Сын написал об отце. Только так, наверное, как он и мог. Об умершем папе — или хорошее, или ничего. Серго написал хорошее. Кто его за это осудит? Не я. У меня есть другое право — не верить. И я, должна признаться, главным образом и не верю. А если и верю, то в нечто бесспорное — что Лаврентий Павлович любил грузинскую кухню, в частности лобио, сациви, гоми.
Но странным образом фильм Абуладзе "Покаяние" оказался пророческим. В фигуральном смысле Берию регулярно откапывают. В фильме это символично: нет ему прощения, не лежать ему спокойно в земле. В жизни это связано с иным — с появлением каких-то новых деталей, легенд, документов, которые представляют Берию не вполне тем человеком, с черным образом которого мы давно уже свыклись. Говорят, он возражал против навязывания социализма восточноевропейским странам; поговаривают, что хотел разрушить Берлинскую стену; вроде бы, курируя технократов, поднабрался у них инакомыслия в отношении дальнейших путей развития Советского Союза.
Говорят. Я же просто с пеленок знала, что Берия негодяй. Его толстое лицо с маленькими круглыми очечками совершенно гармонировало с этим определением. Думаю, такое отношение совершенно естественно для поколения 40-летних, которых нередко называют детьми ХХ съезда, хрущевской оттепели. Хрущев довольно долго представлялся мне милым, обманутым дедушкой — антисталинистом. Очень долго. Пока в начале перестройки я не опубликовала документы по репрессиям 1937-1938 годов, в которых разные советские руководители, выполнив спущенный сверху план по убийствам, требовали увеличить расстрельные квоты. Среди них был и Никита Хрущев. Среди них был и Микоян. И другие зачинщики оттепели.
Может ли оказаться, что эти ребята сделали Берию, который был не лучше и не хуже них, козлом отпущения? Может ли оказаться, что Берия действительно готов был затеять объективно назревшую перестройку, причем куда более радикальную? Мне представляется, что последнее слово о Лаврентии Берии еще не сказано. Мы его еще откопаем — в каком-то смысле. Хотя это и жутковато. Потому что жутковато заглядывать в ад. А ему оттуда дороги нет.
Наталия Геворкян,
специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ"