Что думают россияне о своем будущем президенте? И — что для нас важнее — готовы ли они изменить свое мнение? Об этом специальный корреспондент издательского дома "Коммерсантъ" Валерий Панюшкин беседует с ведущим научным сотрудником ВЦИОМа Леонидом Седовым.
— Вы в электричку сядьте и поговорите с людьми. У них критерии самые неожиданные, и инструмент социологических исследований слишком груб, чтобы судить об этом.
Леонид Александрович Седов, бородатый седой человек лет шестидесяти, перебирает в своем домашнем компьютере бесконечные таблицы и готовится говорить о цифрах, в то время как я хотел бы понять мотивы избирателей, от воли которых зависит, говорят, судьба страны.
— Люди, конечно, смотрят телевизор,— говорит Седов.— Но у них все равно каша в голове.
— То есть вообще ничего не соображают?
— Да кто как. На президентских выборах думают больше, чем на парламентских. Правда, думают россияне странно. Иррационально, если угодно. Мы не нанимаем себе приказчика, а хотим пойти в услужение к хорошему хозяину. Нам хочется, чтобы мы на него работали, а он с нами хорошо обращался. При этом мы не оцениваем нужность нашей работы, а просто считаем количество затраченных усилий. Наше общество существует в режиме самооккупации. Мы создаем над собой надстройку, которая нами владеет. Выборы для нас — это не конкурс на замещение вакантной должности управляющего, а состязание нескольких людей, каждый из которых может стать для нас барином.
— Добрым барином?
— Нет. Доброго барина у нас не любят. Любят сурового и справедливого. Модель такая: люди уверены, что, если барин будет добрый, они начнут баловать. Потому что кругом ворье, думает наш человек. Сам ворует при этом и хочет, чтобы наказали соседа.
— То есть подонки, вы хотите сказать, и идиоты?
— Нет,— качает головой Седов.— У народа есть справедливость и здравый смысл. Например, вину за кризис, по нашим исследованиям, люди возлагают на Ельцина с Черномырдиным, а вовсе не на Кириенко.
— И не на себя?
— И не на себя.
— А чего хотят?
— На самом деле непонятно чего. Половина зюгановского электората, например, голосует за свою ностальгию по брежневским временам...
— То есть хочет, чтобы президент вернул им молодость.
— ...а вторая половина голосует за коммунистическую идею, которую 10% россиян считают хорошей, но просто неправильно воплощавшейся.
— То есть хотят от президента смысла жизни.
Седов молчит. Я понимаю, что научная корректность не позволяет ему играть в мои сомнительные игры.
— И все же,— настаиваю я,— чего хотят избиратели от кандидата в президенты?
— Мы проводили такие исследования. Спрашивали, какие качества ценят избиратели в кандидатах. Зюганову респонденты приписывают опыт политической деятельности, четкую, последовательную политическую линию, готовность защищать интересы простых людей (его президентский рейтинг — 21%). Лужкову — опыт хозяйственной деятельности, государственный подход, активность-энергичность, личное обаяние, способность к компромиссам (рейтинг — 18%). Явлинскому — профессионализм, интеллектуальность, культуру-образованность, умение связно излагать свои мысли (15%). Лебедю — стремление к законности и порядку, независимость, активность-энергичность (12%). Честность, порядочность, бескорыстие оказались невостребованными качествами.
На президентские выборы 1996 года не пришли 30% избирателей. Однако 10% из этих 30 высказывают желание прийти на выборы 2000 года, потому что их привлекают новые фигуры Лужкова и Примакова. Зато 20%, которые голосовали на прошлых выборах, не придут на следующие. В итоге ВЦИОМ прогнозирует явку на уровне 58%. В ходе избирательной кампании можно было бы набрать еще 5%, то есть довести явку до 63%.
Вот мы и получаем первую цифру — около 40% избирателей не явятся на выборы. Это люди, которым все равно.
У тех 50%, что точно придут на выборы, взгляды вполне сложились. 90% из них знают, за кого бы они проголосовали. Следовательно, остается только 10% от 50, или 5% от всего электората, мнение которых можно всерьез поколебать.
Еще 5% активного электората не хотят голосовать за известных политиков. Это в основном экстремисты (правые или левые), желающие видеть президентом непременно, например, Чубайса или Макашова. Плюс еще 8% неопределившихся, которых двумя абзацами выше мы собирались заманить на выборы посредством рекламы.
В итоге получается вторая цифра — 18%. Это люди, которые могут поддержать новую фигуру.
Кроме того, треть определившихся избирателей можно переагитировать за другого кандидата в ходе предвыборной кампании.
И получается третья цифра — 30%. Это люди, поддерживающие кого-то из нынешних кандидатов за неимением лучшего.
— Смотрите, что получается,— говорю я.— 18% не знают, чего хотят. Еще 30% собираются голосовать без любви. 18 плюс 30 получается 48. Так нельзя ли понять, чего хотят эти 48%, и можно ли им чем-то помочь?
— Здесь наука в строгом смысле слова кончается,— говорит Седов.— Но если вам интересны мои догадки и предположения и хочется поиграть в выдвижение нового кандидата в президенты, я готов пофантазировать.
Во-первых, надо понимать, что угодить всем невозможно. Во-вторых, я могу назвать пару людей, которые, если начать их двигать сейчас, при благоприятном стечении обстоятельств к выборам 2000 года могут стать весомыми фигурами.
— Кто же эти перспективные ребята?
— Например, Михаил Прусак, губернатор Новгородской области. Он молод, открыт миру, умеет привлекать инвестиции, у него есть опыт. И, если разрекламировать это и добавить к его образу способность навести порядок, он может стать вполне реальной фигурой. Потом Никита Михалков. Обаятельный, государственник, барин, патриот, всем известный и всеми любимый. Если, конечно, прибавить к его образу какой-то политический опыт.
— Который приобретается где?
— На руководящих должностях. Практика показывает, что очень важно для рейтинга попадание человека на ответственный пост. Дело в том, что когда сверху президент дает человеку власть, снизу народ немедленно дает ему кредит доверия.
Примаков, например, никаких электоральных возможностей не имел до того, как был назначен премьер-министром, а теперь у него 13-процентный президентский рейтинг. То же самое происходило и с Кириенко. Его назначение в апреле прошлого года породило всплеск надежд. И Немцов в марте позапрошлого года вдруг получил серьезный кредит доверия. Самый тот факт, что новый человек приходит на важную должность и символизирует собой какой-то поворот в политике, уже достаточен, чтобы человек этот мог всерьез претендовать на президентское кресло.
У нас уважают силу. В деревне, например, во время прошлых выборов очень многие после первого тура, когда Зюганов пришел вторым, не стали за него голосовать. Посчитали неудачником.
Так что, чтобы получить хороший рейтинг, новому человеку нужно занять властную позицию, а не просто партийную.
— То есть пребывание во власти идет в плюс?
— Не совсем. Политики на госслужбе начинают через некоторое время доверие терять. Если правительству Примакова удастся не обвалить страну, а привести ее к 2000 году в режиме плавного упадка, он во многом растеряет теперешний свой кредит доверия. Одновременно может потерять и Лужков, потому что в Москве наверняка будет кризис ожиданий, пустеющие прилавки. Это будет очень болезненно, поскольку Москва привыкла жить хорошо. Возможно даже, что маятник народной любви опять качнется к команде либералов. При таком развитии событий я могу прогнозировать, что к 2000 году новая фигура будет нам очень потребна.
--------------------------------------------------------
Все о президентах
В мире существует 188 независимых государств. У каждого из них, за исключением Сомали (государство фактически распалось в результате гражданской войны), есть свой глава.
Большинство стран мира — республики, а потому чаще всего среди глав государств встречаются президенты. Их в мире насчитывается 143. Как правило, они удовлетворены названием своей должности. Но есть и исключения. В некоторых странах (Германии и Австрии, например) принято подчеркивать федеративное устройство государства и в названии поста главы государства. Там его называют "федеральный президент". Латиноамериканские президенты, точнее, те из них, что пришли к власти законным путем, не отказывают себе в удовольствии называться "конституционным президентом" или "избранным президентом". А в Северной Корее размышления о том, кто должен сменить умершего президента Ким Ир Сена, закончились спустя три года после его смерти. В прошлом году Ким Ир Сен был посмертно избран вечным президентом КНДР.
Впрочем, во многих странах проблема выборов президента решена раз и навсегда. Там президентов просто нет. Зато есть короли или королевы. Королей в мире насчитывается 12. Королев в мире 16, хотя фактически всего три. Дело в том, что женщина, которую мы привыкли называть английской королевой, на самом деле возглавляет сразу несколько независимых государств. В Великобритании она британская королева, в Канаде — канадская, в Австралии — австралийская. Всего же она стоит во главе 13 бывших британских колоний, ныне независимых конституционных монархий.
На три существующих в мире княжества приходится четыре князя. Княжество Андорра находится под управлением сразу двух князей. Один из них — президент Франции, другой — епископ Урхельский (Испания). Число эмиров (три) и султанов (два), однако, полностью совпадает с числом эмиратов и султанатов. Кроме того, в мире сразу два капитан-регента. Правда, управляют они одним государством — Сан-Марино.
В мире имеются — по одному — великий герцог (Люксембург), лидер ливийской революции (Ливия), председатель госсовета по восстановлению законности и порядка (Мьянма), наследственный вождь (Западное Самоа), верховный правитель (Малайзия) и папа римский (Ватикан).