Евгению Примакову не суждено вернуться из своего первого в качестве премьера официального визита в США триумфатором. От него ждут денег. Но их Примаков не привезет.
Вечером 23 марта в Вашингтоне Евгений Примаков встретится с Альбертом Гором. В следующие два дня их переговоры будут прерываться только ради встреч Примакова с Мадлен Олбрайт, Биллом Клинтоном, Мишелем Камдессю и Джеймсом Вулфенсоном.
Заседание межправительственной комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству впервые пройдет под председательством Примакова и Гора. Более пяти лет она была известна под названием комиссии Гора--Черномырдина. Традиционно главными вопросами, которые на ней обсуждались, были сотрудничество в освоении космоса, в частности квоты на запуск российскими носителями американских спутников, поставки российского ядерного топлива в США и американского зерна в Россию.
Так будет и сейчас. Для России принципиально важно, чтобы американцы разрешили своим и зарубежным компаниям запускать изготовленные в США спутники на российских ракетах-носителях. Продолжатся переговоры и о американской продовольственной помощи. Вице-премьер Геннадий Кулик вылетел в США за несколько дней до Примакова.
Впрочем, будет на этих переговорах и особая тема: министру торговли Георгию Габуния придется подписать соглашение об ограничении поставок российской горячекатаной стали в США до 750 тыс. тонн в год. Взамен американцы обещают способствовать быстрейшему вступлению России в ВТО, в третейском суде которой, кстати, можно будет оспорить правомерность обвинений российских сталелитейщиков в демпинге.
Однако российского премьера куда меньше волнуют поставки американского зерна и даже космическое сотрудничество, чем переговоры о кредитах МВФ. Деньги для России и все, что с ними связано, и станут основным предметом торга.
Примаков ждет, что Гор поддержит просьбу о выделении России кредита в $4,6 млрд для рефинансирования долга перед МВФ. В обмен Гор рассчитывает добиться от Примакова важных политических уступок: сокращения сотрудничества с Ираном, ратификации договора СНВ-2, разрешения американцам выйти из договора по ПРО и снижения активности России на мировых рынках вооружений и ядерных технологий.
Твердо пообещать Гору что-либо из перечисленного Примаков не может. Начнем с того, что левое большинство Думы согласно ратифицировать СНВ-2, только если американцы обязуются не выходить из договора по ПРО. Что касается экспорта ракетных технологий, Москва в принципе готова ужесточить систему контроля за ним — но только в обмен на отмену санкций против ряда российских НИИ. Отказаться от продажи ядерных реакторов Ирану мы вряд ли сможем — это может скомпрометировать Россию и поставить под угрозу ее ядерный экспорт в другие страны (например, в Индию). Максимум, на что может пойти Москва,— это завершить строительство АЭС в Бушере (которое стоит $800 млн) и пообещать не строить в Иране еще четыре реактора (стоимостью до $2,5 млрд). Короче говоря, Примаков будет давать только самые осторожные обещания.
Но политика — полдела. Чтобы получить деньги, России придется так или иначе учесть еще экономические рекомендации валютного фонда. Накануне визита Примакова в Вашингтоне побывал Виктор Черномырдин. Он встретился с Гором, Камдессю и Вулфенсоном. Бывший премьер вернулся из Америки с уверенностью в том, что фонду нужно уступить в области бюджетной политики — увеличить и первичный профицит, и доходную часть бюджета. По мнению Черномырдина, нынешняя команда переговорщиков, возглавляемая Юрием Маслюковым, на это не способна. Самому Маслюкову, по словам Черномырдина, "нужно многому учиться", а пока что его участие в переговорах с фондом их только затягивает.
МВФ требует от России четырех вещей. Увеличить на 50 млрд рублей налогообложение нефтегазовой отрасли, обанкротить проблемные банки, ввести процедуру ускоренного банкротства предприятий и отделить от "Газпрома" транспортные мощности.
Посмотрим, что может Примаков здесь. Банкротство банков он, положим, готов ускорить — но никак не предприятий: это противоречит всей политике нынешнего правительства. Не готов премьер и к тому, чтобы резко увеличить экспортные пошлины на газ и нефть. А разделить "Газпром" Дума не даст. Добавим к этому отказ парламента подождать со снижением ставки НДС — оно произойдет 1 июля.
Единственная отрада — успехи Минфина в борьбе с зачетами. Михаил Задорнов объявил сразу о двух достижениях — окончании взаимозачетов 14 марта и о полном отказе от них в будущем.
В итоге у Примакова получается маловато аргументов для того, чтобы уговорить Гора и МВФ. А без веских на то оснований денег России не дадут. Как заявил в преддверии визита Примакова Камдессю: "Я не собираюсь подписывать чек не глядя".
КОНСТАНТИН СМИРНОВ
--------------------------------------------------------
Подъем на космическую высоту
Одним из важнейших вопросов, принципиальное решение по которым должно быть принято уже во время нынешней встречи Евгения Примакова и Альберта Гора,— вопрос об увеличении квоты России на коммерческие запуски.
Запуск спутников на геостационарную орбиту — сейчас самое прибыльное направление космического бизнеса. В мировые лидеры в этой области пробилась российско-американская компания ILS (International Launch Services), предлагающая для запусков ракеты-носители тяжелого класса "Протон" (производства ГКНПЦ имени Хруничева) и Atlas (производства корпорации Lockheed Martin). ILS имеет портфель заказов на запуск 24 спутников на Atlas (на $2,14 млрд) и 19 спутников на "Протоне" (на $1,41 млрд). И это при том, что первый коммерческий пуск "Протона" состоялся лишь в апреле 1996 года. К 20 марта 1999 года было проведено уже 13 пусков, которые принесли ILS около $1 млрд.
Использование российского носителя позволило ILS значительно потеснить западноевропейскую Arianespase, которая до 1996 года контролировала около 50% мирового рынка запусков на геостационарную орбиту — к началу 1999 года ее доля сократилась до 30%.
Однако уже в сентябре этого года Россия полностью исчерпает нынешнюю квоту в 16 запусков, установленную российско-американским соглашением по коммерческим запускам в 1993 году. Иными словами, летом этого года на территорию России не может быть ввезен (и запущен) ни один спутник, в котором есть хотя бы одна деталь американского производства. А таких спутников в мире просто не существует.
Официальный Вашингтон заявляет, что ему будет "сложно продолжать" нормальное сотрудничество с Россией в области коммерческих запусков, если российские компании сохранят контакты с Ираном в ракетной сфере. США открыто предупредили Россию, что увеличение квоты будет зависеть от соблюдения Москвой международных соглашений по нераспространению и национального режима экспортного контроля. Вместе с тем США не заинтересованы в том, чтобы слишком строго наказывать Россию. Ведь если Москва не получит возможности запускать коммерческие спутники, пострадает Lockheed Martin, вторая аэрокосмическая корпорация Америки. Завоеванные ILS клиенты вынуждены будут вернуться к Arianespase или на Sea Launch.
Поэтому, скорее всего, на встрече Гор--Примаков будет принято решение о пролонгации квотирования на ближайший год-полтора. Если бы США всерьез ставили вопрос о свертывании сотрудничества в области коммерческих запусков, то вряд ли бы они пошли на подписание в феврале "Соглашения о технологических гарантиях между Россией, Казахстаном и США", которое регламентирует механизм работ с американскими спутниками, получившими экспортные лицензии в США и перемещаемые по территории России и Казахстана для запуска с Байконура.
Если же американцы не выделят нам квот, российская ракетно-космическая промышленность окажется в крайне тяжелом положении, поскольку коммерческие программы Центра Хруничева обеспечивают финансирование отрасли на уровне даже выше государственного. Так, например, в прошлом году на российский космос РКА выделило 1184,35 млн рублей. А реальный объем производства и НИОКР в Центре имени Хруничева в 1998 году составил 2736,4 млн рублей, причем коммерческие программы принесли 1774,6 млн.