Датское счастье

Сергей Джанян, Копенгаген, специально для "Огонька"

Результаты социологических исследований, проведенных компанией Gallup, в минувшем году вывели Данию в лидеры списка самых счастливых стран мира. Какое оно, счастье по-датски?

С тех пор как социологи начали замерять степень удовлетворенности населения повседневной жизнью, датчане почти четыре десятилетия подряд не покидают верхних позиций в социологических рейтингах, именуясь одной из самых счастливых наций мира. При этом в маленьком скандинавском королевстве случаются и общенациональные забастовки, и бурные политические скандалы, а мировой финансовый кризис обанкротил не одну сотню датских фирм. Но даже в период экономического спада датчане с неизменным постоянством называют себя счастливцами, всерьез утверждая, что если вся Скандинавия — это миска с рисовым пудингом, то Дания — золотая ямка в середине, полная растопленного масла.

В принципе, возразить тут нечего — Дания входит в число богатейших государств, а скандинавская модель "общества всеобщего благоденствия" давно и прочно снискала в мире всеобщее уважение. Однако любая страна — это прежде всего живущие в ней люди, и в этом смысле любопытно было бы понять, почему датчанам лучше многих других народов удается найти общий язык друг с другом? Что является их национальной идеей?

Великий пастор

Согласно одному из определений, национальная идея — это идея оптимального поведения человека на пользу себе и обществу. И в деле воспитания такого индивида огромную роль играет датская педагогическая система. В ней отсутствует авторитарность, зато есть свобода выбора и обучение взаимодействию в коллективе, считает лектор датского педагогического колледжа Skaarup Марианне Кейнике.

— Исторически датская, а в широком смысле и скандинавская система образования была связана с идеями Яна Амоса Коменского, Жан-Жака Руссо, Дьюи, Пиаже и других знаменитых педагогов. Однако привитый на датской почве зарубежный опыт дал уникальный результат — создание неавторитарной системы воспитания и преподавания, ориентированной на каждого отдельного ученика.

Датская образовательная модель не только инициирует у учащихся тягу к знаниям, но и способствует развитию у них самостоятельных взглядов и суждений. Всем этим наша педагогика обязана одному человеку — датскому священнику Николаю Фредерику Северину Грундтвигу. И, хотя за рубежом датская культура ассоциируется, как правило, с Хансом Кристианом Андерсеном, наше датское "все" — это не Андерсен и не Кьеркегор, но их современник — пастор Грундтвиг.

Его трактаты и проповеди, в которых состоятельность и успешность государства ставились в прямую зависимость от счастья и благополучия его граждан, заложили основы датского национального самосознания, а задуманная им реформа народного образования, проводившаяся в стране с середины 1840-х годов, сыграла важнейшую роль в развитии культурной жизни Дании и других скандинавских стран.

Делом жизни пастора Грундтвига стало создание folkehojskole — фолькехойсколе, общенародных "высших школ жизни". Цель этих учебных заведений была сформулирована следующим образом: разбудить ум молодых датских крестьян и крестьянок, успевших получить образование в элементарных школах. По замыслу датского просветителя, совместное воспитание и обучение молодежи не только уберегло бы датский язык и литературу от влияния соседней Германии, но и сформировало у нации чувство коллективизма, способствующее национальному возрождению страны.

В школах Грундтвига читали лекции по отечественной истории и знакомили со скандинавской мифологией. Важное место отдавали музыке — это были нордические песни, гимны и оперные арии. В отличие от обычных гимназий, где после чтения следовала обязательная дискуссия на латыни, обсуждение прочитанного велось на родном языке. Учителя обедали за одним столом с воспитанниками и просили их обращаться по имени. Более того — никто в новой школе не ставил оценок и не заставлял сдавать экзамены...

Грундтвиговские школы, без преувеличения, сыграли огромную роль в становлении демократического общества в Дании, сделав датчан такими, какие мы есть сегодня. За более чем полтора столетия своего существования высшие народные школы появились во всех скандинавских странах, Германии, Франции, США. В качестве площадки для личностного роста и развития фолькехойсколе еще долго будут приносить пользу обществу — ведь, согласно Грундтвигу, школа должна воспитывать в людях сознание гражданской ответственности и способность справляться с жизненными ситуациями. А этот процесс продолжается всю жизнь — с детства до старости...

Заповеди Янте

О неписаных канонах скандинавской морали — так называемом Janteloven, или "Законе Янте",— мало кто слышал, более того, сами жители северных стран неохотно делятся ими с внешним миром, полагая их правилами для внутреннего потребления. Тем не менее 10 "заповедей Янте" существуют, работают и, вероятнее всего, будут востребованы еще не одной эпохой.

Понятие Janteloven ввел в обращение в 1933 году датско-норвежский писатель Аксель Сандемосе, автор романа "Беглец пересекает свой след", повествующего о нравах обитателей вымышленного городка Янте, чьим прототипом стал ютландский город Нюкебинг Мос, в котором родился и вырос сам писатель. Не дать кому-либо быть выше других — квинтэссенция неписаной морали датского общества, чья первая — и наиглавнейшая! — заповедь звучит подобно идущему от сердца воплю неудачника: "Не думай, что ты что-либо собой значишь!" Все остальные, озвученные в романе заповеди, по сути, та же, первая: "Не думай, что ты умнее нас", "Не думай, что ты можешь чему-либо нас научить", "Не полагай свои проблемы важнее наших", и, главное,— "Не смей насмехаться над нашими воззрениями!".

На катехизисе Янте, похоже, взросла сама идея "общества всеобщего благоденствия" — капитализму с человеческим лицом претит конкуренция: незримый кодекс уравнивает сильного и слабого, богатого и живущего на пособие, но он же ставит на одну доску талант и посредственность, причем выбор делается в пользу последней. Поэтому неудивительно, что способная датская молодежь нередко предпочитает делать карьеру на чужбине, а в свете "закона Янте" история андерсеновского гадкого утенка звучит, увы, совсем не сказкой.

Впрочем, официальная Дания никак не открещивается от наличия в демократическом обществе тирании неписаных правил, в некотором смысле удивительно напоминающих советскую уравниловку. А одна из самых незаурядных личностей Дании, королева Маргрете II, даже сумела придать "законам Янте" весьма изящную форму в одной из своих традиционных новогодних речей: "Мы очень гордимся нашей скромностью. Это наша мания величия наоборот. Это очень изысканно".

Другим важнейшим слагаемым датского общественного договора является принцип солидарности, и его, кстати говоря, сами датчане называют необходимым условием счастливой жизни. Согласно результатам международного исследования, проведенного организацией Rockwool Fonden, 78 процентов жителей Дании наибольшим злом считают социальное неравенство — это при том что в Ирландии, например, или в той же России подобного мнения придерживаются менее 30 процентов опрошенных.

Отсюда понятен, кстати говоря, и подтекст датского присловья "Не думай, что дела твои хороши, если у соседа они плохи" — неравенство рождает в душе зависть. А как верно подметил американский социолог Роберт Нисбет, коль чувство это широко распространено в популяции, то любое социальное согласие, проявление прав и свобод, справедливости являются совершенно невозможными.

В этой связи вспоминается любопытный факт. Как-то раз, выступая на брифинге, глава датского Министерства по делам иностранцев Бертель Хордер высказал мысль: Дания — не страна, а племя. И далее последовало разъяснение министра — нация во многом имеет "племенную натуру", что позволяет датчанам контролировать друг друга в социальном аспекте.

Впрочем, социальная спаянность и ответственность датчан за общее благо могут иметь и оборотную сторону. "Нас с детства приучают быть самостоятельными и не делиться своими проблемами с окружающими: вывешивать свое белье на виду — это табу. А когда человек прячет в себе свои проблемы, то это прямой путь к одиночеству, ведь тогда он не осмеливается быть самим собой,— размышляет пастор Датской Народной церкви Оле Буль Нильсен.— Мы всеми силами стремимся жить без трещин на фасаде, но они все равно появляются с обратной стороны выстроенной нами защиты".

Жизнь на виду

Датчанам свойственно групповое мышление и коллективизм, принято считать, что именно эта датская черта является основным залогом национального успеха. Количество всевозможных общественных объединений в Дании поистине рекордно. В стране с населением 5,5 млн человек насчитывается около 300 тысяч различных союзов, объединений и ассоциаций — точную цифру назвать невозможно, поскольку не все подобные организации зарегистрированы. Зато известно другое: среднестатистический датчанин является членом как минимум семи общественных организаций, а каждый третий житель страны работает в какой-либо из них на добровольных началах.

— Государство активно поощряет тягу граждан к объединениям, выделяя для этих целей бюджетные средства и помещения. И в этом есть свой резон: находя единомышленников и общаясь с ними, люди улучшают качество собственной жизни и становятся более активными в социальном плане,— поясняет датский социолог Хелен Бисгорд.

Датчанам не приходится быть настороже друг с другом, что высвобождает ценные ресурсы и дает все основания полагаться на честность своего ближнего. И самой счастливой нацией в мире датчан делает не уровень материального благополучия, а доверие друг к другу — этот базовый принцип "общества всеобщего благоденствия" подтверждают и данные социологических исследований Всемирной организации экономического сотрудничества и развития (OECD).

— Так оно и есть,— соглашается Хелен Бисгорд,— в нашем обществе чрезвычайно высок уровень взаимного доверия. Так, нередко при заключении соглашения стороны не подписывают никаких бумаг — достаточно устной договоренности. При этом мало кому придет в голову нарушить данное слово — репутация для датчанина важнее сиюминутной выгоды. Если же мы чем-то недовольны и можем доказать свою правоту, то ничто не мешает обратиться к властям и быть уверенным, что к нашей проблеме отнесутся серьезно. Власть отвечает за свои действия перед обществом, а пресса, в свою очередь, отслеживает малейшие нарушения законности. Не случайно, что и в мировом "рейтинге свободы слова" Дания, как правило, занимает первые места.

Это существенный момент: непременным условием счастливой жизни датчане видят основанные на доверии партнерские отношения между государством и индивидом. Здесь принято ставить интересы личности выше государственных, говоря иначе, не датский гражданин служит бюрократии, а ровно наоборот.

— Согласно статистике, кредит доверия датчан к органам власти и государственным структурам достигает 98 процентов. Полагаю, это в полной мере объясняет то, почему Дания лидирует в списке наименее коррумпированных государств мира. Жители Дании исправно платят налоги, а государство отчитывается перед своими гражданами по каждой сумме, потраченной из бюджета,— говорит управляющий Министерства налогов Дании Йенс Уильям Гроу.

Флаг в руки

Пожалуй, абсолютным символом доверия датчан к своему государству может служить их отношение к национальному флагу Даннеброг, которому в этом году исполнился 791 год. Вся частная датская жизнь — буквально с первой до последней минуты — проходит под его сенью. Дни рождения и детские утренники, свадьбы и похороны, театральные премьеры и гулянья в копенгагенском парке "Тиволи" — все эти события объединяют два непременных условия: атмосфера праздника (кроме похорон, разумеется,— в траурные дни красно-белый штандарт в церкви приспущен) и бессчетное количество больших и малых флагов, без которых Данию не представить так же, как датский рождественский стол без темного пива.

Иностранцам кажется удивительным, почему в здешнем обществе, на дух не переносящем авторитарности, столь безоглядна любовь к символу пусть либеральной, но власти. Но если "государство — это я", то и флаг принадлежит королю не в большей степени, чем любому из его подданных.

Даннеброг победно развевался над Эстонией и Англией, Исландией и Норвегией, африканскими и азиатскими колониями. Однако мощь империи викингов со временем таяла — одна за другой отпадали колонии, с потерей в 1814 году Норвегии Дания простилась с великодержавными мечтами, а полвека спустя боевая слава Даннеброга потускнела окончательно с поражением в войне с Пруссией, лишившей монархию Шлезвига и Голштейна.

Уныние овладело нацией, но именно тогда возникла идея добиться уникального реванша: "Выиграть у себя дома сражения, проигранные на чужой территории". Это датчанам удалось — жители Дании если и не создали совершенное общество, то, по крайней мере, подошли к нему ближе, чем другие народы. Впрочем, сами они не без юмора полагают, что до полного счастья им еще далеко. Ведь на свете по-прежнему есть две вещи, которым датчане могут позавидовать,— это теплые зимы и красивый язык...