в конце 1952 года в возрасте 20 лет. За год он побил всех сильнейших боксеров-любителей, включая и новоиспеченного олимпийского чемпиона Хельсинки Эда Сандерса, после чего перешел в профессионалы.
Примерно в это время один из промоутеров как-то привел Листона в ресторан и заказал ему цыпленка. Санни с каким-то испугом уставился на него. На вопрос "в чем дело?" Листон ответил, что не знает, как его есть. Кроме того, как выяснилось, он не умел ни читать, ни писать и не знал точной даты своего рождения.
Выступления Листона на ринге привлекали большое внимание, и было ясно, что в скором времени он будет драться за корону чемпиона мира. Но в 1957 году он снова отправился в тюрьму. Полицейский оштрафовал шофера такси, в котором ехал Листон. Санни заступился за шофера, за что полицейский, габаритами не уступавший боксеру и не знавший, с кем имеет дело, сказал что-то нелицеприятное о цвете его кожи. Дубинку достать он не успел. А пистолет достал уже Листон и прихватил его "на память". Его вскоре схватили, но, учитывая, что полицейский сам спровоцировал его, приговорили лишь к девяти месяцам заключения, из которых Санни отсидел восемь.
В январе 1958 года Листон вернулся на ринг и прошел сквозь сильнейших боксеров как нож сквозь масло. Все его противники проигрывали еще до первого удара гонга. Санни, стоя в углу, окидывал соперника таким взглядом, что пугал не только его, но и весь зал. Те, кто видел на ринге и Листона, и Тайсона, как мой знакомый, в один голос говорят, что Санни внушал как противнику, так и зрителям куда больший ужас. Зал просто лихорадило. Анджело Данди, тренер Мохаммеда Али, как-то решил проверить у зрителей, насколько страшным им кажется Листон. Он задавал им всего один вопрос: какого он роста? Зрители отвечали по-разному. В среднем они говорили, что где-то 6 футов 9 дюймов (205 см). На самом деле рост Листона составлял всего 185 см. Глаза у страха оказались действительно велики. Тайсон, по крайней мере, никогда и никому не казался больше, чем он был.
Листон был отчаянно непопулярен. Его воспринимали как классического плохого парня. Санни не спасал даже его своеобразный мрачноватый юмор. Например, когда Листон получил свой последний срок, он сказал своему менеджеру, работавшему на него за десять процентов со всех его доходов: "По справедливости, ты должен отмотать и десять процентов моего срока". Он вообще не лез за словом в карман и в этом отношении, как и во многих других, был гораздо интереснее Тайсона. Тем не менее никакие толпы за ним никогда не ходили и гонорары его, хотя и достаточно большие, не выходили за рамки самых обычных гонораров сильных тяжеловесов. Наоборот, Америка, не знавшая еще политкорректности, не могла стерпеть, что этот уголовник не перетруждаясь лупит всех своих соперников. У Листона было на этот счет свое мнение: "Боксерский матч — это как кино про ковбоев. Есть хорошие ребята, и есть плохие ребята. Люди платят за то, чтобы им показали, как хорошие ребята бьют плохих. Я плохой парень, но я меняю все правила игры: меня не бьют".
Чемпион мира Флойд Паттерсон не мог не понимать, чем закончится для него встреча с Листоном, и сколько мог тянул с ней. Но общественность требовала своего. Хороший парень должен был побить плохого! Наконец, под страшным давлением, Паттерсон согласился. Вот теперь Америка навалилась на него всерьез. Никакой другой вариант, кроме его безоговорочной победы, даже не рассматривался. Паттерсон должен был победить от лица Америки. Президент Кеннеди встретился с ним и сказал: "Я надеюсь, Флойд, что ты победишь". Но никакого чуда не произошло. 25 сентября 1962 года Листон нокаутировал Паттерсона уже в первом раунде.
Только самые близкие Листону люди знали, что он тяготился образом "плохого парня" и хотел, завоевав титул, стать примерным гражданином. Но когда после матча с Паттерсоном он приехал в родной Сент-Луис и его там не встретил ни один человек, Листон обиделся на Америку навсегда и отныне и до самой своей смерти не упускал ни одной возможности эпатировать публику, что при его остроте на язык было несложно. Во времена Тайсона он стал бы кумиром, каждое его высказывание отдавалось бы эхом по всей Америке и миллионы поклонников кричали бы: "That`s BAD!!!" Теперь само слово "bad" поменяло свое значение и вместо "плохой" стало означать "превосходный".
Окруженный всеобщей ненавистью Листон нокаутировал Паттерсона и в их матче-реванше, также в первом раунде. Ему пророчили как минимум десять лет на троне, но некто по имени Кассиус Клей уже надрывно вопил на весь мир, что он самый сильный, самый лучший и самый красивый. Почти никто тогда ему не верил, но он оказался прав. В 1964 и 1965 годах Клей, ставший к тому времени Мохаммедом Али, дважды победил Листона. О том, как он это сделал, написаны десятки книг. Это тема для особого разговора.
Листон умер при загадочных обстоятельствах в 1970 году. Официально — от передозировки героина, хотя совершенно точно известно, что он никогда не употреблял сильных наркотиков. Кроме того, у него была еще одна странность: этот мордоворот, перед которым даже Тайсон выглядит почти ягненком, панически боялся уколов. Однажды при виде шприца он едва не выкинул ничего не знавшего о его фобии врача в окно. Причем этот страх сопровождал его до последних дней жизни, так что сам себе укол он сделать не мог. К памяти Листона американцы отнеслись гораздо лучше, чем к нему самому. В 80-е годы он стал почти культовой фигурой. Временами даже создавалось впечатление, что страна жаждет его воскрешения. Он и воскрес — в лице Майка Тайсона. Вся слава и деньги, которые не достались в свое время Листону, достались ему.
Майк Тайсон в меняющемся мире
Тем временем мода на порок прошла, как проходит любая мода, а Тайсон остался таким, как был, и даже стал хуже. Мадонна стала примерной матерью и говорит все больше о чувствах, а не о том, как сексуально выглядит Христос на распятии, которое она носит на груди. По тому же пути последовала и самая желанная женщина Америки — надувная красавица Памела Андерсон. Главная носительница основного инстинкта Шарон Стоун вышла замуж и требует, чтобы муж бросил работу и постоянно находился при ней, а то она без него не может. Даже советская пэтэушница Мила Йовович, скрыто порекламировав год-другой марихуану, вышла замуж и, почувствовав перемену ветра, сладким голосом заговорила о семейных ценностях. Старая гвардия остепенилась и расчувствовалась, а новая смена не пришла, потому что оказалась никому не нужна. Те, кто не может приспособиться, бесятся, как Тарантино. Или выходят из моды, как Тайсон. И именно Железный Майк сделал больше других для того, чтобы мода на псевдопорочность прошла. Чтобы стать притягательным, зло должно быть красиво упакованным. А с этой задачей Тайсон не справился. Зло в его исполнении становилось все более и более некрасивым. Когда в начале карьеры он повергал очередного соперника, тот для него переставал существовать и Майк быстро уходил в свой угол. Это было просто и эффектно. Теперь же после нокаута его продолжало трясти, и как-то раз он, глядя на зрителей, принялся топать ногами, как взбесившийся конь, которого презрительно именуют "визгуном". Притягательное зло не может быть таким суетливым. Некрасивой была и история с изнасилованием. Тайсона несколько выручила двусмысленность ситуации: на суде было доказано, что девушка сначала по собственному почину сняла трусики, а потом сказала "нет". И все-таки даже Майк, отрицая сам факт изнасилования, признался, что обошелся с девушкой по-хамски. "Неотразимый подонок" так себя не ведет.
Откусывание уха Холифилду на этом убогом фоне смотрелось даже каким-то новым и интересным ходом. И все-таки и это, строго говоря, при ближайшем рассмотрении выглядело жалким. Тайсон в том третьем раунде его второго боя с Холифилдом (первый, напомню, он проиграл нокаутом) выплеснул на ринг все силы, но не смог не только нокаутировать Эвандера, но даже потрясти его, и стало ясно, что второй бой пойдет по сценарию первого, и тогда Железный Майк прибегнул к детсадовской тактике: если тебя бьют — кусайся.
И наконец, последний подвиг: избиение двух пожилых людей после мелкого дорожного инцидента. При этом Тайсон умудрился и здесь выглядеть совсем уж безобразно: ударил пятидесятилетнего человека невысокого роста и достаточно хрупкого телосложения ногой в пах, а второму, которому исполнилось уже шестьдесят два, разбил губу. Настоящие Отрицательные Герои так себя не ведут. Так ведут себя только жалкие уличные хмыри. Железный Майк деградировал и всей своей жизнью подтвердил правоту Честертона, который сказал, что можно всю жизнь прожить на одном уровне добра, но нельзя остановиться на одном уровне зла: если ты встал на эти рельсы, то так и будешь катиться от меньшего зла к большему.
Тайсон пережил свое время. Он человек вчерашний. Не случайно ажиотаж вокруг его возвращения на ринг был совсем не таким, как ожидали. Накануне его боя с Франсом Ботой 16 января билеты в MGM Grand, где проходила эта встреча, раздавали почти задаром, чтобы зал лучше смотрелся на телеэкране. Кстати, и телезрителей оказалось почти в два раза меньше, чем ожидалось. Что касается самого боя, то он показал, что как боксер Железный Майк деградировал еще больше, чем как культовая фигура. Его славе больше не на чем держаться. Надо уходить, но по возможности в тень, а не в тюрьму. Однако если прийти вовремя — это счастье, то уйти вовремя — талант. Не похоже, что Тайсон им обладает. К тому же, заработав только с 1995 года около $130 млн, он умудрился оказаться с пустым банковским счетом и долгом более чем в $20 млн. Так что финал его карьеры может оказаться не менее трагическим, чем у Листона.
АЛЕКСАНДР БЕЛЕНЬКИЙ
ЖЕЛЕЗНЫЙ МАЙК СДЕЛАЛ БОЛЬШЕ ДРУГИХ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ МОДА НА ПСЕВДОПОРОЧНОСТЬ ПРОШЛА