Никакой заслуги Юрия Скуратова в том, что Совет федерации сохранил за ним пост генпрокурора, нет. Главными героями провального для Кремля голосования стали Юрий Лужков, Евгений Примаков и Егор Строев.
Неприятным сюрпризом для Кремля стала самостоятельная игра московского мэра Юрия Лужкова. В администрации до последнего момента не могли поверить, что две доверительные встречи с Борисом Ельциным не заставили мэра отступиться от Скуратова. Хотя понять, что с Лужковым "что-то неладно", можно было уже за пару дней до голосования. Ведь председатель Мосгордумы Владимир Платонов никогда не говорит ничего, что бы противоречило мнению мэра, а он как раз неустанно твердил о поддержке генпрокурора.
Примирительная версия Кремля о том, что во время злополучного заседания мэр просто "эмоционально" почувствовал, что отставка Скуратова все равно не проходит, и поэтому в обход договоренностей с администрацией спонтанно решил возглавить антипрезидентскую фронду, едва ли выдерживает критику.
По неофициальным подсчетам, столичный градоначальник контролирует в верхней палате до 25 голосов. Для принятия скуратовской отставки не хватило всего 29 голосов, а 4 бюллетеня были признаны недействительными. То есть "мэрская четвертушка" и могла бы, при его желании, спасти положение. Но, скорее всего, Лужков заранее решил, что для будущей избирательной кампании ему совсем ни к чему репутация кремлевского прихвостня. Во время закрытого заседания, когда Скуратов посетовал, что, несмотря на голосование сенаторов, его все равно не пустят в генпрокурорский кабинет, Лужков буквально захлебнулся от праведного гнева и заявил, что он и его коллеги по сенату не желают служить ширмой для Кремля.
Спровоцировав очередное отклонение скуратовской отставки, Лужков добился для себя качественно нового положения среди российской политической элиты. На следующий день после скуратовского заседания наиболее влиятельные главы регионов, осознав радикальные изменения в расстановке политических сил (в частности, резкое ослабление Ельцина), заключили с Лужковым официальный союз. На заседании оргкомитета нового регионального блока "Вся Россия" было объявлено о его возможном объединении с лужковским "Отечеством".
Кремлю, долго и нудно мусолившему в своих недрах идею создания региональной партии, осталось этот союз только благословить.
После этого Лужков дал понять, что поддержка Скуратова была для него лишь тактическим ходом. Как намекнул мэр, он готов переменить мнение, но только "разнеся это во времени". Иными словами, отставка Скуратова возможна, но не тогда, когда это было нужно Ельцину, а тогда, когда это будет нужно самому Лужкову.
Не оправдал надежд Кремля и Евгений Примаков. Неохотное выступление разбитого радикулитом премьера, призвавшего губернаторов проголосовать за отставку Скуратова, никого из них особо в заблуждение не ввело. Сенатские левые быстро вывели для себя формулу: Кремль говорит "Скуратов", а подразумевает "правительство". И встали грудью на защиту того и другого. В ответ отдельные высокопоставленные сотрудники администрации президента обвинили Примакова в сознательном вредительстве (правда, анонимно). Обоснованны эти обвинения или нет, но премьерская молчаливая поддержка Скуратова отняла у Кремля сенаторских голосов не меньше, чем лужковская публичная истерика.
Немалый вклад в дело сохранения генпрокурорских звезд Скуратова внес и Егор Строев. Недаром накануне голосования спикер Совета федерации вполне в духе легендарного киногероя Кадочникова, поднимавшего в логове врага тост "За нашу победу!", произнес двусмысленную фразу о том, что заседание по Скуратову будет "отправной точкой демократических процессов в России". Собственно, уже после первого голосования по Скуратову было ясно, что Строев ведет свою игру: ведь именно он тогда дезинформировал президента по поводу готовности генпрокурора тихо уйти в отставку. Удивительно, почему после этого для кремлевского администратора Волошина стал неожиданностью тот факт, что в прошлую среду спикер не раздал вовремя депутатам письмо главного военного прокурора о скуратовских злоупотреблениях.
Но один из самых серьезных ударов по позициям президента в Совете федерации нанес глава его администрации. На сенатской трибуне Волошин оказался абсолютно недееспособен. Вместо того чтобы от имени президента жестко потребовать увольнения Скуратова в связи с имеющимися (если они действительно имеются) фактами взяточничества, он зачем-то начал давать задний ход, предлагая генпрокурору уйти по собственному желанию. Почувствовав слабину, губернаторы буквально заклевали кремлевского эмиссара.
Теперь администрация может сколько угодно объяснять, что хотела оставить Скуратову шанс "сохранить лицо". С трудом верится в такое жертвенное благородство Кремля, спасающего прокурорское лицо ценой потери собственного. Однако версия о том, что таким образом реализовывался закулисный сговор президентского окружения с Генпрокуратурой ("мы не трогаем вас, а вы нас"), тоже не выглядит слишком правдоподобной. Ведь, судя по малосодержательному выступлению Скуратова на закрытом заседании Совета федерации, у него действительно нет никаких серьезных документов на ельцинских приближенных.
Однако в тот момент, когда от президентской команды требовалось наступление, она по необъяснимым причинам, наоборот, начала капитулировать.
Запоздалые угрозы отправить в отставку правительство и распустить Думу, "если они будут раскачивать ситуацию", прозвучавшие на прошлой неделе из Кремля, лишь подчеркивают его бессилие. Топорная работа администрации свела на нет все последние усилия президента по возвращению властных рычагов. Теперь у Ельцина только одна возможность сохранить лицо — реализовать угрозы, которыми разбрасывалось его окружение.
АНАТОЛИЙ КУЗНЕЦОВ
--------------------------------------------------------
История любви (11,5 недель)
1 февраля 1999 года, в день 68-летия президента, Юрий Скуратов направил Борису Ельцину письмо с просьбой освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья. Как утверждают осведомленные люди, накануне Скуратов встречался с главой администрации президента Николаем Бордюжей, который сказал ему о наличии известной видеозаписи и настоятельно попросил уйти в отставку.
2 февраля Скуратов был помещен в Центральную клиническую больницу. В этот же день президент направил в Совет федерации письмо с предложением освободить Скуратова от должности генпрокурора. Сенаторы отказались рассматривать отставку Скуратова в его отсутствие.
22 февраля Скуратов выписался из ЦКБ и ушел в отпуск. 9 марта он появился в Генпрокуратуре. Дата рассмотрения его дела в верхней палате уже была известна — 17 марта. 16 марта видеокассета с компроматом на Скуратова появилась в СФ и в Госдуме.
17 марта в Совете федерации Скуратов сказал, что хотел бы продолжать работать. Объясняя, почему он написал прошение об отставке, Скуратов заявил: "Вокруг меня и Генеральной прокуратуры в последнее время стала складываться явно нездоровая обстановка". Никаких имен Скуратов не назвал. Совет федерации оставил Скуратова в должности. За его отставку проголосовали 6 человек, против — 142.
В ночь на 18 марта в ночном выпуске программы "Вести" был показан фрагмент скандальной видеозаписи. Фраза "человек, похожий на генпрокурора" стала крылатой. Комментируя показ, Скуратов заявил НТВ, что это дело рук тех, кого не устраивает ход следствия по делу швейцарской фирмы "Мабетекс". Генпрокуратура по заявлению Скуратова возбудила уголовное дело по ст. 294 и 137 УК РФ (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования и нарушение неприкосновенности частной жизни).
В тот же день Скуратова принял президент. В ходе встречи Скуратов написал повторное прошение об отставке, датировав его 5 апреля. После встречи Ельцин распорядился создать временную межведомственную комиссию по проверке достоверности информации о проступках, порочащих честь и достоинство прокурорского работника. Как утверждается, Скуратову пообещали, что, если он "успокоится", пленку объявят подделкой. Руководителем комиссии Ельцин назначил Бордюжу, который 19 марта был отправлен в отставку.
23 марта в Москву приехала прокурор Швейцарии Карла дель Понте, сотрудничающая с Генпрокуратурой по делу фирмы "Мабетекс". Она провела переговоры со Скуратовым.
В ночь на 2 апреля заместитель прокурора Москвы Вячеслав Росинский после визита в Кремль возбудил против Скуратова уголовное дело по ст. 285 ч. 1 (злоупотребление должностными полномочиями). В тот же день президент отстранил Скуратова от должности генпрокурора РФ на период расследования уголовного дела и попросил СФ повторно рассмотреть вопрос об отставке Скуратова.
5 апреля уголовное дело в отношении Скуратова принято к производству Главной военной прокуратурой. В тот же день повторное прошение Скуратова об отставке было извлечено на свет. Но 6 апреля Скуратов заявил, что это письмо не является просьбой об отставке и он "готов работать и дальше, если Совет федерации его поддержит". Генпрокуратура выдала санкции на арест Бориса Березовского и Александра Смоленского.
7 апреля Скуратов выступил в Госдуме. Он вновь не назвал никаких имен (кроме фамилий Березовского и Смоленского), но заявил, что "никогда прежде коррумпированное чиновничество не бросало такого наглого вызова органам правосудия".
9 апреля президент на встрече с главами республик в составе Российской Федерации заявил, что "стыд и срам иметь такого генпрокурора".
13 апреля главный военный прокурор Юрий Демин подтвердил законность возбуждения уголовного дела против Скуратова.
16 апреля Госдума признала неправомочным возбуждение уголовного дела в отношении Скуратова. Накануне повторного голосования в СФ распространялась информация о том, что в деле есть заключение старшего помощника главного военного прокурора генерал-майора юстиции Юрия Багаева о том, что дело Скуратова возбуждено по "недостаточным материалам".
20 апреля президент опять встретился с большой группой членов верхней палаты. Новый глава президентской администрации Александр Волошин также провел несколько встреч с лидерами регионов.
21 апреля СФ заслушал Скуратова на закрытом заседании. На заседание верхней палаты был послан премьер-министр Евгений Примаков. Скуратов опять не назвал никаких фамилий. Тем не менее сенаторы вновь не утвердили отставку генпрокурора (61 — за, 79 — против).