Студенческие волнения в Иране поставили страну на грань революции. В демонстрациях принимали участие в первую очередь те, кто родился и вырос при нынешней духовной власти,— дети исламской революции. Это значит, что демографический ресурс режима исчерпан.
Враги аллаха
Началось все 8 июля, когда по решению духовного суда была закрыта либеральная газета "Салам", а ее издателя Мохаммада Мусави Хоиниха, одного из ближайших сподвижников президента Мохаммада Хатами, привлекли к суду за обнародование секретного плана духовных властей ограничить свободу печати.
На следующий день студенты Тегеранского университета вышли на улицы, протестуя против этого решения. Манифестантов встретили отряды полиции и боевики молодежных радикальных исламских организаций. В стычке несколько студентов получили ранения. Вечером полиция и боевики ворвались в университетское общежитие и устроили там побоище. По официальным данным, погиб один человек, но студенты говорят о десятках раненых и не менее чем пяти погибших.
Власти ввели запрет на любого рода несанкционированные митинги и собрания. Одновременно, чтобы успокоить студентов, арестовали нескольких боевиков и уволили двух генералов полиции, непосредственно виновных в налете на общежитие.
Студентов принятые меры не удовлетворили. Несмотря на запрет, волна демонстраций прокатилась почти по двадцати городам Ирана. Самые массовые выступления состоялись во вторник на прошлой неделе в Тегеране. Демонстранты перешли от требований свободы слова и демократических реформ к более решительным лозунгам. Покусились даже на "священную корову" Исламской республики — духовного лидера аятоллу Хаменеи. "Хаменеи должен уйти! Смерть диктатуре!" — скандировали студенты.
Местное население сочувственно встретило демонстрантов. Жители города криками выражали им свою поддержку, торговцы снабжали питьевой водой и продовольствием, а в случае опасности давали возможность укрыться в лавках.
На подавление выступлений были брошены усиленные наряды полиции. Над толпой барражировали вертолеты, с которых студентов через громкоговорители призывали к порядку. Президент Хатами, с которым студенты связывали свои главные надежды на демократизацию, призвал демонстрантов проявить сдержанность. Но уговоры не подействовали. Полиция применила для разгона демонстрации дубинки и слезоточивый газ. Несколько десятков человек были арестованы. Бок о бок с полицией сражались и боевики исламских группировок.
Вечером того же вторника с обращением к нации выступил духовный лидер Ирана. Обвинив во всех беспорядках "извечных врагов ислама и Ирана" — США и Израиль, Хаменеи призвал население выйти в среду на контрдемонстрацию и показать "отщепенцам" всю мощь и единство исламской нации. С особо теплыми словами аятолла обратился к боевикам полувоенной организации "Басидж". "Дети мои,— сказал он,— именно вы должны дать отпор бандитам и коррумпированным политикам".
Сторонники Хаменеи с воодушевлением исполнили наказ своего лидера. Организованная режимом демонстрация, состоявшаяся в среду, по числу участников в несколько раз превзошла выступления студентов. Ораторы не стеснялись в выражениях, призывая все мыслимые кары на головы бунтовщиков. Особенно усердствовал секретарь Высшего совета национальной безопасности Хассан Роухани. Участников студенческих выступлений он назвал врагами аллаха и призвал казнить их по законам революционной справедливости. "Любую попытку мятежа мы решительно пресечем",— пообещал Роухани.
Друзья Запада
Возможно, на какое-то время властям и впрямь удастся пресечь выступления студентов и других сторонников демократии. Однако не случайно практически все наблюдатели сходятся во мнении, что нынешние волнения очень напоминают события двадцатилетней давности — времена исламской революции 1979 года. Тогда тоже все начиналось со студенческих выступлений. Властям до поры удавалось подавлять их, но через 40 дней после гибели очередных демонстрантов их товарищи вновь выходили на улицы, и с каждым разом их становилось все больше.
Важное отличие нынешних событий от 1979 года в том, что пока у демократического движения нет общепризнанного лидера — такого, каким был вождь исламской революции аятолла Хомейни. Изначально студенты связывали свои надежды с нынешним президентом страны Мохаммадом Хатами. Именно поддержка молодежи помогла ему в мае 1997 года неожиданно и с огромным преимуществом (70% голосов) победить на выборах. Считавшийся безусловным фаворитом лидер консерваторов — спикер иранского парламента Али Акбар Натек-Нури получил втрое меньше.
Прошедшие два года президентства Хатами характеризовались неизменным противостоянием между ним и консервативным духовенством, блокировавшим все попытки провести в стране либеральные реформы и разорвать кольцо международной изоляции Ирана. Студенческие выступления давали Хатами уникальный шанс: возглавить их и на этой волне начать процесс демократизации.
Однако похоже, Хатами, как это часто случается с непоследовательными реформаторами, свой шанс упустил. Он выступил с осуждением насилия с обеих сторон, но на фоне громких заявлений консерваторов его заявление прозвучало очень бледно. Многие участники студенческих выступлений уже выразили разочарование позицией президента. "Хатами должен либо что-то сделать, либо уйти",— говорят они.
Впрочем, дело не в личностях. Всплеск антиклерикальных выступлений ожидался давно. В годы тоталитарного правления Иран, при всех трениях с Западом, оставался открытой страной с рыночной экономикой, иранцы выезжали за рубеж, подросло молодое поколение, ориентирующееся на западные либеральные ценности. Многие иранцы среднего поколения, в свое время недовольные шахской диктатурой, не стесняясь выражают свое полное неприятие того, что творится в стране сейчас. Рано или поздно движение найдет своих лидеров. А находящийся в эмиграции оппозиционный Совет национального сопротивления уже поставил сроки, в которые, по его мнению, в Иране произойдет смена власти,— ближайшие два года.
Враги Запада
Бурные события внутри Ирана заслонили внешний контекст происходящего. Практически незамеченным остался тот факт, что на 12 июля в Афинах была намечена встреча министров обороны трех стран: Ирана, Греции и Армении. На ней планировалось объявить чуть ли не о создании нового военно-политического союза. Перспектива такого союза не могла радовать ни соседей трех стран, ни Запад. Во-первых, потому, что член НАТО Греция, создав блок с геополитическим противником Запада Ираном, открыто противопоставила бы себя Североатлантическому альянсу. Но главным образом, потому, что за подобным тройственным союзом слишком явственно проступали очертания двух других военно-политических оппонентов Запада — Сирии и России.
И хотя участники тройственного союза заранее заявляли, что их сотрудничество не направлено против третьих стран, им трудно было поверить. Новый блок должен был стать противовесом военному союзу Турции и Израиля, с одной стороны, и организации ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия) — с другой.
Греко-ирано-армянский союз, усиленный Россией и Сирией, мог бы создать реальную угрозу изоляции Центральной Азии и Азербайджана и сорвать планы Запада по продвижению в богатый нефтью и газом Прикаспий.
Студенческие волнения произошли для Запада как нельзя кстати. Они продемонстрировали абсолютную уязвимость Ирана: в нынешнем бунте участвовали те, кто родился после 1979 года, то есть дети исламской революции. Время работает против режима: его демографический ресурс исчерпан. И заключать с таким режимом какие-либо долгосрочные договора как минимум недальновидно.
Похоже, это поняли не только противники, но и союзники Ирана. Трехсторонняя встреча в Афинах хотя и состоялась, но на уровне заместителей министров иностранных дел, и стороны ограничились общими заявлениями об "укреплении экономического сотрудничества". На тройственном союзе можно поставить крест. И не только на нем.
Друзья аллаха
Заявления дипломатических ведомств США и России по поводу событий в Иране были выдержаны в настолько несхожих тонах, что создавалось впечатление, будто речь идет о совершенно разных событиях. Госдеп призвал иранские власти защитить демонстрантов и уважать права человека. А российский МИД ограничился констатацией фактов, причем отбор их свидетельствовал о плохо скрываемом сочувствии к иранским властям: "несанкционированные демонстрации", "иранское руководство призвало студентов к мирному диалогу с правительством", "обстановка в Иране контролируется властями".
Сдержанное недовольство российского МИДа студенческими выступлениями вполне объяснимо. Особенно в контексте борьбы двух мощных группировок в российском истэблишменте — ВПК и ТЭКа. Эта борьба наглядно проявилась в недавнем конфликте российских генералов с Виктором Черномырдиным по проблеме косовского урегулирования.
Демократическая революция, которая неизбежно развернет Иран в сторону Запада, поставит крест на экспорте продукции российского ВПК в целый ряд стран Ближнего Востока и Юго-Восточной Европы. С другой стороны, любые беспорядки в Иране — крупнейшем мировом нефтеэкспортере — автоматически ведут к повышению цен на нефть. А соответственно, усиливают позиции российского ТЭКа — основного донора бюджета страны.
В дни студенческих волнений в Иране на мировых биржах была зарегистрирована рекордно высокая за последние два года цена на нефть — $19,43 за баррель. Аналитики американского министерства энергетики, играющего не последнюю роль в определении иранской политики США, полагают, что в ближайшие месяцы она может вырасти до $23.
ВАСИЛИЙ МИХАЙЛОВ
Духовная власть не мешала иранцам ездить за рубеж. Поэтому сегодняшняя иранская молодежь ориентируется на западные ценности