Первый заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков в воскресенье в интервью газете "Взгляд" пообещал, что несогласные смогут собираться 31-го числа на Триумфальной площади. До сих пор к "Стратегии-31" власть относилась крайне жестко. Тем временем, по мнению корреспондента "Ъ" ОЛЕГА КАШИНА, в России сформировалась мода на протест, невыгодная политической оппозиции.
Календарь без 31-го числа
На стойке у входа в штаб-квартиру "Единой России" в Банном переулке появилась стопка сувенирных календариков на 2011 год с партийной символикой и слоганом "Креативное решение социальных проблем". Ни в январе, ни в марте, ни в мае — вообще ни в одном месяце будущего года в этом календаре нет 31-го числа. "Социальная проблема", которую имели в виду авторы календаря,— это оппозиционная "Стратегия-31", на протяжении всего последнего года остававшаяся, может быть, главной головной болью российских властей, а шутовское "креативное решение" удалить из календаря политически неблагонадежный день указывало на то, что символику "Единой России" в этой странной агитпродукции без ведома партии использовал кто-то другой. Кто именно — это тоже можно было понять, взглянув на календарик. В самом низу — логотип с молодым человеком, который поднимает руку, как будто хочет бросить в кого-то булыжник, только вместо булыжника в руке у него букет цветов. Это фирменный знак группы "Овощам.нет", городских партизан, анонимных активистов, вывешивающих на улицах Москвы и Петербурга радикальные сатирические плакаты, замаскированные под официальную наружную рекламу.
Милиционеры, чиновники и горожане ходят мимо продукции "овощей", не обращая внимания, что на рекламе "Газпрома" с силуэтом "Охта-центра" изображена детская фотография главы корпорации Алексея Миллера с подписью: "Еще в детстве я мечтал смотреть на город свысока", а на заборе московской стройки рядом с названием подрядчика и фамилией прораба на плакате напечатано: "Приносим извинения за временные неудобства, связанные с уничтожением памятника архитектуры".
С "овощами" путают арт-группу "Война", деятельность которой столь же провокативна, но более аполитична, хотя последние акции "Войны" — чистая политика: переворачивание милицейских автомобилей в Петербурге и демонстрация зданию петербургского ФСБ нарисованного на разводном Литейном мосту огромного мужского полового члена. Один из активистов "Войны", Леонид Николаев, известный по прозвищу Леня Е...нутый, прославился этой весной, когда примкнул к стихийному движению протестующих против автомобилей со спецсигналами "синих ведерок". Автомобилисты крепили синие ведра к крышам своих машин, а Леня надел синее ведро на голову и запрыгнул на крышу автомобиля ФСО у Боровицкой башни Кремля. В таком контексте даже аполитичные акции "Войны" (самая известная, когда активистка группы Елена Костылева засунула себе во влагалище украденную в супермаркете курицу) выглядят вполне протестно, и если в Москве случается что-то политическое и необычное, многие думают, что это сделала "Война". Так было после отставки Юрия Лужкова, когда на Большом Каменном мосту напротив Кремля появился транспарант с надписью "Был бы мед, а пчеловоды найдутся", но выяснилось, что это протест Движения социалистов имени Петра Алексеева, прославившееся лозунгом "Мутин — пудак!" (формально не придерешься, но звучит оппозиционно). Пока политологи строили версии по поводу того, расколется ли тандем, и ждали наступления политической оттепели, два года прошли под знаком превращения уличного протеста в абсурдистский карнавал, и теперь даже серьезные оппозиционные акции вроде той же "Стратегии-31" трудно отличить от аполитичной новосибирской "монстрации" — например, после того как милицейский прапорщик обозвал участников митинга хорьками, на очередной митинг на Триумфальной площади вместе с другими протестующими вышли мужчина и женщина в костюмах хорьков, раздавая собравшимся орехи.
Все ждут перемен
Уволившийся из аппарата "Справедливой России" после предвыборной кампании 2007 года политтехнолог Александр Морозов организовал прошлой весной в Москве дискуссионный клуб имени Иммануила Канта. Морозов считал, что наступает новое время, будут востребованы идеи мягкого реформирования системы, поэтому в условиях приближающейся "оттепели" (о ней с 2008 года говорили и писали считающиеся близкие к президенту Игорь Юргенс и Евгений Гонтмахер) нужны не акции протеста, а интеллектуальная альтернатива прежнему курсу. Сейчас большая часть участников "кантовских" дискуссий, включая самого господина Морозова, переместились в парадный зал Дома Пашкова, в котором под патронатом первого замглавы администрации Владислава Суркова заседает "Форум-2020", придуманный в свое время как внутрипартийная дискуссионная площадка "Единой России", а теперь эволюционировавший до общего для всех умеренных политических сил дискуссионного пространства. Политтехнолог Марина Литвинович, до прошлой осени руководившая аппаратом Объединенного гражданского фронта (ныне распавшегося) во главе с Гарри Каспаровым, год назад со скандалом ушла из движения, решив, что в новых условиях правильнее будет не добиваться свержения власти, а требовать от Кремля перемен. Перемен не произошло, но до сих пор основным объектом критики и митингующих на площадях, и оппозиционных идеологов в СМИ и интернете остается Владимир Путин — пока ни в одном российском городе не было антимедведевских митингов, а антипутинские лозунги звучат почему-то практически везде.
Подозрительная оттепель
Это три-пять лет назад выйти на улицу протестовать значило рисковать свободой и здоровьем. Главными лицами того периода истории уличного протеста были нацболы, которых сажали в тюрьмы и избивали в подворотнях. Сейчас протест в моде. На обложке июльского номера еще совсем недавно аполитичного журнала "Афиша" вышла цифра 31 — формально это был анонс назначенного на 31 июля традиционного "Пикника Афиши", но читатели журнала (сами они называют себя "хипстерами"), держали на Триумфальной площади экземпляры этого номера в руках как плакат. "Фотографии с митингов либерально-демократической общественности напоминают светскую хронику,— жалуется в своем блоге ведущая "Эха Москвы" Антонина Самсонова.— Люди выходят на площадь, как в свет: повидать своих, спросить, как дела, продолжить вечер в приятной компании". Откуда взялась эта мода? Возможно, дело в общем изменении общественно-политического климата в стране. Когда президентом был Владимир Путин, о нем было известно, что он никогда не принимает решений под давлением многотысячных митингов или медийных скандалов, а Дмитрий Медведев (так принято считать) уже соглашался с требованиями митингующих: не переназначил губернатором Калининградской области Георгия Бооса, остановил строительство трассы через Химкинский лес, в защиту которого на Пушкинской пел Юрий Шевчук, а антифашисты били стекла в администрации Химок. Юрия Лужкова отправили в отставку "в связи с утратой доверия президента", но десятки активистов, протестовавших против градостроительной политики бывшего мэра, могут записать эту победу и на свой счет.
Но каждый раз идиллическая картина воздействия общественного мнения на власть выглядит похожей на искусную имитацию. На смену "свергнутому" Георгию Боосу пришел не менее одиозный единоросс Николай Цуканов, Химкинский лес вырублен, участников "Стратегии-31" ОМОН разгоняет с таким же удовольствием, как и участников "Маршей несогласных". Общую картину завершают новости об очередном объединении демократов, а все сколько-нибудь заметные протестные акции устраивались заведомо аполитичными движениями — Федерацией автовладельцев России (ФАР), Байкальским движением, калининградской "Справедливостью", химкинскими экологами, которые не делят свои успехи с примелькавшимися за много лет оппозиционными политиками, но почему-то новых политических лидеров новые протестные движения стране не дают: ни Евгения Чирикова из Химок, ни Константин Дорошок из Калининграда, ни Сергей Канаев из ФАР так и не стали новыми вождями российской оппозиции, а старые лидеры существуют вне моды на протест.
Оппозиционеров с многолетним стажем мода на протест раздражает — она кажется им циничной маскировкой для неизменившихся за эти годы правил игры. В стране не меняется ничего, так зачем же питать какие-то иллюзии? Так когда-то ветераны диссидентского движения ворчали по поводу горбачевской перестройки, считая ее очередным пропагандистским обманом коммунистов, а когда спохватились и поверили, то оказалось, что лидерские места в демократическом движении уже заняты — бывшими секретарями обкомов и преподавателями марксизма-ленинизма.
Цена вопроса
Вообще, лицемерие — это самая противная часть политики. Любой, в том числе мировой. Но в России оно имеет какие-то гипертрофированные размеры. Такие, что на все остальное практически не остается места, как для здоровой ткани в пораженном раком органе. Неплохо зная политическую тусовку в целом (она у нас вообще весьма субкультурна), могу сказать, что никаких настоящих лидеров у оппозиции за годы путинского закручивания гаек так и не вышло. Большая часть ходила на согласование к администрации президента, самые честные, ну вроде Лимонова, пребывали в своих иллюзиях, красивых и благородных, но не имеющих к реальной возможности влиять на политическое пространство практически никакого отношения. Поэтому после нескольких лет в роли активного нацбола (в 2004-2005 годах Сергей Смирнов возглавлял московское отделение партии Эдуарда Лимонова.— "Ъ") я ушел и из партии, и из политики вообще. Но подсадка на политическую иглу оказалась сильнее, чем я думал, и мне опять захотелось попробовать. Я устраивал митинги в поддержку мультсериала South park (на разборки за частоты каналов нам было наплевать, просто злило мракобесие: какой-то сектант-протестант пытается решать, что мне смотреть, а что нет), потом — с требованием уголовного дела против разбившихся на Алтае браконьеров. Митингующих было мало, зато было мало фриков, и это очень радовало. Именно в это время я познакомился с нынешним "химкинским заложником" Максимом Солоповым, тогда он был из антифа-среды, но я сразу понял, ему она кажется узкой, субкультурной, несмотря на то что он продолжал охранять концерты и драться с нацистами. Мы провели несколько мероприятий именно такой левацкой направленности: "Антикап"-2008 (ежегодный марш "Антикапитализм".— "Ъ") и "Форум новых левых-2009". Потом были новые гражданские акции, я, вполне лично задетый повышением пошлины на ввозимые иномарки (не получилось купить машину, какую хотел), присоединился к протестам, которые организовывала ФАР (Федерация автовладельцев России.— "Ъ"). И эта волна протестов тоже была успешнее "политического" движения лично для меня. Но при всей значимости все это не политика, это все песочница. И это безумно удручает. Это практически защита отдельных клумб у подъезда в то время, когда вокруг растут ядерные грибы. Но это и есть политика в России, другой нет.
Что происходит теперь? Людей, которых считали лидерами антифашистов, арестовали и держат в тюрьме, против антифашистской субкультуры развязан настоящий государственный прессинг, временами напоминающий террор. И все снова заканчивается, не начавшись, и снова мы оказываемся лицом к лицу с властью, считающей народ быдлом, и с оппозицией, также считающей народ быдлом и потому по большей части занимающейся внутренними дрязгами под псевдоидеологическим соусом. А самое грустное — это осознание, что приходится как-то сотрудничать с ними, так как власть все-таки хуже. А тех, кто понимает, что так нельзя, что это шизофрения и безнадега, либо давят фрики, либо сажает власть, либо они уезжают из страны.