Александринский театр показал на Малой сцене спектакль молодого режиссера Евгении Сафоновой по пьесе Хулио Кортасара "Цари". Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
"Цари" Хулио Кортасара на Малой сцене Александринки — работа более чем неожиданная, начиная с выбора пьесы. У нас не так часто вспоминают о Кортасаре как о драматурге, а "Царей", опубликованных отдельным томом почти сразу после Второй мировой, в 1949 году, и вовсе ставят впервые. В основу пьесы, cтавшей рассуждением о власти, cтрахе и двойственности политической реальности, лег миф о победе над Минотавром.
Может ли сегодня звучать эта пьеса актуально? Это вопрос, на который режиссер Евгения Сафонова не отвечает — и не отвечает, похоже, принципиально. Cпектакль держится в русле общей философии и столь же общей эстетики мифопоэтического театра.
На Малой сцене (а это просто комната на уровне верхних ярусов) развернут серый ковер-планшет с черными контурами лабиринта, напоминающими мозговые извилины, c зеркальным квадратом в центре. Собственно, и метафора эта зеркальной ясности, про наше с вами сознание. Концепция пространства самой госпожи Сафоновой, художник — Екатерина Андреева. Соответственно, и литературная композиция, cобранная из двух переводов пьесы, выстроена главным образом как серия монологов.
У каждого из персонажей свой пластический и ритмический рисунок. Непоколебимый, с безупречной, имперской осанкой Минос в исполнении патриарха Александринской сцены Николая Мартона дает уроки власти. По-рэперски порывистый и методичный молодой и бездумный Тесей (Степан Балакшин) синхронизирует удары ножом с ударами сердца. Обретающая с предательством своего брата Минотавра велеречивость царственных движений Ариадна (Мария Луговая) переходит от экстатических терзаний к скульптурной неподвижности. Но особенно убедительной — страстной, выразительной и вместе с тем отстраненной — в этом жанре пластической декламации выглядит исполняющая функции Хоревта актриса Мария Зимина.
Что касается Минотавра (Владимир Колганов), он в этом драмбалете не участвует. Никакое он не чудовище с головой быка; усталый, горбатый, исповедующий философию смирения узник. И именно Минотавр, страдающий изгой, жертва, принесенная во имя свободы, а не бесстрашный воин-освободитель, кажется в этом спектакле главным героем. Понятно, что при таком Минотавре этическая чистота намерения освободить греческие острова от чудовищ, чтобы на них жили одни только люди, может подвергаться серьезному сомнению.
Однако этот постановочный ход, разбивающая общий рисунок пластическая и декламационная инаковость Минотавра напоминает скорее традицию постановок пьес Жана Ануя, ориентированную на слово и размышление. Что, cтрого говоря, ломает стилистику и ритм ансамбля "Царей" — спектакля, в остальном решенного методами современной ритмо-пластической школы освоения древнегреческой трагедии, мастер-классы по которой в Александринке проводил главный специалист этого жанра, вcемирно признанный маэстро Теодорос Терзопулос.
Конечно, в рассуждении уважения традиции и внимания к такому типу театра — эстетически герметичному, даже эстетскому и явно не слишком популярному — эта премьера кажется весьма неординарным и достойным жестом молодого режиссера. И по части владения школой, несмотря на стилистический сбой, "Цари" Евгении Сафоновой выглядят крепкой, зачетной работой. Однако не более того.