"Почему не эвакуировались? Приказа не было"
Интервью со спасшимся матросом "Курска"
Старшина первой статьи АЛЕКСЕЙ БРЕССЕЛЬ — возможно, единственный член экипажа подлодки "Курск", которому удалось спастись. По стечению обстоятельств три недели назад он уехал в отпуск на юг Архангельской области в родной город Котлас. О том, что произошло, он узнал из выпусков теленовостей. Корреспонденту Ъ АЛЛЕ Ъ-ХОДЫРЕВОЙ удалось его разыскать.
— Вообще-то я служу на другой лодке — на "Воронеже". Она базируется на одном пирсе с "Курском". И меня несколько раз откомандировывали на К-141. На ней я совершил два похода общей продолжительностью в четыре недели. Должен был идти и на этот раз. Но мне давно уже был положен отпуск, да все никак не получалось. Командир не хотел отпускать — его уговорил капитан II ранга Юрий Саблин. Он сказал: если не уедешь сейчас, до конца службы тебе отпуск уже никто не даст. Мне осталось-то всего полгода служить.
— Как ты узнал о том, что произошло?
— От любимой девушки Ани. Я был во дворе, и она мне в окно крикнула: "Передают, что 'Курск' затонул". Я, конечно, не поверил, подумал, что она что-то не то услышала, перепутала. Кинулся домой...
— Что сейчас может происходить на лодке?
— После того как играется боевая тревога, весь экипаж в течение нескольких секунд должен занять свои отсеки и загерметизироваться. Все должны лечь на пол и ждать дальнейших распоряжений командира. Любые физические упражнения — это дополнительный расход кислорода. И едой, я думаю, ребятам тоже не согреться. Вообще-то в каждом отсеке должен быть аварийный запас еды и воды. Но в такие краткосрочные походы, как этот, аварийный запас по отсекам обычно не раскладывают.
— То есть как это не раскладывают?
— Так командиру же потом отчитываться нужно за каждую консервную банку...
— Может, они там согреваются спиртом? Говорят, в рационе питания подводников предусмотрены спиртные напитки.
— Только красное вино по 50 грамм перед приемом пищи. Но все запасы еды и питья находятся в четвертом отсеке. Там, где старший кок, Олег Евдокимов из Курска. Он, кстати, классно готовит. У него есть книга — заказываешь, а он хоть плов, хоть пиццу... В этом же отсеке три помощника кока, четверо вестовых (флотских официантов.--Ъ), трюмный, фельдшер, доктор, командир отсека.
— А кроме перечисленных, там может быть кто-то еще?
— Только тот, кто не успел добежать до своего отсека.
— Сколько секунд дается на промедление?
— Нисколько.
— Проходила информация, что затоплены четыре отсека. Значит, все, кто там был, погибли? Или кто-то мог перейти в кормовые отсеки?
— Нет. Ребята могут только стуком передавать информацию. Перебегать из отсека в отсек — это значит подвергать опасности соседний отсек. Никто этого не сделает. На лодках особые отношения. Там не ругается начальство, никто никогда не кричит. О "дедовщине" на ходовых лодках не может быть и речи. Представляете, если кого-то обидеть по жизни, то ведь обиженный может всех с собой похоронить, стоит только открыть переборки.
— В экипаже много молодых? Может, кто-то по неопытности напортачил, и лодка пошла ко дну?
— Молодых — человек двадцать, с весеннего призыва. В этот поход они впервые пошли самостоятельно: прежде всегда были со старшими, учились. Из молодых там есть и земляк мой, котлашанин Алексей Шульгин. Он нормальный парень, всю теорию выучил давно и сдал старшему, когда другие еще и не начинали учить. Вообще, экипаж на "Курске" по секундомеру герметизируется даже быстрее, чем экипаж "Воронежа".
— А с глубины в 100 метров можно эвакуироваться в водолазном костюме и остаться живым?
— Да, мы полгода в учебке тренировались. Все все знают, потому что, если сделаешь что-то неправильно, можно получить баротравму.
— Если у каждого есть костюм для эвакуации, почему же тогда никто не эвакуируется?
— Нет приказа. Ведь затоплены и второй отсек, где находится командование, и третий, где командир.
— Они хотя бы слышат, что их пытаются спасти? И выдержат ли, если спасатели доберутся до лодки только вечером в субботу или в воскресенье?
— Да, в лодке хорошо слышны внешние волнения, даже когда ветер или дождь бьет по корпусу. Я очень надеюсь, что ребята живы. Если они не погибли от удара или затопления, то выдержат. Там такие парни, с такой силой внутри! Они привыкли работать день и ночь, думать день и ночь. Должны выдержать. Хотя лодка остыла в первый же день и теперь там очень холодно. Я не верю, когда говорят, что температура там около десяти градусов. Ведь воздух нагревается только дыханием. А сигналов от них можно и не слышать: они находятся в мягком корпусе, а на нем еще резиновая окантовка толщиной в метр.
Старшина первой статьи АЛЕКСЕЙ БРЕССЕЛЬ — возможно, единственный член экипажа подлодки "Курск", которому удалось спастись. По стечению обстоятельств три недели назад он уехал в отпуск на юг Архангельской области в родной город Котлас. О том, что произошло, он узнал из выпусков теленовостей. Корреспонденту Ъ АЛЛЕ Ъ-ХОДЫРЕВОЙ удалось его разыскать.
— Вообще-то я служу на другой лодке — на "Воронеже". Она базируется на одном пирсе с "Курском". И меня несколько раз откомандировывали на К-141. На ней я совершил два похода общей продолжительностью в четыре недели. Должен был идти и на этот раз. Но мне давно уже был положен отпуск, да все никак не получалось. Командир не хотел отпускать — его уговорил капитан II ранга Юрий Саблин. Он сказал: если не уедешь сейчас, до конца службы тебе отпуск уже никто не даст. Мне осталось-то всего полгода служить.
— Как ты узнал о том, что произошло?
— От любимой девушки Ани. Я был во дворе, и она мне в окно крикнула: "Передают, что 'Курск' затонул". Я, конечно, не поверил, подумал, что она что-то не то услышала, перепутала. Кинулся домой...
— Что сейчас может происходить на лодке?
— После того как играется боевая тревога, весь экипаж в течение нескольких секунд должен занять свои отсеки и загерметизироваться. Все должны лечь на пол и ждать дальнейших распоряжений командира. Любые физические упражнения — это дополнительный расход кислорода. И едой, я думаю, ребятам тоже не согреться. Вообще-то в каждом отсеке должен быть аварийный запас еды и воды. Но в такие краткосрочные походы, как этот, аварийный запас по отсекам обычно не раскладывают.
— То есть как это не раскладывают?
— Так командиру же потом отчитываться нужно за каждую консервную банку...
— Может, они там согреваются спиртом? Говорят, в рационе питания подводников предусмотрены спиртные напитки.
— Только красное вино по 50 грамм перед приемом пищи. Но все запасы еды и питья находятся в четвертом отсеке. Там, где старший кок, Олег Евдокимов из Курска. Он, кстати, классно готовит. У него есть книга — заказываешь, а он хоть плов, хоть пиццу... В этом же отсеке три помощника кока, четверо вестовых (флотских официантов.--Ъ), трюмный, фельдшер, доктор, командир отсека.
— А кроме перечисленных, там может быть кто-то еще?
— Только тот, кто не успел добежать до своего отсека.
— Сколько секунд дается на промедление?
— Нисколько.
— Проходила информация, что затоплены четыре отсека. Значит, все, кто там был, погибли? Или кто-то мог перейти в кормовые отсеки?
— Нет. Ребята могут только стуком передавать информацию. Перебегать из отсека в отсек — это значит подвергать опасности соседний отсек. Никто этого не сделает. На лодках особые отношения. Там не ругается начальство, никто никогда не кричит. О "дедовщине" на ходовых лодках не может быть и речи. Представляете, если кого-то обидеть по жизни, то ведь обиженный может всех с собой похоронить, стоит только открыть переборки.
— В экипаже много молодых? Может, кто-то по неопытности напортачил, и лодка пошла ко дну?
— Молодых — человек двадцать, с весеннего призыва. В этот поход они впервые пошли самостоятельно: прежде всегда были со старшими, учились. Из молодых там есть и земляк мой, котлашанин Алексей Шульгин. Он нормальный парень, всю теорию выучил давно и сдал старшему, когда другие еще и не начинали учить. Вообще, экипаж на "Курске" по секундомеру герметизируется даже быстрее, чем экипаж "Воронежа".
— А с глубины в 100 метров можно эвакуироваться в водолазном костюме и остаться живым?
— Да, мы полгода в учебке тренировались. Все все знают, потому что, если сделаешь что-то неправильно, можно получить баротравму.
— Если у каждого есть костюм для эвакуации, почему же тогда никто не эвакуируется?
— Нет приказа. Ведь затоплены и второй отсек, где находится командование, и третий, где командир.
— Они хотя бы слышат, что их пытаются спасти? И выдержат ли, если спасатели доберутся до лодки только вечером в субботу или в воскресенье?
— Да, в лодке хорошо слышны внешние волнения, даже когда ветер или дождь бьет по корпусу. Я очень надеюсь, что ребята живы. Если они не погибли от удара или затопления, то выдержат. Там такие парни, с такой силой внутри! Они привыкли работать день и ночь, думать день и ночь. Должны выдержать. Хотя лодка остыла в первый же день и теперь там очень холодно. Я не верю, когда говорят, что температура там около десяти градусов. Ведь воздух нагревается только дыханием. А сигналов от них можно и не слышать: они находятся в мягком корпусе, а на нем еще резиновая окантовка толщиной в метр.