В сентябре 1998-го Евгений Примаков, провозгласив новую промышленную политику, сорвал бурные аплодисменты съезда промышленников и предпринимателей. Спустя полгода в зале воцарилось гробовое молчание.
Семь лет российская промышленность тщетно ждала государственной поддержки. Семь лет промышленность без господдержки переживала кризис. Семь лет промышленники только и делали, что копили долги, не платили по счетам и клянчили у государства налоговые послабления.
Полгода назад промышленникам показалось, что скоро все радикально изменится. Что государство им наконец поможет. Правительство возглавил Евгений Примаков. 21 сентября прошлого года на съезде российских промышленников он вызвал настоящую овацию, заявив, что "невидимая рука рынка" не способна вывести промышленность из кризиса. Активнее всех рукоплескали Примакову представители оборонного комплекса. Отечественному производителю, как сказал тогда премьер, очень нужна государственная поддержка, и "мы будем ее оказывать".
Спустя полгода, однако, аплодисменты стихли. Как рассказали Ъ промышленники, они окончательно пришли к выводу, что надеяться им остается только на самих себя.
17 августа у директоров промышленных компаний вызвало противоречивые чувства. Сначала был страх. Хотя теоретически для этого не было оснований. Известно, что девальвация национальной валюты, несмотря на ряд неприятных последствий, в целом играет для национальной экономики стимулирующую роль. Просто потому, что импортные товары в один миг становятся дороже и теряют конкурентоспособность. И это шанс отечественного производителя завоевать рынок.
Но директора опасались, что правительство, в котором появились левые вице-премьеры, начнет строить социализм. Первый заместитель генерального директора "Норильского никеля" Дмитрий Зеленин рассказал Ъ, что "в связи с кризисом ожидались очень жесткие шаги" — такие, например, как монополизация внешнеэкономической деятельности, национализация, резкое ужесточение валютной политики.
Ожидать подобных шагов от полукоммунистического руководства было вполне естественно. Однако время шло, а ничего особенно страшного вроде бы не происходило.
Вскоре директора перестали бояться. Более того, они даже загорелись надеждой, что в условиях хаоса, когда разъяренное экономическими потерями население готово было штурмом брать лопнувшие олигархические банки, власти примут радикальные "капиталистические" меры — снизят налоги, проведут в промышленности массовую расшивку неплатежей, с помощью нормального кредитования помогут заводам восстановить оборотные средства и реструктурируют бюджетные долги, простив искусственно раздутые до миллиардов рублей штрафы и пени.
Дмитрий Зеленин, по его словам, надеялся также на то, что правительство изменит существующий порядок взимания налога на добавленную стоимость. Сегодня "Норильский никель", поставляя металл на внутренний рынок, обязан платить НДС, в то время как металлургические комбинаты Украины и Казахстана ввозят свою продукцию в Россию без уплаты НДС. Ясно, что русский металл не может конкурировать с казахским.
Григорий Березкин, председатель совета директоров нефтяной компании "КомиТЭК", рассчитывал на помощь властей в деле освоения новых месторождений на условиях раздела продукции. Дебаты вокруг соглашений о разделе продукции в правительстве и Думе тянутся с 1993 года. Казалось, кризис заставит власти прекратить бесплодные интриги и предложить иностранцам взаимовыгодные условия. В конце марта Березкин специально прилетел в США, чтобы принять участие в работе нефтяной группы комиссии Гор--Примаков, которая помогла бы решить вопрос освоения Тимано-Печорской нефтяной провинции. По словам Березкина, эти месторождения американские нефтекомпании считают самыми перспективными.
Николай Никитин, генеральный директор ВПК МАПО и вовсе показал себя оптимистом. В интервью Ъ Никитин заявил, что надеется на государственный оборонный заказ: "Без государственной помощи трудно рассчитывать не только на создание истребителя пятого поколения, но и на глубокую модернизацию ныне существующего МиГ-29". Деньги на это, считает Никитин, может дать только федеральный бюджет.
В общем, отечественные производители поначалу искренне поверили в то, что их час пробил. И жестоко просчитались.
Надежды промышленников не сбылись по целому ряду причин. Главное — оказалось, что правительство абсолютно не понимает ни разницы между заводом как совокупностью цехов и ведущей бизнес промышленной компанией, ни разницы между отраслью как совокупностью одинаковых заводов и сектором рынка. И если поддерживать заводы и отрасли правительство по традиции еще как-то умеет, по привести пример удачных действий кабинета по поддержке какого-нибудь сектора рынка почти невозможно.
Что, впрочем, неудивительно. Определение перспектив и развитие рынка — задача не из легких. Это совсем не то же самое, что просто дать денег КамАЗу или "Ростсельмашу", дабы продлить агонию малоперспективных промышленных гигантов до ближайших выборов. Гораздо труднее внести госсредства в экономику таким образом, чтобы промышленные компании смогли если и не начать эффективно работать, то хотя бы не растратить деньги.
Вот что рассказал Ъ генеральный директор крупной московской компании "Русский мех" (компаний с таким названием в Москве не менее пяти, в данном случае речь идет о бывшем производственном объединении "Труд") Михаил Курцер: "Мы шьем и продаем шубы. Кому нужно дать кредит? Можно дать рыбакам. Они купят солярку и выловят рыбу. Но если дать деньги рыбакам, денег не будет у зверосовхоза, и он не сможет купить рыбу. Цепочка обрывается. Можно дать зверосовхозу. Тогда они смогут заплатить рыбакам, которые выловили рыбу. Но тогда уже у нас не будет средств, чтобы купить шкурки. То есть запуск всего комплекса должен идти с конца — с того, кто в конечном итоге зарабатывает деньги. В противном случае каждый ищет кредиты сам. Получается: рыбаки кредитуются через комитет по рыболовству, зверосовхозы через Минсельхозпрод, мы — по линии легкой промышленности. Из-за межведомственной разобщенности проценты суммарно ложатся на покупателя шубы".
Понятно, что такая шуба дорожает и окончательно теряет конкурентоспособность. Решить эту проблему, казалось бы, можно предельно просто, тем не менее в положении, о котором рассказал Курцер, почему-то до сих пор находятся не только шубы, но практически все изделия отечественного производства.
Усугубляет ситуацию система налогообложения. Позицию правительства, пообещавшего было снизить НДС, но впоследствии давшего задний ход, понять в принципе можно — правительство, как и прочие субъекты экономики, имеет право стремиться к высоким заработкам. Но в таком случае совершенно непонятно, почему оно не пытается собирать налоги со всех.
Топ-менеджер "Норильского никеля" Дмитрий Зеленин рассказал такую историю. На зарплату сотрудникам норильского комбината уходит 40-50% его выручки. Эти деньги, проходя через местную торговлю, по оценке Зеленина, совершают за год два оборота. Следовательно, торговля Норильска имеет примерно такую же годовую выручку, что и сам комбинат. Однако налогов с нее собирается чуть ли не на порядок меньше. А причина проста: с крупных промышленных предприятий исторически собирать налоги легче. Поэтому только с них и собирают.
Поэтому же, кстати, несмотря на активнейшее лоббирование промышленников, так и не был изменен вышеупомянутый порядок взимания НДС, хотя и приносящий немного дополнительных денег в российский бюджет, но при этом откровенно стимулирующий не российские, а украинские, казахские и даже турецкие промышленные компании — ведь "челноки", ежегодно закупающие в Турции меховых изделий и кожи на макроэкономическую сумму (не менее $2 млрд), налогов практически не платят. В результате их товар оказывается более конкурентоспособным.
— А все из-за того,— объяснил корреспонденту Ъ менеджер одного крупного подмосковного завода,— что промышленная политика у нас состоит лишь в тупом наполнении бюджета и не имеет к поддержке рынков никакого отношения.
Это, однако, не совсем так. Помимо наполнения бюджета правительство, как известно, занимается еще и расходованием бюджетных средств. В том числе и на промышленность.
И вот какая тут получается политика. 23 марта аппарат первого вице-премьера Юрия Маслюкова объявил о выделении авиакомпаниям госкредита в размере 15 млрд руб. На первый взгляд, принимая это решение, Маслюков учел замечания директора фабрики "Русский мех": авиакомпании теперь смогут заплатить авиазаводам, авиазаводы расплатятся с поставщиками моторов, те, в свою очередь,— с поставщиками турбинных лопаток, и во всей отрасли наступит счастливая жизнь.
Возможно. Только продлится она недолго — лишь до того момента, пока у правительства будут деньги на эти цели. А их при таком подходе скоро станет мало. Дело в том, что Маслюков собирается выдать авиаторам кредит на следующих условиях: нуль процентов годовых в рублях. И это уже не очень понятно. Потому что это значит: первый вице-премьер сам не верит в то, что авиационная отрасль способна работать эффективно. Тогда зачем раздавать деньги? Ведь с точки зрения бюджета это просто потеря средств — уже хотя бы потому, что к моменту возврата кредита рубль подешевеет из-за инфляции.
Причем сами авиаторы, по их словам, прекрасно понимают, что и они, и металлурги, и меховщики, и вся российская промышленность в целом сегодня просто не имеют права работать менее эффективно, чем работает предприятие, способное вернуть валютный кредит, взятый под 8-10% годовых. Поскольку именно на таких внешних кредитах живет вся страна. Поэтому тот, кто позволяет себе сегодня трудиться с беспроцентной рублевой эффективностью, попросту приближает суверенный дефолт.
Деньги стали исчезать, и правительство спешно принялось искать новые источники средств. Забавно, что первыми пострадали от этого больше всех рукоплескавшие правительству полгода назад генералы "оборонки".
Речь не только о том, что босс ВПК МАПО Николай Никитин не получил того бюджетного заказа, на который рассчитывал. Еще хуже пришлось его коллегам из ВПК "Сухой". По неофициальным данным, на "Сухого" уже возложена обязанность погасить в этом году долг России Китаю в размере $1 млрд, за что сам концерн получит от правительства лишь $500 млн. Для проведения таких, с позволения сказать, мер по поддержке промышленности в Минфине даже создан целый отдел.
Оборонщики пытались, правда, напомнить Юрию Маслюкову, что он сам выходец из ВПК, и просили пролоббировать следующее решение: разрешить успешным оборонным заводам-экспортерам выбивать долги у развивающихся стран, шантажируя их прекращением поставок жизненно необходимой им техники и запчастей. Но Маслюков оказался не всесилен.
Дело в том, что страны мира поделены между российскими вице-премьерами в соответствии с их аппаратным рангом и влиянием (вице-премьеры возглавляют соответствующие межправительственные комиссии). Самые престижные страны достались, естественно, Юрию Маслюкову, третий мир — другому первому вице-премьеру Вадиму Густову. Густову, к примеру, достался Вьетнам. Но в том-то и фокус, что именно такие страны являются основными должниками России. А их куратор Густов, по словам оборонщиков, более заинтересован в том, чтобы их долгами занимались не военные концерны, а подведомственные ему структуры Министерства национальностей.
В итоге оборонщики правительству больше не рукоплещут.
Одной из последних надежд российских промышленников на правительство был лично премьер-министр Евгений Примаков, его политические способности, связи и влияние. Но даже здесь надеждам было не суждено сбыться. Босс "КомиТЭКа" Григорий Березкин, например, так и не дождался в Америке развернувшего свой самолет премьера. Пришлось Березкину вести переговоры с Мировым банком о кредитах на освоение новых месторождений под руководством всего лишь главы Минтопэнерго Сергея Генералова.
Понятно, что на уровне простого министра с американцами совершенно невозможно договориться о том, о чем можно было бы договориться на уровне премьера. И хотя сам Березкин винит во всем не премьера, а "политическую ситуацию в мире", он признает, что решение многих вопросов пришлось отложить.
В условиях, когда на правительство надежд практически не осталось, промышленники занялись борьбой за выживание. Именно этим, по опросам Центра экономической конъюнктуры, сегодня занимаются 56% всех директоров, в то время как бурно развивают бизнес лишь 7%.
Конечно, относительно неплохо в условиях инфляции чувствуют себя экспортеры вроде "Норильского никеля", опасающиеся лишь неожиданных шагов правительства (вроде введения новых экспортных пошлин). Все просто: экспортеры получают валютную выручку, а расходы несут в основном в рублях, которые по ходу инфляции становятся все дешевле. Однако на мировом рынке цены на никель продолжают падать, поэтому топ-менеджеры концерна, тот же Дмитрий Зеленин, внимательно наблюдают и за ситуацией на внутреннем рынке.
А ситуация эта более чем печальна. Время, когда нужно было принимать решения, использовав благотворные последствия девальвации рубля, безвозвратно упущено. Рубль, правда, продолжает дешеветь, но эффект теперь это приносит совершенно другой. Ведь когда в условиях инфляции продолжается экономический спад (как сейчас), платежеспособность населения падает быстрее, чем производство. В какой-то момент население просто отказывается от покупок промышленной продукции, и это, в свою очередь, вызывает обвальное падение производства.
Такое впечатление, что момент уже практически настал. Конкуренция производителей за тающие деньги населения в последнее время обострилась. "Русский мех" спешно наращивает производство дешевых шуб из кролика. АвтоВАЗ начинает принимать у населения подержанные "Жигули" в обмен на новые за скромную доплату. Короче говоря, идут на любые ухищрения.
Самое интересное в этой ситуации — действия правительства. Казалось бы, оно должно помочь промышленникам не потерять рынок, сужающийся с каждым днем. Но похоже, что правительство, напротив, решило этот рынок у них отобрать.
Судите сами. На прошлой неделе вице-премьер Геннадий Кулик выступил с инициативой: наладить массовый выпуск сверхдешевой государственной водки, а всю выручку направлять в казну. Что теперь будет? А вот что. Теперь народ понесет Кулику последние деньги, отказываясь не только от соболей и "Жигулей", но даже от оплаты коммунальных услуг. Зато сам Кулик наверняка получит звезду Героя — за особые заслуги в деле обеспечения профицита федерального бюджета.
АЛЕКСАНДР МАЛЮТИН, НАТАЛЬЯ САМОЙЛОВА