Акции сотового оператора СМАРТС вновь стали предметом судебного разбирательства. Правда теперь на них претендуют не неизвестные рейдеры, а крупнейшие финансовые группы РФ. О судебных перспективах дела, о том, сколько же акций все-таки находится в залоге, а также о ключевой проблеме отрасли — отсутствии «технологической нейтральности» — и о том, как в этом вопросе может помочь Владимир Путин, „Ъ“ рассказал основатель и основной владелец СМАРТС Геннадий Кирюшин.
— Уже более полугода продолжаются судебные споры между претендентами на 32% акций СМАРТС. Было ли принято какое-либо решение?— Пока решений никаких нет, очередное слушание по делу состоится в ноябре. Но есть и положительный момент — меня, наконец, включили в процесс как третье лицо. Вообще ситуация была более чем странная: ни я, ни «Ангентро Трейдинг энд Инвестментс лимитед» (акционер СМАРТС, подконтрольный Геннадию Кирюшину. — „Ъ“) не участвовали в процессе и не имели доступа к документам суда, хотя дело напрямую касалось моего долга. Более того, хотели заключать мировое соглашение, по которому я должен был платить! То есть как бы без меня меня приговорили.
— На каких условиях вы готовы участвовать в мировом соглашении? — Мы всегда были склонны все закончить миром и быстро. Например, около года назад подписали мировое соглашение с Леонидом Маевским (владелец «Сигмы», претендующей на 19,97% акций оператора и долговые обязательства Геннадия Кирюшина на сумму около $60 млн. — „Ъ“). Он не смог освободить акции из-под ареста и вывести из номинального держания ВЭБа. Потому право собственности на 19,97% на «Сигму» не перешло, они так и числятся за «Ангентро». Мировое соглашение несколько месяцев назад расторгнуто. А то, что он ( Леонид Маевский. — „Ъ“) публично заявляет, что он совладелец СМАРТС, — это фикция. В текущем судебном процессе желание заключить мировое соглашение противоположная сторона не проявляла ни разу: сначала пряталась и отказывалась от авторства и участия в процессе — нагло врали, а теперь затягивают, не отвечают ни на одно обращение. Я считаю, что в мировом соглашении должны быть четыре участника: я, «Ангентро», ВЭБ и «Сигма».
— А как же еще один претендент на ваши долги и акции, которыми они обеспечены, — АФК «Система»? — «Система» говорит, что у нее есть права на долг, но мы не видели никаких документов. Якобы мой долг она перекупила пять лет назад и тщательно это скрывала. Странно это все выглядит, не правда ли?
— Но вы готовы этот долг заплатить?— Долги нужно гасить, и мы всегда выполняли обязательства. Но есть нюанс: у нас есть встречные требования на сумму, которая превосходит долг и проценты (в арбитраже Санкт-Петербурга находится встречный иск к «Сигме», по которому Геннадий Кирюшин пытается взыскать 2,6 млрд рублей, то есть более $80 млн в счет возмещения ущерба, причиненного обеспечительными мерами, решение по иску пока не принято. — „Ъ“). Хочу особо подчеркнуть, что мы признаем долг и проценты согласно договору, то есть то, что зафиксировано документально, а не то, что с нас хотят получить. Мы считаем, что должны оплатить долг, проценты и не более того. Штрафы и пени должны быть отклонены.
— О какой сумме идет речь в обоих случаях?— По нашим расчетам, это немногим более $70 млн: из них $56,8 млн — это сам долг, а оставшаяся сумма — проценты, зафиксированные договором (8% годовых). В требованиях сторон фигурируют несколько цифр от $80 до $100 млн. И до тех пор, пока не будет рассмотрен наш иск, мы платить не собираемся. Суд должен сначала рассмотреть наш иск, мы должны встретиться, разобраться. И платить должна виновная сторона. Если ВЭБу платить, то он скажет, что ничего не знает про «Сигму», и мы не сможем встречный иск рассмотреть! Нужно мировое соглашение, чтобы в спорную массу был включен и наш иск. Их нужно рассматривать только вместе!
— В исковых документах фигурируют 32% акций, которые якобы находятся в залоге. Однако Вы не раз утверждали, что такого залога не было. Поясните, пожалуйста, сколько же ценных бумаг на самом деле служат обеспечением по кредиту? — Когда я в 2005 году пришел в ВЭБ просить денег, то был готов заложить 25% за $56 млн. На тот момент компания стоила $600 млн без долгов. Операции решили проводить в два транша: я беру деньги, чтобы скупить акции, и эти же скупленные акции будут предметом залога. Но сначала я заложил свой пакет — 484 личных акции (чуть больше 12,1%), за них получил $26,8 млн. Потом скупил на эти деньги часть акций и перезаложил их (515 акций, то есть примерно 12,8% оформленных на «Ангентро»). Итого получилось 999 акций, то есть 25%-1 акция. Об этом же говорит и договор. Но потом я на остаток денег докупил еще 19,975% акций. Но заменить свой личный пакет, то есть, по сути, вынуть его из депозитария банка, я не успел: посыпались аресты. Вся проблема в том, что акции «Ангентро» — 799 штук — числятся в депозитарии ВЭБа, именно из них 515 — в залоге. А 484 личных акции числятся в реестре ОАО «СМАРТС» под обременением в залоге. Вот и получается 32%, которых никогда не было в договоре. Не удивлюсь, если наши оппоненты сейчас будут подсовывать свои оценки, чтобы все 32% забрать. «Сигма» предъявила требование к ВЭБу о возврате денежных средств. Если ВЭБ признает иск и вернет деньги «Сигме» за уступку, которую они якобы произвели в 2005 году, то эти акции по вновь открывшимся обстоятельствам будут освобождены. Если арест снимется, то они уйдут в обычном порядке. А что будет делать ВЭБ с 799 ценными бумагами (акции «Ангентро», 19,97%. — „Ъ“) — это вопрос.
— Лично для вас имеет значение, кто именно будет владеть акциями ОАО «СМАРТС»? — Хотелось бы, чтобы эти люди были порядочными. Если акции попадут к рейдерам, то работа менеджмента будет парализована. Будет опять шантаж, но уже на более широком поле. Эти акции не дадут владельцам право войти в совет директоров, но они получат доступ ко всем документам, и любое мельчайшее решение и даже запятые в документах они смогут оспаривать, в том числе и в суде.
— Чуть больше месяца назад бывшего гендиректора госхолдинга «Связьинвест» Евгения Юрченко лишили возможности завершить сделку по покупке СМАРТС. За неделю до ухода он якобы инициировал возобновление переговоров по покупке 97,05% СМАРТС (были остановлены зимой 2010), оценив компанию дороже $500 млн. С уходом господина Юрченко в «Связьинвесте» остались сторонники этой сделки и этой цены? — Юрченко произвел на меня очень хорошее впечатление. Правда в цене мы разошлись, и от его предложения я опешил: он предложил около $500 млн, а за минусом долга получалось около $390. Но его монолог об интересах государства и перспективах меня убедил. Но сроки сделки были сорваны. О его последнем письме в ВЭБ я узнал из СМИ, и это для меня было сюрпризом. Мы то уверяли всех, что незаконно удерживаются 12,1%. Возможно, он хотел уточнить, готовы ли они отдать их, чтобы выкупить хотя бы свободный пакет СМАРТС. Покупка СМАРТС и присоединение других активов — это формирование четвертого федерального оператора, который бы всенепременно свою долю на рынке нашел, например, подключив все госструктуры. Четвертый оператор — повышение конкуренции, а это снижение рыночной доли «большой тройки» и падение тарифов.
— Сейчас переговоры продолжаются? — Пока сделкой заниматься не будем вообще, три переговорных процесса поставлены на паузу. Нам нужно увеличивать капитализацию. Хотелось бы к концу 2011 года ее довести до уровня, на котором она была сравнительно недавно, то есть до $1 млрд. Такая цифра была актуальна до кризиса, в конце 2008 года она фигурировала в двух предложениях о продаже. Достигнуть этого показателя мы рассчитываем во многом за счет капитального строительства. Мы три года почти не строили. А в 2010 году увеличим емкость сети на 20%, заменим и построим около 500 новых базовых станций. В планах на 2011 удвоить эти показатели. Инвестпрограмма 2010 года — $10 млн, в следующем году она утроится.
— Год назад Роскомнадзор подал к Поволжскому сотовому оператору СМАРТС иск, который касался отзыва GSM-лицензии в Кабардино-Балкарии. Лицензия еще у вас?— В настоящий момент у нас есть обязательства по постройке более 70 базовых станций, но строительство мы не ведем — слишком короткий срок был выдан на реализацию, слишком велик риск все потерять. Там временная ловушка, которая даже не позволила нам получить частоты. Так что, скорее всего, эту лицензию мы будем сдавать.
— Не так давно Вы встречались с премьером Владимиром Путиным. О чем вы говорили? — О проблемах отрасли. К сожалению, отрасль связи в РФ опять стала отставать технологически. Эффективность использования ресурсов — нижайшая! Мы пытались достучаться до Минсвязи, просили, писали письма, настаивали. Нас не слышат в министерстве, пришлось рассказывать о проблемах премьеру. Доступ малых и средних операторов к ресурсам ограничен, условия для развития создаются только для группы крупных операторов, остальные вытесняются с рынка. На сегодняшний день в Европе имеется полная нормативная международная база для внедрения технологии LTE (в том числе в диапазонах 900 и 1800 МГц), однако нет никаких, даже концептуальных решений о дальнейшем развитии подвижной связи в России. Срок действия одобренной решением ГКЭС еще в 2000 году «Концепции развития в России систем сотовой подвижной связи общего пользования на период до 2010 г.» истек, а вместо нее ничего не принято. Но при этом пути решения ключевой проблемы отрасли связи — неэффективного использования частотного ресурса из-за фиктивных препятствий — простые. Причем Минсвязи обладает полномочиями принять нормативный акт, который бы обозначил, что РФ присоединяется к концепции WAPECS (Wireless Access Platforms for Electronic Communications Services).
— Что подразумевает WAPECS? — Международными нормами уже предусматривается возможность использования одного и того же частотного диапазона разными технологиями подвижной связи. Для исключения доминирования на рынке одной из них, ЕС принял решение внедрить «гибкий подход к использованию радиочастотного спектра» (РЧС) — концепцию WAPECS. Это подход, который устраняет ограничения в использовании радиочастотного спектра, позволяет пользователю выбирать между технологиями и услугами и предусматривает предоставление услуг с использованием сервисной и технологической нейтральности, что создает условия, не препятствующие конкуренции. Это также дает ощутимый экономический эффект: по оценкам ЕС, гибкое регулирование использования РЧС принесет операторам дополнительно 8 — 9 млрд евро в год, а общество получит возможность потреблять больший объем услуг. Преимущества гибкого регулирования спектра привели к тому, что положения концепции WAPECS продвигаются и на уровне СЕРТ, в работе которой принимают участие 46 европейских стран. Этот вопрос, в частности, активно обсуждается и в странах СНГ, в том числе на Украине и в Беларуси. Понятно, что внедрение WAPECS потребует большой работы по изменению нормативной базы, именно поэтому многие европейские страны вопрос технологической нейтральности решают путем выдачи разрешений на использование в одном и том же диапазоне частот разных технологий. Пользуясь технологической нейтральностью, оператор может использовать выделенные ему, скажем, для 2G частоты в интересах более прогрессивной технологии, обеспечивающей лучшее качество, более высокую скорость передачи данных, разнообразие услуг. При этом на такое реформирование частот ему потребуется около года, в то время как освободившихся в результате конверсии частот придется ждать несколько лет. В России, к сожалению, по вопросу технологической нейтральности никаких официальных решений не принято. На самом деле, именно вопрос технологического неравенства «большой тройки» (уже использующей технологии 3G) и всех других операторов сетей GSM-900/1800 исключительно важен, его решение является индикатором того, как в нашей стране идет олигархическая монополизация сотового рынка.
— Как вы считаете, вас премьер услышал?— Судя по поручениям, которые он подписал по итогам встречи с представителями «Деловой России», я уверен, что да. Остается надеяться, что это поручение будет серьезно воспринято всеми правительственными структурами.