Завершившийся в воскресенье саммит "большой восьмерки" на Окинаве стал торжеством умеренности и благоразумия. Главы семи наиболее промышленно развитых стран и России старательно обходили острые углы и не требовали друг от друга невыполнимого. В итоге никаких судьбоносных решений принято не было, но в целом саммит удался.
Худшие опасения не оправдались. Владимир Путин не стал, как ожидалось, требовать списания российских долгов Западу, а лишь намекнул, что срок выплат желательно продлить. В ответ Германия, являющаяся главным кредитором России, пообещала отдельно обсудить этот вопрос с Москвой. Путин не стал настаивать и на полноправном членстве России в "восьмерке". Западные партнеры, избавленные от необходимости говорить "нет", в знак благодарности сами дали понять, что такая возможность у России имеется. Канцлер Германии Герхард Шредер заявил, что в обозримом будущем все встречи "восьмерки", в том числе и заседания министров финансов, могли бы проходить с участием Москвы. От нее же требуется самая малость — проведение радикальных экономических реформ и приверженность демократическим принципам (ведь "восьмерка" — это не только наиболее развитые в экономическом отношении страны, но и "объединение демократий").
Западные лидеры одобрили представленный Путиным план либерализации российской экономики, а о своей озабоченности по поводу демократии в России предпочли не распространяться. Президент Франции Жак Ширак хотел было поставить вопрос о правах человека в Чечне, но его убедили этого не делать, чтобы не портить благостную атмосферу саммита.
Неловкая ситуация, возникшая из-за взаимного отказа Путина и Ширака от личной встречи, тоже закончилась ко всеобщему удовольствию. Лидеры России и Франции за обедом в пятницу поговорили о взаимодействии русской и французской культур, подарили друг другу по книге. В итоге Путин назвал Ширака одним из признанных лидеров мировой политики и сказал, что был поражен его энциклопедическими знаниями, особенно в области восточных единоборств. А Ширак отдал должное "откровенной и ясной манере", в которой Путин разъяснил участникам ситуацию в России. Лидеры договорились, что в октябре Путин посетит Францию, а это может означать, что кризис в отношениях между двумя странами близится к разрешению.
Почувствовав нежелание европейцев ссориться с американцами из-за ПРО, Путин не стал муссировать эту тему. Москва ограничилась тем, что добилась упоминания о ней в итоговом коммюнике саммита, где говорится о необходимости "сохранения и укрепления договора по ПРО в качестве краеугольного камня стратегической стабильности". Да и беседа российского президента с Биллом Клинтоном на темы разоружения тоже, судя по всему, была вполне конструктивной и бесконфликтной. Видимо, лидеры решили, что Окинава — не то место, где стоит ломать копья. К тому же Клинтон скоро покидает Белый дом, и России придется вести диалог с новым президентом США. Ему, видимо, в основном и были адресованы новые российские предложения по договору СНВ-3, переданные Путиным Клинтону.
Российскому президенту удалось вызвать неподдельный интерес западных партнеров рассказом о Северной Корее, которую он посетил накануне саммита. Главная идея выступления Путина заключалась в том, что с КНДР вполне можно договариваться, в частности, и о том, чтобы Пхеньян свернул свою ракетную программу, которая так пугает США и Японию. При этом Россия, дал понять Путин, может стать эффективным посредником между Северной Кореей и Западом. То есть сыграть ту же роль, что и в урегулировании конфликта вокруг Югославии. К слову, российский президент на саммите дистанцировался от Слободана Милошевича, что вызвало горячее одобрение западных лидеров.
Да и в целом Владимир Путин произвел благоприятное впечатление на других участников саммита. Особенно по сравнению с Борисом Ельциным, который на прошлых саммитах, по словам New York Times, "вел себя весьма странно и, скорее всего, был пьян". В отличие от него Путин казался "уверенным и зрелым", так что западные лидеры снова решили, что у России под его руководством, возможно, есть неплохие перспективы. Однако, как поговаривают в дипломатических кругах, пока Запад не спешит делать окончательные выводы. Судить будут по делам.
ЛЕОНИД Ъ-ГАНКИН