Олимпийские игры им. Чехова собирается устроить в Москве Юрий Лужков. Недавно он поприветствовал завершение II Международной театральной Олимпиады в японском городе Шизуока. Внимание столичного градоначальника к этому мероприятию объясняется не только его любовью к театральному искусству. Следующие театральные Олимпийские игры пройдут через два года в Москве — в рамках очередного фестиваля им. Чехова. Лужков уже согласился возглавить соответствующий оргкомитет. Он, должно быть, и не подозревает о трудностях, с которыми ему предстоит столкнуться.
Во-первых, участники будут волей-неволей сравнивать великолепный Центр исполнительских искусств, построенный специально для Олимпиады (которая есть не что иное, как большой театральный фестиваль) в провинциальной Шизуоке, со сценическими площадками российской столицы. Сравнение будет явно не в пользу Москвы.
Во-вторых, есть проблема, менее болезненная для лужковского самолюбия, но более существенная. Ставший уже традиционным столичный фестиваль им. Чехова настроен на включение Москвы в единую систему европейских фестивалей, просто на показ в России качественного западного театра. Олимпийцы же насквозь идеологизированы. Они, по собственному признанию, вдохновляются заботой о будущем, открытием новых путей, противопоставлением живой сценической энергии искусственным технологиям современной цивилизации, единением континентов и т. д. Общая программа Олимпиад называется "На перекрестке тысячелетий", а манифест второй был озаглавлен "Создавая надежды".
Скептики, правда, считают, что дело не в велеречивой гуманитарной фразеологии, а в амбициях. Не вписавшись в европейскую фестивальную "мафию", отцы-олимпийцы (среди которых художественный руководитель московского Театра на Таганке Юрий Любимов) решили организовать "мафию" альтернативную. Поэтому спектакли каждого из семи членов олимпийского ареопага непременно должны быть включены в программу Олимпиады. Однако противоречие принципов Чеховского фестиваля и олимпийского комитета выглядит вполне по-российски — как любая смесь жадного западничества и пафосного и самобытного мессианства. Так что расчет на евразийскую харизму Москвы вполне может оправдаться.
Роман Должанский
Награды
Режиссеры получат по заслугам. Борис Ельцин подписал распоряжение об учреждении специального приза президента Российской Федерации "За выдающийся вклад в развитие российского кино". По-видимому, в отличие от Государственной премии, вручаемой за новейшие достижения в тех или иных искусствах, приз "за вклад", как и аналогичные награды киноакадемий и фестивалей во всем мире, будут давать ушедшим на покой признанным мастерам. В этом году его получат режиссеры Георгий Данелия, Лев Кулиджанов и Марлен Хуциев.
Призы явно носят юбилейно-подарочный характер: Кулиджанов отметил в марте 75-летие, юбилеи Данелии и Хуциева грядут в следующем году (70 и 75 лет соответственно). Понятна и логика, по которой приза не мог удостоиться действующий режиссер, например снимающий сейчас два фильма 72-летний Эльдар Рязанов: вместо премии за прошлые заслуги правительство выделило ему средства на заслуги новые.
Лидия Маслова
Акция
Пришествие Христа в Москву. В московской галерее XL открылась выставка монументальной картины Владимира Дубосарского и Александра Виноградова "Христос в Москве".
Творческий дуэт Дубосарского и Виноградова уже давно трудится над созданием сериала "Знаменитые люди нашей эры". В их кичевой живописной опере уже отыграны такие топ-персонажи, как Арнольд Шварценеггер, Алла Пугачева, Александр Пушкин и Пабло Пикассо. Вполне естественно, что к грядущим празднованиям 2000-летия христианства художники обратились к образу Иисуса Христа. В принципе сюжет явления Спасителя в современный урбанистический мир не нов. Так, в конце прошлого века бельгиец Джеймс Энсор написал "Пришествие Христа в Брюссель" — картину, обличающую нравы бюргерского общества, которое не желает признавать в нищем проповеднике Бога. Судя по произведению Дубосарского и Виноградова, в Москве Христос будет встречен с большим гостеприимством: Сына Божьего не арестовывает милиция (хотя он абсолютно наг), к нему через площадь Маяковского сломя голову бежит народ, а мельтешащая реклама словно бы обещает — образу Божьему найдется место и на столичных билбордах. Надо полагать, своей картиной художники хотели предупредить энтузиазм московских властей, любящих с помпой, но без меры и вкуса отмечать юбилеи.
Михаил Боде
Балет
Два балаганных действа на пушкинские сюжеты появились в Москве практически одновременно. "Балду" в Большом поставил худрук-директор театра Владимир Васильев. "Золотого петушка" в Камерном балете "Москва" — дебютант Иван Фадеев, прошлогодний выпускник ГИТИСа, до того закончивший лишь гимнастическую школу общества "Динамо". В отличие от народного артиста Васильева бывший гимнаст обнаружил несомненную балетмейстерскую одаренность.
"Золотой петушок", сделанный в стилистике "бедного театра" (оформление исчерпывается обычным батутом, который при необходимости служит то ложем царя, то столом заседаний Госсовета, то шатром Шемаханской царицы),— отчаянно веселый политизированный стеб. Впрочем, Додон в исполнении Сергея Сатарова похож не на Ельцина, а на Пушкина, на год ставшего самой значительной персоной в нашем царстве-государстве. Министры Пушкина-Додона, похожие на китайских болванчиков, ведут свои ритуальные игры — победитель получает возможность попрыгать на батуте. Петушок (Марина Никитина) — метально-кожаный тинейджер неопределенного пола, зато редкостной агрессивности. Звездочет (Алишер Сатаров) — непроницаемо-гибкий глава какой-нибудь азиатской мафии. А Шемаханская царица — эмансипированная, но все равно застенчивая натуральная японка Акико Такихаси.
Этот балетный балаганчик хорош отнюдь не только политаллюзиями и смачно выписанными типажами. Юный балетмейстер явил незаурядную эрудицию: в спектакле видны следы всевозможных европейско-американских высоких образцов. Однако примечательно то, что Иван Фадеев умудрился пересадить их на национальную почву без какого-либо ущерба для собственной самобытности. К тому же оказался состоятелен и в качестве режиссера: сцена "обороны рубежей родины" с последующей братоубийственной войной, поставленная на кордебалет из восьми человек, одновременно убедительна, лаконична и изобретательна. Гомерически смешон эпизод обольщения Додона Шемаханской царицей с прилагающимся адажио, лихо поставлена вариация Петушка. Словом, вдали от академических сцен объявился хореограф, за которым стоит следить со вниманием.
Татьяна Кузнецова
Выставка
Молодые художники против всех. Едва ли не впервые после бархатной революции в Москве в Манеже открылась представительная выставка современного чешского искусства. Ее участники — лауреаты премии им. Индржиха Халупецкого, которую начиная с 1990 года вручает молодым (до 35 лет) художникам президент Чехии Вацлав Гавел. По своему статусу премия сродни нашей Госпремии, но смысл ее совсем другой. Индржих Халупецкий, выдающийся критик и пропагандист модернистского искусства, получил официальное признание только в конце 60-х. Его восприимчивость к новым тенденциям в искусстве стала легендой. Любопытно, что он оказался одним из первых иностранных критиков, обративших внимание на Илью Кабакова и художников его круга. Придя к власти в 1989 году, его единомышленник, драматург и президент Вацлав Гавел увековечил память Халупецкого, учредив премию.
Ее лауреатами становятся действительно актуальные и модные художники, которые работают в современных техниках и жанрах, делая постановочные фотографии, видео, инсталляции и объекты. Выставка названа "Против всех": критика общества и власти — обязательный элемент современного искусства. Удивительно то, что в Чехии власть поощряет искусство, которое ее критикует. Впрочем, это удивительно только в России.
Милена Орлова