Во вторник вечером погиб народный артист России Анатолий Ромашин. Он пытался спилить дерево на своем подмосковном участке и не успел увернуться от падающего ствола. Травма оказалась смертельной. Анатолий Ромашин всего полгода не дожил до своего 70-летия.
Несколько дней назад Анатолий Ромашин вернулся в Москву с детского кинофестиваля "Орленок". Перед поездкой он проводил приемные экзамены во ВГИКе, где в сентябре должен был начать обучение нового актерского курса. Ромашин вел педагогическую деятельность с середины 80-х — после того, как решил оставить службу в Московском академическом театре имени Маяковского, в труппу которого попал после окончания Школы-студии МХАТ. Ромашин был одним из ведущих актеров популярного московского театра почти 30 лет. А несколько последних сезонов играл в небольшом Театре Луны.
Его кинокарьера началась почти одновременно с театральной, пик его экранной популярности пришелся на 70-е и 80-е годы. По отношению к этому актеру кино и театр были едины в своем выборе: и экран, и сцена нашли в уроженце северной столицы Ромашине образ типичного русского интеллигента. Поэтому актер переиграл немало мягких и совестливых персонажей, теряющихся под напором окружающих и становящихся жертвой обстоятельств или истории. Конечно, мягкость и совестливость ромашинских героев были переменными величинами, но неизменным оставалось одно: как мало кому из актеров Анатолию Ромашину шли пенсне, учительская бородка, крахмальный воротничок и сдержанные манеры. Таких принято называть чеховскими персонажами, хотя собственно чеховских ролей у Ромашина было раз-два и обчелся.
Другим удивительным свойством актера было то, что этими благородными манерами он умел наделять самых разных персонажей — не только какого-нибудь мелкого помещика Петрина из чеховской "Неоконченной пьесы для механического пианино", но и, скажем, "железного" Феликса Эдмундовича. Действительно, даже простой перечень названий фильмов, в которых снимался Ромашин, свидетельствует о его универсальном использовании режиссерами советского кинематографа. С одной стороны, что-то камерное, подчеркнуто негромкое: "Сцены из семейной жизни", "Две строчки мелким шрифтом", "Младший научный сотрудник", "Несколько дней из жизни И. И. Обломова". С другой — нечто пафосное, героическое: "Именем революции", "Совесть", "Освобождение", "Сильные духом".
Роль Николая II в фильме Элема Климова "Агония" стала едва ли не самой знаменитой ромашинской киноролью. Выбор актера оказался концептуальным: на излете советской власти последний император впервые был показан не ничтожным кровопийцей, а тем самым пресловутым русским интеллигентом. Типичным ромашинским персонажем с парализованной волей, оказавшимся не на своем месте и не властным над своей судьбой. И даже позавчерашняя смерть актера по какой-то страшноватой высшей логике оказалась соответствующей интеллигентскому кодексу поведения, согласно которому привлекать к себе излишнее внимание неприлично даже в роковой час,— трагический и нелепый конец Анатолия Ромашина оказался как бы в тени другой трагедии, жертвам которой досталось все внимание и все сочувствие встревоженного общества.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ