На этой неделе в Страсбурге на сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) будет обсуждаться доклад члена комиссии по юридическим вопросам Кристоса Пургуридиса о выполнении решений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Проблемы по этой части есть у всех стран — членов Совета Европы без исключения
По количеству и предметам жалоб в Страсбургский суд можно судить как о процессах, происходящих в стране, так и о специфике развития национальной правовой системы. Есть, например, общие для всех стран проблемы: длительность судебных процедур (пальма первенства, бесспорно, у Италии), хроническое невыполнение решений судов (лидируют Украина и Россия), жестокость со стороны правоохранительных органов и отсутствие эффективных средств расследования таких фактов (Россия и Молдавия) и т.д. Есть и специфика в реакции на страсбургские решения. Россия, например, исправно выплачивающая компенсации, присуждаемые ЕСПЧ, пока предпочитает не менять системы, порождающие жалобы, что и является причиной неуменьшающегося числа исков.
"В резолюции доклада Пургуридиса очень немногое имеет отношение непосредственно к исполнению решений ЕСПЧ, в основном там указываются причины, которые побуждают граждан в массовом порядке обращаться в суд",— пояснил член российской делегации в ПАСЕ, депутат Госдумы Дмитрий Вяткин. Но в том-то и дело, что сохранение системы, продуцирующей жалобы, и способствует высокой загруженности Страсбургского суда российскими делами. Де-факто упрекнуть российские власти в неисполнении решений ЕСПЧ невозможно: по словам судьи от России в Страсбургском суде Анатолия Ковлера, в Комитете министров СЕ Россия слывет чуть ли не самой исполнительной страной, прилежно выплачивающей присуждаемые Страсбургом материальные компенсации. Похвально, но не означает ли это, что российским властям проще откупиться, чем менять систему? И на что Россия не жалеет средств? Из 39 850 российских жалоб, ожидающих рассмотрения, 92 процента — так называемые клоновые, то есть аналогичные друг другу по характеру жалоб обращения...
Какие наши клоны
По такому показателю, как число жалоб в Страсбургский суд из расчета на 10 тысяч граждан, Россия в ЕСПЧ — "середнячок". Но вопрос ведь не только в количестве — в прошлом году, например, до 70 процентов всех российских жалоб были на факты нарушений так называемых абсолютных прав (2-5-я статьи Европейской конвенции по правам человека). То есть речь идет о праве на жизнь, свободу и запрете пыток. И здесь Россия — лидер-2010 по числу "насильственных нарушений".
По одним только "чеченским делам" (похищение и исчезновение людей, гибель под обстрелом) было принято в прошлом году 35 постановлений. Отметив легкость, с которой власти оплачивали компенсации по аналогичным жалобам в предыдущие годы, судьи подняли размеры компенсаций почти в два раза: вместо 20-30 тысяч — 50-70 тысяч евро. Впрочем, это коснулось не только российских, но и вообще всех дел, связанных с нарушением "абсолютных прав".
Около 60 дел 2010 года пришлось на нарушение 3-й и 5-й статей Конвенции — жестокое обращение в милиции и следственных органах, условия содержания в СИЗО и тюрьмах, а также злоупотребление такой мерой пресечения, как арест. Причем если в предыдущие годы, по словам источника в ЕСПЧ, лидировали жалобы на условия содержания в СИЗО, то в 2010-м — в тюрьмах и колониях, а также на уровень медицинского обслуживания в местах лишения свободы. Последнее судей в Страсбурге встревожило особо в связи с планами российских властей вывести медперсонал системы ФСИН за штат, лишив воинских званий и соответствующих надбавок, что не сможет не сказаться на самом существовании системы медобслуживания в местах заключения.
Сюжеты из этой категории жалоб впечатляют. Например, один из заключенных, больной туберкулезом, пожаловался на то, что его этапировали из одной колонии в другую — из Сибири в Калугу — полтора месяца, причем в холода — с ноября по январь. В другом деле заключенного Ахметова с опухолью мозга гоняли из Челябинска по медучреждениям Москвы, Питера, Владимира, Тюмени, Красноярска, Воронежа, пока он не стал неоперируемым. Практически никакого лечения не получал больной СПИДом и гепатитом В и С Кожокарь...
Страсбургский суд воздействует на российские власти рублем — увеличив размеры компенсации по таким делам. Но пока без особого успеха — условия содержания заключенных если и улучшаются, то крайне медленно. Согласно докладу Пургуридиса, пространство, положенное на одного российского заключенного, якобы выросло до 4,85 кв. м, но это все равно далеко от европейских норм, что доклад и фиксирует: "Только половина заключенных СИЗО и тюрьм находятся в приемлемых условиях".
Сортировка обращений в ЕСПЧ — ответственная работа. Даже в XXI веке это исключительно ручной труд
Фото: AFP
Бесспорными лидерами по величине компенсаций за моральный ущерб остаются жалобы на бесчеловечное обращение и пытки со стороны правоохранительных органов. По словам судьи Ковлера, "число "клонов" дела Михеева становится все больше" (пытаемый милиционерами Михеев, выпрыгнув из окна второго этажа, сломал позвоночник). В докладе Пургуридиса дело Михеева упомянуто в связи с тем, что садисты-следователи получили лишь по 4 года лишения свободы, а единственный вывод, который российские власти, по мнению докладчика, сделали из этой истории, в том, что ответственность должны нести персонально милиционеры.
Эта категория жалоб заставляет Страсбургский суд заниматься математикой, перепроверяя расчеты российских коллег по компенсациям на предмет их достаточности. И частенько присуждать доплату. Так, по делу Копылова, ложно обвиненного в убийстве милиционера, а в результате "допроса" частично потерявшего слух, не говоря уже о сломанных ребрах и полученном параноидальном расстройстве личности (диагноз Института им. Сербского), Советский суд Липецка присудил ему 450 тысяч рублей (12,5 тысячи евро) компенсации. Страсбургский, учтя все последствия пыток и тот факт, что попытавшегося отказаться от "своих" признаний на суде Копылова избили уже прямо в зале суда, да еще в наручниках и на глазах у матери, добавил 105 тысяч евро.
По делу Ромохова, ослепшего в ИК-8 Калининграда, компенсация составила почти 79 тысяч евро — 300 тысяч рублей от российского суда и 70 тысяч евро — от Страсбургского. Рассмотрев жалобу на избиение московскими милиционерами 18-летнего Тиграна Айрапетяна (перелом челюсти и три недели лечения), ЕСПЧ квалифицировал действия милиции как пытку и присудил истцу 35 тысяч евро морального ущерба. Любопытная деталь: из переданного в Страсбург досье исчезли рентгеновские снимки и другие документы, свидетельствовавшие о травмах. Суд счел это преднамеренным и добавил в число нарушений статью 38 Конвенции (отказ государства сотрудничать с судом), что также не могло не сказаться на сумме компенсации.
От ЖКХ до политики
2010 год стал для Страсбургского суда годом перемен — благодаря вступлению в силу дополнительного протокола изменилась процедура прохождения дел, ускорился процесс рассмотрения жалоб. За счет чего?
Прежде всего произошла оптимизация правового процесса. Теперь так называемые клоновые жалобы рассматривает не палата целиком, а комитет из трех судей. Например, завершились положительным решением жалобы пенсионеров из Электростали ("Попова и другие") — теперь за ними без долгих разбирательств последуют еще около 600 идентичных по характеру жалоб-"клонов". Еще новинка: введена норма отсева жалобы ввиду незначительности ущерба. За последние 10 лет у части россиян выработался стойкий рефлекс: в Страсбург можно жаловаться по любому поводу, лишь бы были соблюдены формальности, авось да перепадет какая-нибудь компенсация. Например, Владимир Королев, чью жалобу ЕСПЧ признал неприемлемой, ратовал за возврат ему судебных издержек в 22 рубля 50 копеек. А по делу полковника Васильченко суд признал неприемлемой ту часть жалобы, где речь шла о невыплате 500 рублей из общей суммы 776 243 рубля компенсаций, присужденных гарнизонным судом.
Одна из "новинок" прошлого года — увеличение числа жалоб при экстрадиции из России, а также числа "политических" жалоб. По первому сюжету суд вынес около полутора десятков решений, но тенденция к тому, что жалобы этой категории будут увеличиваться в количестве. И тут действия российских властей вполне вписываются в русло общеевропейской политики — достаточно вспомнить прошлогодний скандал во Франции, связанный с высылкой цыган. В России речь преимущественно идет о представителях "ближнего зарубежья", ставших благодаря вмешательству Страсбурга богаче — высланному в Узбекистан Муминову присудили 18 тысяч евро компенсации.
Что же до политических исков, то эти жалобы преимущественно связаны с запретом демонстраций и шествий, а также с нарушением свободы слова. Так, уже в начале этого года ЕСПЧ принял жалобу Бориса Немцова на незаконное задержание и арест (решение о ее приемлемости пока не принято). Ждут решения и три жалобы от Михаила Ходорковского.
Достижим ли общий знаменатель?
В Москве по страсбургским счетам исправно платят, однако не скрывают недовольство тем, что европейцы регулярно нарушают правовой суверенитет России. В конце ноября на эту тему высказался даже глава Конституционного суда Валерий Зорькин. По его словам, власти благодарны ЕСПЧ за то, что он указывает на дефекты отечественного законодательства, но подчас Страсбург не учитывает российскую специфику, принимая политизированные или просто некорректные решения. Например, по делу Кононова против Латвии (бывший "партизан", который был осужден латвийским судом, чей вердикт был поддержан Большой палатой Страсбургского) или по делу Константина Маркина (военнослужащего, добивавшегося отпуска по уходу за ребенком, ЕСПЧ усмотрел в действиях властей нарушение статьи о равенстве полов).
Но факт остается фактом: сегодня россияне подчас воспринимают Страсбургский суд как некую дополнительную инстанцию, которая может отменить решение российского суда, и для этого есть основания — решения ЕСПЧ все чаще становятся поводом для пересмотра дела по существу российскими судами.
В декабре 2010 года в России был принят закон, которого в Страсбурге ждали давно,— поправки в Гражданско-процессуальный кодекс, позволяющие создать полноценную апелляционную инстанцию в судах общей юрисдикции. Правда, заработает новая система только с 1 января 2012 года. Но это вселяет надежду, как говорят во Дворце Европы, что число жалоб из России будет уменьшаться — у россиян появится шанс добиться правосудия в родном отечестве.
Впрочем, подобный оптимизм демонстрируют далеко не все. Есть и такие, кто уверен — "национальные традиции" рано или поздно возьмут верх и все вернется на круги своя. Вот итальянцы: после сотен решений Страсбургского суда приняли-таки закон, уменьшающий судебную волокиту, но за 6 лет его работы иссякшие было итальянские жалобы в ЕСПЧ на проволочки в судах вновь стали бурно расти в числе.
Судебная волокита свойственна и российской Фемиде, что и показали прошлогодние слушания в ЕСПЧ: 4 года понадобилось Билибинскому суду на Чукотке, чтобы рассмотреть простой гражданский иск к Пенсионному фонду, московские суды 6 лет тянули с вынесением оправдательного вердикта по обвинению группы пенсионеров в мошенничестве и подделке документов (жалоба Конашевской).
Впрочем, в России есть и своя специфика — здесь волокита соседствует с неисполнением решений судов. ЕСПЧ, чуть не захлебнувшийся в клоновых жалобах на сей счет, вынес особое постановление, которое сподвигло российские власти принять закон "О компенсации за нарушение права на судопроизводство или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (вступил в силу 4 мая 2010 года).
Бытует мнение, что россияне, имей они такую возможность, предпочли бы Страсбург российским судам. Хотя бы потому, что размер компенсаций тут существенно выше. Но все же в основе решения, идти ли "до Страсбурга", лежит, как правило, желание добиться официального признания факта нарушения тех или иных прав, зафиксированных в Европейской конвенции по правам человека. Понятно, что авторы жалобы "ЮКОС против России", например, не рассчитывают на благоприятное для себя решение от российской судебной системы. Особенно после оглашения приговора по так называемому второму делу Ходорковского.
2011 год не раз будет испытывать отношения Кремля и Страсбурга на прочность — слишком много громких и чувствительных для российской власти дел ожидают своего решение в течение этого и следующего года. До сих пор суд не высказался по жалобам жертв Дубровки, матерей Беслана, родственников погибших во время событий в Нальчике (дело о невыдаче для захоронения тел погибших боевиков) или в Катыни, по ряду "шпионских дел". Повестка дня обширная...
Противоречия есть — в толкованиях
Позиция
Редакция "Огонька" обратилась в Конституционный суд РФ с просьбой прокомментировать нынешнее состояние отношений с Европейским судом. КС редакции ответил
Внедрение многих подходов и позиций Европейского суда в ткань российского правового пространства происходит непросто. Большинство правоприменителей не было готово вот так, напрямую, этими подходами и позициями руководствоваться как обязательными.
Но теперь в России надежно обеспечен пересмотр судебных решений по результатам решений ЕСПЧ. При этом важно следующее. Каждое решение ЕСПЧ, установившее нарушение прав человека, влечет два последствия: это, во-первых, финансовая санкция для государства, во-вторых, принятие решения внутригосударственными органами о восстановлении нарушенного права. Конституционный суд России исходит из того, что в любом случае дело о пересмотре внутригосударственных судебных решений нужно принимать к рассмотрению, а уже суд в каждом конкретном случае определит, сделано ли все необходимое для того, чтобы право было восстановлено.
Конституционный суд также постоянно выступает своего рода посредником, адаптируя к реалиям нашей сегодняшней жизни подходы и правовые позиции ЕСПЧ. В своей практике Конституционный суд активно использует правовые позиции Страсбургского суда, выработанные в его решениях по конкретным делам. Кроме того, зачастую при выработке концепции решения принимаются во внимание общие подходы ЕСПЧ по той или иной группе вопросов. Безусловно, учитываются — и в первую очередь — те решения Страсбургского суда, в которых признаются нарушения Конвенции со стороны России. Здесь до последнего времени не возникало какого-то противоречия между этими позициями ЕСПЧ и ролью и задачами Конституционного суда. Ведь речь идет о защите прав человека как общих конституционных и конвенционных ценностях, которые необходимо охранять.
Но если позиции ЕСПЧ по конкретным правоприменительным ситуациям не вызывают сомнения с точки зрения их значимого места в правовой системе, то сложнее ситуация, когда ЕСПЧ негативно высказывается о содержании норм законодательства России. Россия никогда не передавала такую часть своего суверенитета, которая позволяла бы какому-либо международному или иностранному суду выносить решения, оценивающие на предмет соответствия международным актам наше национальное законодательство.
Еще раз подчеркнем, что между положениями Конституции о правах человека и Европейской конвенцией нет противоречий, а противоречие может возникнуть между толкованием Конституции и предпринятым ЕСПЧ толкованием Конвенции. Исходя из понимания суверенитета России согласиться с позицией ЕСПЧ в отношении норм законодательства можно только в том случае, если его толкование не противоречит Конституции как правовому акту высшей юридической силы. Кстати, такой позиции придерживаются и многие европейские страны, которые гораздо дольше, чем мы, интегрированы в европейские институты.
Это означает, что в любых случаях, когда российский нормативный правовой акт ставится в решении ЕСПЧ под сомнение, именно Конституционному суду РФ должно принадлежать окончательное слово. Он, принимая свое решение о конституционности этого нормативного акта, может не ориентироваться на интерпретацию Конвенции Европейским судом, а принять решение на основе российской Конституции, подтвердив тем самым действие нормативного акта. Именно такой подход позволяет сопрячь цели защиты суверенитета и защиты прав человека.