Человек — существо эгоистичное. И даже когда с кем-то происходит несчастье, обычно думает о себе. Вот и я такой же.
То, что случилось с Олегом, случилось в ночь с пятницы на субботу. А во вторник вечером мы с ним встречались вне редакции. Сидели в каком-то негадком месте под хорошими люстрами и обсуждали проект "Конституция" с коллегами с телеканала "Дождь". Он непременно хотел участвовать в проекте, был рад, что мы придумали, как именно он будет участвовать, немного расстроился из-за того, что мои овощи оказались дешевле его торта. Где-то в полдвенадцатого я подвез его до дома. А если бы они запланировали это на вторник, и Олег вышел бы не из такси, и они увидели бы, что он не совсем один? Или даже не так: мы бы уже попрощались, и он бы уже пошел к дому, и тут я вспомнил бы, что мы недообсудили его статью в ближайший номер, и я окликнул бы его и попросил писать строк сто пятьдесят, не больше — что бы они тогда делали? Про это как-то лучше получается думать, чем про то, что он испытывал в те полторы минуты и как он сейчас себя чувствует.
А можно и не во вторник. Допустим, они бы запланировали это на конец четверга, почему нет? А я ему как раз в полночь, незадолго до сдачи номера, звонил и советовался, можно ли в журнале назвать философа Ашкерова любимцем Суркова. Он же мог именно в этот момент подходить к дому? Мог. И они бы увидели, что он разговаривает с кем-то, и у них возникла бы заминка, и он бы обратил на это внимание и заподозрил что-то неладное, и может быть, всего этого бы не произошло. В конце концов, я мог бы ему и в ночь на субботу позвонить, чтобы им планов не менять. Тоже ведь мог. Вот про это все время думается, а не про его больничную палату.
И еще. А за что его? А вдруг за тему, которую я ему предложил? А может, за что-то, про что он и писать-то не хотел, а я ему навязал? И как теперь я буду просить кого-то о чем-то писать, если с ним такое же могут сделать? И опять это не про койку его, не про трубки торчащие и не про поездки на колесиках по длинному коридору.
Так что лучше бы он вышел уже побыстрее из этой больницы, про которую я думать не умею. И ему хорошо, и мне не стыдно.