Возмущенный похищением своего друга генерала Шпигуна, министр внутренних дел Сергей Степашин во всеуслышание заявил, что дает слово офицера освободить его. Мы решили спросить читателей, стоит ли этому верить.
Игорь Родионов, бывший министр обороны. Я в этой стране вообще мало кому верю. Ультиматум надо выдвигать, если есть гарантии его выполнения, а сейчас не может быть никакого ультиматума. И Степашину я не завидую. К таким вещам надо относиться более ответственно.
Герман Титов, генерал-полковник авиации, депутат Госдумы. Это понятие свято для любого офицера. И предполагает исполнение своего воинского долга перед отечеством. И при чем здесь Степашин? Ответственность за все происходящее в государстве лежит на верховном главнокомандующем, и нельзя цепляться к словам министров.
Николай Медведев, генерал-майор налоговой полиции, начальник центра общественных связей Федеральной службы налоговой полиции России. Для меня слово офицера — это прежде всего честь, твердость, решительность и верность присяге. Для общества офицер олицетворяет человека решительного, мужественного и готового всегда выполнить приказ. Я не вижу оснований не верить Степашину. Ведь он пообещал родителям вернуть сына и вернул. Это норма. Лично я не помню за собой каких-либо ситуаций, за которые я был бы вынужден краснеть.
Владимир Винокур, артист. Надо оценивать не слово офицера, а слово государства. В данной ситуации сложно говорить о вере в одного человека, даже если он дал слово офицера. Степашин ничего не решает и ни в чем не виноват, на его месте может оказаться кто угодно. Вся ответственность лежит на государстве, правительстве, президенте. Власть сегодня не вызывает уважения. Невозможно себе представить, чтобы в Америке украли в каком-нибудь штате генерала из Вашингтона, а Вашингтон бы выставил ультиматум. Там бы просто поехали и забрали этого генерала — без всяких заявлений и ультиматумов.
Сергей Капица, академик РАН. Спросите у самих офицеров. Если же министр внутренних дел озвучивает публично такое заявление, то он должен за него и отвечать. Я не знаю всех обстоятельств этого дела, но, может быть, ультиматум — это только часть какого-то блефа. Надо обладать полной информацией, чтобы делать прогнозы и оценки.
Сергей Филатов, президент Конгресса российской интеллигенции. Я верю Степашину. Если он слово дал, значит, выполнит. Только не надо ему мешать, сложно что-то сделать в тисках чиновников. Выдвинутый ультиматум — это нормально, пусть государство защищает людей. Иногда больше не к кому обратиться за помощью, кроме своей страны.
Иван Дыховичный, режиссер. Многого в этой жизни. Я хоть и не был офицером — я рядовой,— но слово офицера всегда много значило. Все то, что сейчас происходит с похищением наших граждан в Чечне, недопустимо. Я понимаю Степашина и верю ему — он вызволит Шпигуна. Мне кажется, что чисто психологически Степашин адекватная личность, он не станет обещать понапрасну.
Геннадий Бурбулис, депутат Госдумы. Хотелось бы, чтобы не было таких ситуаций, в которых приходилось бы проверять слово офицера. В данном случае я не сомневаюсь, что министр слово свое сдержит. Степашин участвовал в акциях по освобождению заложников в Чечне, он получил орден за мужество. Это позволяет надеяться на то, что Шпигун будет освобожден.
Георгий Данелия, режиссер. По крайней мере, разбрасываться такими словами нельзя. Давать слово офицера можно тогда, когда уверен в успехе. Я верю Степашину. Думаю, он знает, где находится Шпигун, иначе он бы не давал слово офицера.
Юрий Кобаладзе, первый заместитель руководителя агентства ИТАР-ТАСС. Слово офицера дорогого стоит. Офицер, дающий пустые обещания, уже не может называться офицером. В конце концов, от этого зависит офицерская честь.
Ольга Свиблова, директор московского Дома фотографии. Не знаю, я никогда в своей жизни с офицерами не общалась. Хотя если судить с культурной точки зрения, то слово офицера есть Слово офицера. Достаточно вспомнить произведения русской литературы. Если офицер не мог сдержать данное слово, то тут же вставал вопрос об офицерской чести. Хотя, к сожалению, в наше время все слова девальвированы.
Евгений Михайлов, губернатор Псковской области. Все что угодно — это может быть и цена жизни, и пустой звук. Мне кажется, что Степашин — ответственный человек, и, насколько я помню, безответственных поступков он не совершал. Думаю, объявляя ультиматум, он знает, что надо делать. И что-то уже за этими словами есть.
Вероника Моисеева, генеральный директор агентства "Имиджленд". Раньше слово офицера можно было сравнить со словом купца первой гильдии, когда не существовало размытых понятий о чести. А что такое офицер, написано у Пикуля в романе "Честь имею". Силовые министры за всю их историю надавали очень много обещаний по разным поводам. Мало что было выполнено. И если это слово сейчас сдержат, то будет прецедент. Но верится с трудом.
Василий Альмяшкин, заместитель председателя комитета Госдумы по делам ветеранов, ветеран Афганистана. Любой гражданин должен выполнять свое слово. Безотносительно — офицер он или не офицер. А про министра внутренних дел и говорить нечего. У меня нет оснований не верить Степашину. Я считаю, что освободить Шпигуна можно, для этого есть уйма рычагов. Чеченскую проблему вообще можно и нужно снять, а садиться за стол переговоров с бандитами нельзя. С террористами не разговаривают, их уничтожают.
Николай Дроздов, ректор Красноярского педагогического института. Думаю, что сейчас оно ничего не стоит, потому что нет армии, которая нас защищала. В Чечню нам не надо было влезать. Вспомните ранние рассказы Толстого, менталитет и религиозный фанатизм этого народа. Сейчас на карте жизнь человека, и неважно, кто он. Обещаний нашими силовыми структурами дается слишком много, а жизнь дается одна. И какая разница, чьим Богом.
Анатолий Ромашин, актер. Строгого выполнения. Как офицер и капитан третьего ранга, я могу понять Степашина. Но он должен помнить, что, если офицер не держит слова, он уходит. Офицерский долг — это достоинство, а не звезды на погонах.
Лев Дуров, художественный руководитель Театра на Малой Бронной. Начнем с того, что генералы в плен не сдаются. Офицер в таких случаях стреляется. По крайней мере, раньше так было. Но сейчас кодекс чести, видимо, изменился. Поэтому я не стал бы на месте Степашина слишком легко относиться к такому понятию, как "слово офицера". Но если ему удастся сдержать слово, то я сниму перед ним шапку.
Даниил Гранин, писатель. Для меня реально существует только слово порядочного человека. А чье оно конкретно — офицера, коммуниста или депутата, не имеет никакого значения. Почему же нельзя поверить Степашину, если он дал такое серьезное обещание? И видно, что он будет пытаться сдержать свое слово.
Лев Лещенко, артист. Больших денег. Степашин может давать любые слова, но сейчас в политике все решают деньги. Вопрос лично для меня только в том, кто кому заплатил и за что. И кто первый допустил ошибку, начав давать чеченцам деньги. С террористами цацкаются только в России. А к ним нужно применять меры посерьезнее — вплоть до физического уничтожения. Но в России власти начинают беспокоиться, только когда дело касается каких-то конкретных личностей. А к бедным солдатикам, терпящих в плену чеченские палки, у нас почему-то проявляет интерес лишь общественное внимание.