Миллионы французов бастуют уже несколько недель. Зачем? Чтобы власть знала меру
Пытаться объяснить логику страны, где 20-летние юнцы неделями бузят за право 60-летних выйти на пенсию, другой стране, в которой на баррикады за всех ходит один Юра Шевчук, дело практически безнадежное. Обижаться не стоит: французскую бузу не легче понять и другим странам Европы, где из-за старения населения давно запущены и более жесткие программы сокращения пенсионных расходов. И все же, как бы ни различались политические традиции, логика тут одна: нынешняя молодежь — первое поколение после второй мировой войны, которое обречено жить хуже родителей — в борьбе за пенсии дедушек-бабушек видит и борьбу за свои права.
Причин много, но главные — кризис общества потребления, которое Западная Европа открыла в 1960-е (мы — на 40 лет позже), и многочисленность поколения бэби-бума (послевоенного взлета рождаемости), которое уходит на пенсию, объедая по пути сыновей и внуков. Когда в те самые 60-е оно только входило в жизнь, его лидеры в Париже, Нью-Йорке, Вене, не сговариваясь, предупреждали: своим удельным весом мы взорвем все структуры общества начиная со школ. Теперь добрались до пенсий.
Иллюзия обеспеченной старости умирает в Европе, как умерла в нынешний кризис иллюзия жизни в кредит в Америке. Но остается вопрос: как договариваться о жертвах, как скидываться? В каждой стране решать его будут по-своему: немцы — консенсусом, мы — как скажут. Что касается французов, которые своих реформ ждут лет тридцать и ради них и выбирали Саркози президентом, то они договариваются сейчас об этом со своим политическим классом в лучших традициях — на баррикадах. Иностранным гражданам, которым так нравится милая Франция на открытках, в этот сезон лучше в нее не ездить.