Концерт / классика
В пятницу в Муниципальной опере прошел гала-концерт "Ночи Чайковского", посвященный 170-летию со дня рождения великого композитора. Объединив ночные сцены из разных опер, режиссер-постановщик Лариса Моспан-Шульга продемонстрировала, какими все-таки многогранными бывают человеческие отношения на фоне мучительной страсти и непрекращающейся бессонницы. Вместе с героями не спалось ЛЮБОВИ МОРОЗОВОЙ.
"Взрослую" программу в Муниципальном театре оперы и балета для детей и юношества решили подготовить к нынешней круглой дате самого популярного российского композитора. Все сценические произведения Петра Чайковского, адресованные юному зрителю (балеты "Щелкунчик", "Лебединое озеро" и "Спящая красавица"), здесь и без юбилеев идут каждый месяц, а потому поздравить классика предпочли театрализованным гала-концертом.
Первое отделение вечера всецело заняла Оркестровая сюита #3 — произведение, известность которого нынче затенили более драматичные симфонические опусы. Между тем при жизни автора сюита имела невероятный успех: ее премьеру, осуществленную 24 января 1885 года в Санкт-Петербурге Гансом фон Бюловым и несколькими днями позже в Москве Максом Эрдмансдерфером (которому она и посвящена), критики тут же назвали наибольшим публичным триумфом русской симфонической музыки, а самого Чайковского — композитором будущего. Звание первого русского футуриста от музыки за композитором не закрепилось, зато публика с новым азартом начала изучать его творчество. Партитура сюиты выписана с французской вычурностью и немецкой стройностью, а потому сочетает сложности разных видов — сольные и ансамблевые. Если с первыми музыканты справились с заметным напряжением, то вторые счастливо обошел дирижер оркестра Алексей Баклан, заодно пытавшийся замаскировать индивидуальные огрехи исполнителей.
Во второе отделение вошли сразу 14 вокальных номеров. Их порядок подгадали так, чтобы сцены из различных опер были своего рода комментариями друг к другу, а драматические коллизии казались не такими уж и мрачными в окружении светлых гимнов и любовных ликований. Вокалистов подобрали тоже идеально — даже те нюансы звучания, которые в иных случаях сочли бы за недостатки, тут были к месту. Например, расшатанность вибрато Александра Монастырского вполне объяснялась нервозностью Германа из "Пиковой дамы", а резкий тембровый переход между высоким и низким регистрами у Марии Буймистер — шалостями самого Чайковского, зачем-то заставившего Ольгу из "Евгения Онегина" петь фразу "Меня ребенком все зовут" натуральным басом.
Вокалисты, похожие на своих героев больше, чем предписывают рамки щедрого на условности оперного театра, походили на ожившие статуи, сошедшие с пьедесталов в надежде переиграть исход собственной судьбы. Они пели посреди зрительного зала, убегали за кулисы, выдвигались из оркестра, чтобы вторгнуться в те сцены, где их появление не было предусмотрено автором. Так, Любовь Канюка, великолепно исполнившая песенку чванливой Графини из "Пиковой дамы", прервала своим появлением свидание Германа и Лизы (ее блестяще сыграла Виктория Ченская), Сергей Шаповал в роли Ленского волнительно и звонко спел "Куда вы удалились...", пытаясь поймать убегающую Ольгу, а Елена Гребенюк, сладко промурлыкавшая ариозо Кумы из "Чародейки", кажется, досказала все, что не успела Мария нашептать Мазепе. Благодаря таким сопоставлениям выиграла и структура гала-концерта, ушедшая от статичного чередования номеров в сторону эдакого ревью со сквозным сюжетом, а частая смена образов, больше похожая не на явь, а на грезы и дрему, целиком уложилась в тематику "Ночи Чайковского".