концерт\ классика
В Национальной филармонии состоялся совместный концерт ансамбля "Киевские солисты" под руководством Дмитрия Логвина и арфистки Натальи Измайловой. Камерные опусы рубежа XIX-XX веков музыканты исполнили с завидной четкостью. Музыкой эпохи новаторов наслаждалась ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Нынешний концерт камерного ансамбля "Киевские солисты" прошел под знаком арфы — три из четырех произведений западноевропейских авторов не обошлись без этого инструмента. Солировать пригласили Наталью Измайлову, обладающую, помимо чисто исполнительских достоинств, еще и страстью к непростым партитурам современников, а также умением легко вливаться в любые ансамбли. Благодаря этим качествам она часто играет с молодыми музыкантами и участвует в фестивалях современной музыки, предпочитая те опусы, в которых автор не навязывает исполнителю свою жесткую волю, а предоставляет пространство для выявления его индивидуальности и технического мастерства.
Арфой Наталья Измайлова занялась не случайно. Ее мать Лидия Гордзевич играла в оркестре Театра оперы и балета имени Кирова (сейчас — Мариинский) и была доцентом Ленинградской консерватории — она-то и стала первым и единственным преподавателем для дочери. В 1959 году после окончания музыкальной школы-десятилетки при Ленинградской консерватории Наталья Измайлова по совету матери решила проверить, не промахнулась ли она с выбором профессии, и уехала работать в Петрозаводский музыкально-драматический театр, выиграв при этом конкурс шесть человек на место. Убедившись в правильно выбранном призвании, арфистка вернулась в Ленинград, выучилась в консерватории, на последнем курсе которой в 1966 году устроилась в киевский Государственный симфонический оркестр. В нем на должности концертмейстера Наталья Измайлова и трудится до сегодняшнего дня. А любовь к инструменту передала по наследству: сын Андрес Измайлов — известный санкт-петербургский арфист, а внук Артемий в свои 15 уже стал лауреатом трех арфовых конкурсов.
Нынешнюю программу Наталья Измайлова исполнила по-своему азартно и остро: никаких "дымчатых" пассажей и прочих псевдоромантических излишеств, превыше всего — четкость и ровность штриха. К отобранным произведениям это подошло как нельзя лучше: и Густав Малер, и Морис Равель, и уж тем более Арнольд Шенберг в своем творчестве отличились яркостью идей и новаторством методов, а потому даже самые лирические опусы у них написаны волевым и бескомпромиссным почерком.
Сначала прозвучало знаменитое Адажиетто для струнных и арфы из Симфонии #5 Густава Малера, пронзительный гимн нежности и чистоте. Затем — Интродукция и аллегро для флейты, кларнета, арфы и струнных, одно из самых тонких полотен Равеля, к которому он сам между тем относился с прохладцей — написано оно было на заказ изготовителя арф и роялей Мейсона Эрарда, презентовавшего новую педальную арфу. Третьим произведением с участием арфы стал Ноктюрн Шенберга — одна из самых ранних его пьес, переполненная лирическими томлениями.
Шенбергом же концерт и завершили, сыграв его знаковый опус — экспрессионистскую "Просветленную ночь", написанную в 1899 году по поэме Рихарда Демеля "Женщина и мир". О силе воздействия пьесы говорит хотя бы тот факт, что автор литературного первоисточника, впервые услышавший произведение, признался, что его попытки уследить за своим же сюжетом отступили перед желанием просто наслаждаться музыкой.