В Московском дворце молодежи проходят показы программы "8 1/2". Итальянский след заметен не только в названии этой фестивальной секции, сформированной кинокритиком Петром Шепотинником. Наиболее интеллектуальную программу ММКФ открыла комедия американца Спайка Джонза "Быть Джоном Малковичем".
Самое привлекательное в этом фильме — исходная сценарная идея, технически виртуозно воплощенная с помощью компьютерной анимации. Уличный артист-кукольник попадает в странный офис, находящийся на этаже под номером 7 1/2, где люди ходят сгорбившись, а то и на карачках. Потом он проникает в загадочный тоннель, через который можно на 15 минут влезть в шкуру, тело и мозги Джона Малковича. С помощью этого изобретения героям картины удается решить свои экономические и любовные проблемы, а некоторым даже поменять пол.
Этот сюжет можно трактовать и как утверждение многогранности актерской натуры, в которой словно бы содержится множество разных персонажей. Малковичу, играющему самого себя, эта роль, лучшая после "Опасных связей", дала возможность и побаловаться эксцентрикой, и предстать серьезным артистом-соавтором.
По контрасту с эмтивишным духом "Малковича" английский фильм "Кутерьма" представляет собой, казалось бы, старое доброе респектабельное кино. Однако для его режиссера Майка Ли это радикальнейшая перемена. Создатель знаменитой социальной мелодрамы "Секреты и обманы", за которую он был удостоен каннской Золотой пальмовой ветви, выступил теперь как автор костюмного фильма из истории британской комической оперы. Главные герои картины — ее классики Гилберт и Салливан. Но фокус в том, что Ли, режиссер-реалист, снимает знаменитостей так, будто они привычные everyday people.
Второй прикол Майка Ли — он презабавнейшим образом обыгрывает моду на Восток, выстраивая параллели между британской и японской островными культурами. Обе тяготеют к консерватизму, ритуалу, этикету. Вместе с тем обе эксцентричны, обе — не подчиняющиеся континентальным законам "офшорные зоны". Опера "Микадо", которую сочиняют британцы на японском материале,— один из первых в истории взрывов мультикультурализма.
Третий фильм из "8 1/2" как раз из Японии. И опять это обманка. Нагиса Осима во времена своей левой молодости и наделавшей шума "Империи страсти" со всего плеча рубил национальные традиции. В фильме "Табу" почтенный классик, напротив, поэтизирует прежде ненавистный ему самурайский дух. При этом выясняется, что этот дух странным образом связан с гомосексуализмом, который всегда подспудно питал культуру замкнутых обществ с отработанным кодексом ролевого поведения. Фильм Осимы, действие которого происходит в 1865 году, о том, как Япония перестала быть закрытым самурайским островом и влилась в гетеросексуальную мировую цивилизацию.
Наконец, четвертый из показанных в МДМ фильмов — тоже продукт раздвоенной культуры. "Дешевая еда, доступные женщины" поставлены израильтянином Амосом Коллеком в том же жанре мрачной "фрустрированной" комедии, который на прошлогоднем Московском фестивале был представлен фильмом "Счастье". Вывод тот же: счастье есть, даже если женщине 35 и у нее нет ни семьи, ни стоящего любовника, ни приличной работы. Потому, во-первых, что действие происходит в Нью-Йорке — городе чудесных встреч, эмигрантской тоски и культурного месива. Во-вторых, женщину играет Анна Томсон, актриса с таким уровнем самоиронии, что фильм не может хотя бы для контраста не завершиться хеппи-эндом. Еврейская печаль режиссера уравновешена оптимизмом небоскребов Манхэттена.
В том, что 8 1/2 фильмов вычислены грамотно, сомнений нет. И все же пока это комбинация интеллектуальных блокбастеров, каждый второй из которых через неделю выйдет в нормальный московский прокат. По-прежнему остаются неудовлетворенными чаяния той части киноманской публики, которая способна оценить более специальные и менее очевидные вещи, чем фильмы Ли и Осимы.
Появление в программе "8 1/2" двух документальных лент, в центре которых страсти по рок-музыке и футболу,— это как раз те "половинки", которые придают особый вкус "целым". Но, увы, "Мразь и ярость" (нелицеприятный портрет "Секс пистолз") застряли на таможне и были заменены фильмом из другой программы.
Для того чтобы "8 1/2" стала мини-фестивалем штучного кино, необходим не только правильный концепт, но и столь же филигранная организация, автономная от остального фестивального организма, как это бывает в параллельных программах всех фестивалей класса А, состоящих, между прочим, тоже главным образом из премьер. В перспективе именно программа Шепотинника может стать и альтернативой, и конкурентом чересчур регламентированному и формальному московскому конкурсу. Тогда — кто знает — Джон Малкович с Амосом Коллеком вдруг возьмут да и выберут для "раскрутки" своих фильмов не Канн, не Венецию, а Москву.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ