Новая всероссийская перепись населения наконец позволит Росстату войти примерно в десятилетний цикл национальных переписей, выдерживавшийся во времена СССР с 40-х годов. Перепись 2002 года по идее должна была состояться в 1999 году, десятилетием позже последней советской, 1989 года. Стоит также отметить, что в 2002 году перепись позволила Росстату зафиксировать реальные итоги кризиса 1998 года. В этом году аналогично одна из главных задач — получить статистический срез российского общества после кризиса 2008-2009 годов, поясняет Росстат. Нет сомнений, что перепись-2010 позволит ведомству существенно улучшить качество статистики, но есть сомнения, что это улучшение будет востребовано.
Качество российской статистики принято критиковать, довольно часто — вне всякой логики. К примеру, в социалистическом государстве с его ориентацией на решения Госплана и при всех издержках политического давления на предшественников Росстата качество статнаблюдения не могло быть радикально хуже, чем в большей части мира.
Но в понимании реальности властью все-таки есть объективные дыры. Например, известна одна из базовых проблем строительной отрасли в РФ: более половины вводящейся в строй в России жилой недвижимости — частные дома. На деле никто не знает, сколько из них являются жильем, сколько — цехами для малого бизнеса, а сколько — частной инвестпрограммой. Перепись позволит это уточнить, а уточнение позволит хоть как-то подступиться к вопросу расходования средств госструктурами на самые затратные проекты — строительные. Заметим, впрочем, что перепись Росстата поможет уточнить лишь цифры второго порядка, которые и сейчас — без уточнения — позволяют профильному ведомству уяснить вопрос нулевого порядка: неужели строительные работы в России столь дороги, что в 2011 году их себестоимость обгонит показатели ЕС? Для этого не нужен Росстат — достаточно здравого смысла.
При подведении итогов переписи-2010 эта закономерность будет прослеживаться во всем. Так, блоком вопросов в переписных листах является информация о фактическом семейном положении жителей и структуре домохозяйств. На вид бесценная информация: всякий бизнес в РФ, как и всякое экономическое ведомство, имеет дело именно с домохозяйствами, а не с отдельными гражданами. Статистика паспортных столов уже давно не дает понимания хотя бы того, на продажу какого количества кроватей в регионе может рассчитывать импортер: гражданам все в большей степени свойственно спать в одиночку и вместе, не уведомляя о том государство. Но будут ли данные об этом востребованы хоть кем-то? Заявления правительства, что именно перепись-2002 позволила сформулировать приоритеты для нацпроектов 2006-2009 годов, скорее похожи на фантазии постфактум. Решения о коррекции систем здравоохранения и пенсионного обеспечения в 2002-2003 годах, как и в 2008-2009 годах, принимались до получения данных переписей 2002 и 2010 годов.
Что же касается частного сектора, то здесь причин малой востребованности данных статистики сразу две. Первая — структура (а не качество) российского статнаблюдения. Она по-прежнему ориентирована либо на идеологию Госплана, либо на декларируемые потребности властей, для которых, однако, ценная, казалось бы, информация оказывается на практике бесполезной: в их распоряжении слишком грубые инструменты и восприятия реальности, и реагирования. Что, например, делать правительству после того, как оно сопоставит данные по малому бизнесу (спецперепись 2011 года) и статистику большой переписи-2010? Ведь неизбежно выяснится, что поддержка малого бизнеса в 2002-2009 годах была профанацией. И как это признать?
Но и для бизнеса, знающего, что государство предпочитает принимать решения скорее вслепую, точная информация Росстата малопригодна — и из-за постсоветской специфики данных, и из-за того, что предсказать реакцию властей на новые данные невозможно. Остается надеяться, что цифры, урожай которых соберет Росстат 14-25 октября, пригодятся кому-то в будущем.