В Театре оперы и балета Санкт-Петербургской консерватории в рамках образовательного проекта Yota Yes Lectures с лекцией "Что такое культура и зачем она нам" выступил БРАЙАН ИНО. Ноябрьским тезисам мэтра экспериментальной музыки внимал ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
К настоящему времени компания Yota успела провести в Петербурге мероприятия из стартовавшей нынешним летом серии Yota Yes Lectures — в конце августа в Михайловском театре с "Дневниковыми записями" выступил режиссер-мультипликатор Юрий Норштейн, в минувший понедельник в консерваторском оперном аплодировали легенде западной музыки Брайану Ино. Где, казалось бы, создатель "Ежика в тумане", а где продюсер Дэвида Боуи, но обе Yes Lectures оказались поразительно похожи друг на друга. В каждом из случаев аншлаговые залы, затаив дыхание, внимали многократно тиражированным историко-биографическим трюизмам, отлично известным аудитории, не говоря уже о самих докладчиках. Важный для идеологии Yes Lectures образовательный компонент проекта приглашенные культуртрегеры свели к минимуму — так, если бы не харизма лектора, сжатый конспект выступления господина Ино напоминал бы расширенную внушительной порцией лирических отступлений статью "Википедии".
Гуру электронной музыки начал с места в карьер, открыв выступление тезисом о том, что едва ли не ключевым для искусства прошлого века стало изобретение звукозаписи, появление которой Брайан Ино сравнил с введением в обиход оркестрового исполнительства в XVIII веке. Звукозапись лишила музыку почетного права считаться time-based-art, переведя ее в разряд пластических искусств, с которыми электронную музыку объединяет прежде всего технология изготовления — записанный звук можно растягивать, сжимать и вообще обращаться с ним, как с пластилином. Напомнив, что главным измерением искусства в ХХ веке стал абстракционизм, а музыка является абстрактной по определению, господин Ино отметил, что смычка звука и пластических искусств была предопределена — и перешел к размышлениям о том, как этот союз изменил социальную структуру музыки.
Обаятельной видеопроекцией нарисованных на страницах молескина графиков и диаграмм господин Ино проиллюстрировал второй тезис своей лекции: на смену жестко иерархической структуре с гением-демиургом (композитором или исполнителем) во главе с появлением звукозаписи пришел коллективный разум. Впрочем, схему, при которой звукорежиссер или разработчик программного обеспечения является сегодня таким же полноправным автором музыкального произведения, как и композитор, господин Ино вовсе не считает идеальной. Автор бессмертного альбома "Music for Airports" заметил, что ему всегда хотелось изобрести машину, которой можно было бы скармливать звуковое сырье — а на выходе получать готовый музыкальный продукт.
Формально заявленная в заглавии выступления тема "Что такое культура и зачем она нам" так и не была раскрыта лектором. Варьируя на разные лады ключевые положения своей лекции, господин Ино не забывал украшать их рюшами интимных биографических подробностей. Серый кардинал западной рок-музыки признался в том, что хотел заниматься музыкой еще в бытность художником — но, поскольку в молодости Ино не обладал навыками игры ни на одном из инструментов, исполнительская карьера была для него закрыта. До того момента, пока он не открыл для себя сочинения американских авангардистов — перформансы Кейджа и Ла Монте Янга юный Ино смог освоить без излишних усилий. Между тем на идею "звуковых ландшафтов" отец-основатель стиля эмбиент, как выяснилось, наткнулся аккурат во время занятий живописью: созданию очередного полотна аккомпанировал сет-лист, состоявший из медленных частей поздних струнных квартетов Йозефа Гайдна. Работа все не шла, пока Ино не понял, что его раздражают паузы между треками и их частая смена — и, отложив кисти и краски в сторону, переквалифицировался из художников в звуковики.
Интервью с музыкантом см. на сайте www.kommersant.ru.