Послание президента Федеральному собранию, оглашенное на прошлой неделе, смело можно назвать революционным с точки зрения простоты подхода к решению стоящих перед страной задач. Подробно расписав, на что государство намерено тратить деньги, президент практически ни словом не обмолвился о том, за счет чего оно намерено их зарабатывать.
Детская неожиданность
В том, что главной темой традиционного ежегодного послания президента Федеральному собранию едва ли станет экономика, мало кто сомневался. Во-первых, экономическим проблемам во многом были посвящены предыдущие два обращения Дмитрия Медведева к парламентариям: в 2008 году, напомним, главный акцент был сделан на необходимости борьбы с коррупцией, в 2009-м — на модернизации. Во-вторых, в следующем году — парламентские выборы, за которыми следуют президентские, поэтому обращение, безусловно, должно было быть более "народным". Или в большей степени "политическим", что выглядело весьма вероятным на фоне предшествовавших посланию заявлений Медведева в интернете о "признаках застоя" в политической системе.
Однако того, что услышали депутаты и сенаторы в Георгиевском зале Кремля, пожалуй, не ожидал никто. Дмитрий Медведев не просто сосредоточился практически исключительно на социальных вопросах, а даже еще более сузил тему, посвятив львиную долю своего выступления проблемам решения демографических проблем и воспитания подрастающего поколения.
Собственно, конкретных мер, направленных на улучшение ситуации в данной сфере, было перечислено не так уж и много. Наиболее существенные, пожалуй, выделение дополнительных 100 млрд руб. на детское здравоохранение в ближайшие три года, а также увеличение с 1 тыс. до 3 тыс. руб. налогового вычета на каждого ребенка. Последнее будет де-факто эквивалентно доплате 390 руб. в месяц на ребенка в семьях с тремя и более детьми.
В целом же речь президента скорее сводилась к общему обозначению важности вопроса, а также к перечислению лучших примеров региональной практики с предложениями распространить их на всю страну. Ощущения целостности предложенной программы при этом не возникало. Так, например, президент назвал очень правильной мерой и примером для других территорий опыт Ивановской области, где при рождении третьего ребенка решили бесплатно выделять земельный участок под строительство жилого дома или дачи. Дело, конечно, хорошее, но судя по тому, что в качестве существенной поддержки власть рассматривает предоставление таким семьям налоговых льгот на сумму чуть более 1 тыс. руб. в месяц, не очень ясно, на какие средства будут построены эти дома и дачи.
Из других предложений социально-экономического характера наиболее эффектным было обещание выделить на модернизацию армии 20 трлн руб. в течение ближайших десяти лет. Что, несомненно, весьма патриотично и ощутимо в денежном выражении, но едва ли полезно для большей части бизнеса, прямо не связанного с ВПК.
Вместе с тем, показав себя в роли заботливого отца нации, президент не мог совсем обойти проблемы бизнеса: семью все-таки надо чем-то кормить. И не обошел. Однако единственная новация в данной сфере свелась опять-таки к поддержке малых. Причем поддержке весьма специфической.
Подарок с сюрпризом
Не секрет, что одним из самых обсуждаемых в бизнес-сообществе вопросов в течение последних месяцев было резкое — до 34% от фонда оплаты труда — повышение обязательных страховых взносов. Особенно больно это должно ударить по малому и среднему бизнесу. Во-первых, поскольку в данных секторах обычно велика доля фонда оплаты труда в общем бюджете предприятий. Во-вторых, поскольку те из них, кто работал по упрощенной схеме налогообложения, до сих пор платили соответствующий налог в размере не 26%, а 14%. В итоге предприниматели предрекали, что большинство из них таких поборов не выдержит и перейдет на нелегальное положение.
Президент глас народа услышал. "Чтобы поднять пенсии и провести модернизацию здравоохранения, мы пошли на целый ряд непростых решений, включая увеличение обязательных страховых взносов,— заявил он.— Нам надо найти возможность смягчить отрицательные последствия этой меры для предпринимательской деятельности. В этом контексте я принял следующее решение. Для малого бизнеса, работающего в производственной и социальной сфере, предусмотреть двухлетний переходный период с установлением более низкой ставки взносов на уровне 26%".
Общий экономический эффект для бизнеса от этих мер попытался оценить помощник президента Аркадий Дворкович. Он заявил: "Если речь будет идти о производственной и социальной сфере, то за два года это порядка 100 млрд руб., то есть по 50 млрд руб. в год". И добавил: "Я очень сомневаюсь, что большая часть бизнеса могла бы заплатить эти деньги, если бы ставка была 34%. Значит, мы эти деньги просто не получили бы и так и так". Таким образом, предпринимательское сообщество в целом может быть довольно: шантаж удался. Однако похоже, что радость эта будет недолгой.
Прежде всего поскольку непонятно, кто и как может претендовать на данную льготу. Вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин, например, 30 ноября по итогам заседания комиссии по межбюджетным отношениям заявил, что новая льгота "касается только тех, кто находится на упрощенной системе налогообложения": "Будут специально подготовлены нормативы, которые более четко сформулируют отрасли, которые подпадают под действие льготы". Министр оценил льготу в 30-40 млрд руб. в год, что в принципе коррелирует с оценкой Аркадия Дворковича. Так что действительно есть основания полагать, что льготу получат лишь те, кто работает по "упрощенке", хотя закон трактует понятие "малый бизнес" более широко.
Другая проблема — понять, что такое производственная и социальная сферы. На основании Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД) с большими натяжками можно строить предположения о том, что такое малый бизнес, работающий в производственной сфере. Но что такое малый бизнес в социальной сфере, ОКВЭД и вовсе не говорит. А из проведенного "Деньгами" опроса (см. "Прямую речь") выяснилось, что в точности этого не знает никто.
Впрочем, законодатели не унывают. "Разумеется, не все поняли слова послания президента, потому что российское законодательство и менталитет не заточены под инновационную экономику,— заявил "Деньгам" председатель комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы Евгений Федоров.— А меж тем президент России сказал принципиальнейшую вещь: впервые в истории вводится понятие экономических стандартов. Это понятие не из промышленной, а из постиндустриальной экономики. В специальном законе будет подробно прописан экономический стандарт производственных (то есть промышленных) малых предприятий, так же как и малых предприятий социальной сферы. Аналогию следует искать в законе о льготах для Сколково. С малым бизнесом подход будет такой же: хочешь льготу от государства — соответствуй стандарту. Принять законопроект мы намерены недели через три".
Но если так, то возникает опасность, что для того, чтобы воспользоваться льготой, малому бизнесу придется в срочном порядке проходить перерегистрацию, менять устав. А если учесть, что даже при самых ускоренных темпах прохождения законопроекта у них на это останется одна неделя перед Новым годом, то малый бизнес вряд ли обрадуется такому подарку президента. Возможно, конечно, что предпринимателям дадут на это еще и первый квартал 2011 года. Но, учитывая неповоротливость отечественного чиновничьего аппарата, и такой вариант медом не покажется. В лучшем случае все сведется к очередям. В стандартном — когда подзаконные акты в спешке примут не особо качественные — к взяткам на местах.
Правда, разработчики законопроекта утверждают, что ничего страшного не будет. Евгений Федоров: "Пора уходить от ситуации, когда устав малого предприятия представляет собой простыню с почти полным перечислением классификатора видов деятельности. Это не означает, что желающим получить льготу надо бежать и срочно менять уставы. Все понимают, как они регистрировались, а очередная глупая кампания государству не нужна. Законопроект еще не внесен, но я уже сейчас могу сказать, что формального соответствия стандарту не будет — ему придется соответствовать фактически".
В любом случае у малого бизнеса после 1 января 2011 года будет три альтернативы. Либо не пытаться оказаться в списке льготников и честно платить ЕСН по ставке 34%. Либо не платить и уйти в тень с очевидными рисками преследования со стороны государства. Либо попытаться воспользоваться президентской льготой, несмотря на трудности. А двухлетнюю отсрочку использовать для плавной подготовки к переходу на 34-процентный налог. Или же для оценки новой ситуации и выбора оптимальной "серой" схемы. Возможно, последний вариант и станет наиболее распространенным.
Кто сможет выиграть от президентской налоговой льготы?
Прямая речь
Агван Микаелян, гендиректор компании "Финэкспертиза":
— Как глава компании, вплотную работающей с законодательством, я не понимаю, как можно вводить налоговые льготы одним решением, пусть даже президентским. Это очень серьезная процедура, и без принятия поправок в Налоговый кодекс здесь не обойтись.
Также не совсем понятно, о чем именно идет речь: отнесены ли к производственной сфере услуги, а если отнесены, то все или только какие-то определенные? Если же говорить о социальной сфере, то это определение еще более размыто. Далее, реальная деятельность предприятия далеко не всегда включает все виды, прописанные в его уставе. И установить виды реальной деятельности предприятия будет крайне сложно.
Механизм предоставления данной льготы мне также непонятен: сначала получить индульгенцию и не платить или же заплатить, а потом воспользоваться компенсацией? Честно говоря, я вообще не представляю, кто может выиграть от этих президентских льгот.
Олег Москвитин, старший юрист коллегии адвокатов "Муранов, Черняков и партнеры":
— Конкретный механизм отбора получателей льгот пока не анонсирован. Признаки малого предпринимательства закреплены в ФЗ от 24 июля 2007 года "О развитии малого и среднего предпринимательства в РФ". Для обоснованного применения льгот организация или предприниматель должны будут соответствовать критериям закона. Здесь все относительно просто, если не считать, что проверяющие любят читать требования закона совсем не так, как они написаны.
Сложнее с отнесением того или иного предпринимателя к работающему в социальной или производственной сфере. Действующее законодательство не содержит четкого определения ни того, ни другого. Законодателю потребуется либо дать такое определение, либо привязаться к ОКВЭД, из которого хоть как-то можно понять, что относится к производству, а что — к социальной сфере.
Далее можно было бы установить, что право на льготы имеет не всякий, кто зарегистрировал за собой такие виды ОКВЭД, а лишь тот, кто реально осуществляет их. Это обоснованно, но создает серьезные риски споров между налогоплательщиками и проверяющими. Избежать большого количества споров можно лишь одним способом. Осенью законодатель ввел льготы по социальным взносам и комфортный порядок их постепенного повышения для IT-компаний. При этом право на преференции получили лишь те, кто имеет госаккредитацию при Минкомсвязи. Возможно, такая же аккредитация нужна и малому бизнесу. Но в этом случае чиновникам придется обработать десятки, если не сотни тысяч предприятий и предпринимателей.
Андрей Шубин, руководитель отдела экспертизы и аналитики ассоциации малого бизнеса "Опора России":
— Действующее законодательство не содержит никаких требований, позволяющих выделить малый бизнес в производственной и социальной сферах. Никаких специальных документов малому бизнесу, которые подтверждали бы осуществление деятельности именно в данных сферах, не выдается. По нашему мнению, предоставление льгот по страховым взносам должно быть привязано к ОКВЭД. Здесь, правда, сложности с определением социальной сферы: ОКВЭД специально не выделяет виды экономической деятельности, относящиеся к ней.
Наибольшую же пользу установление пониженного размера страховых взносов принесет предприятиям обрабатывающей промышленности. В этой сфере задействовано более 10% малого бизнеса. Однако и для них повышение страховых взносов произойдет в 1,85 раза.
Сергей Хмелев, гендиректор Московской ассоциации предпринимателей:
— Я считаю, что от щедрости президента не выиграет никто, ни одно малое предприятие. Просто не сможет.
Во-первых, льгота коснется лишь малых предприятий, счастливым образом отнесенных к производственной и социальной сферам. Кем отнесенных? Пока механизма нет, а есть лишь намеки на то, что быстро примут соответствующий закон. Но пока его нет, у меня есть нехорошее подозрение, что процедура определения везунчиков будет осуществляться кем-то уполномоченным. То есть по коррупционной схеме.
Но дело даже не в этом. Допустим, что закон вступит в действие завтра. Перестройка работы налоговых инспекций на местах займет как минимум год. Потому что налоговики в России работают не по законам, а по инструкциям, то есть по подзаконным актам Минфина. Полгода пройдет, чтобы по валу судебных исков стало понятно, какие инструкции необходимо изменить. И еще полгода на то, чтобы их реально поменять.
Таким образом, президентская инициатива выглядит не как льгота, а как отсрочка смертного приговора. Вас обязательно расстреляют, но через два года, причем первый год вы будете доказывать, что достойны отсрочки.
Не важно, кому из малых предприятий повезет на этом историческом отрезке. Принципиально важно понимать, что даже не тотальное применение повышенных до 34% ставок ЕСН приведет к самоликвидации сначала невезучих предприятий, а через два года — и многих везунчиков, не сумевших должным образом мимикрировать. Поскольку малый бизнес не потянет таких обременений: по грубым подсчетам, пропадает 20% прибыли. И чтобы не сгинуть, малому бизнесу в очередной раз придется изобрести далекий от легального способ выживания в тени. Никак не получается выполнить план по сдаче государству шерсти, не снимая при этом шкуру.