Недавно в Египте цензура изъяла несколько книг из университетской библиотеки. Как выяснилось из нашего опроса, многим читателям "Власти" тоже не все нравится на отечественных книжных прилавках.
Александр Венгеровский, депутат Госдумы. Ничего, потому что любой запрет — это цензура, а любая цензура — это большевизм. Но надо вводить ограничения для некоторых категорий людей. К примеру, "новым русским" я бы запретил читать Достоевского, так как у него главный герой покушается на человека, живущего на проценты. Современным языком выражаясь, на финансово-банковскую систему. А у людей этой системы хрупкая психика, ее можно травмировать такими историями.
Владимир Сазанов, министр образования, науки, культуры Пензенской области. Откровенную порнуху и нетрадиционные религии. А во всем остальном разумный человек сам разберется.
Карен Шахназаров, генеральный директор киностудии "Мосфильм". Матерную литературу. Ее распространение я бы ограничил библиотеками. А еще — насилие в кино, показ трупов по телевизору.
Элла Памфилова, депутат Госдумы. Запрет — это реклама. И он вызовет еще больший интерес. В советские времена все гонялись за произведениями запрещенных авторов. И еще: запрет — это очень примитивный путь. И, к сожалению, не гарантирует исчезновение тяги к безвкусице и пошлятине.
Сергей Курдюмов, член-корреспондент РАН. У нас есть другие способы отлучения книг от читателей. В России можно, не запрещая книгу официально, выпускать ее столь малым тиражом, что за пределами Москвы и Петербурга никто о ней не узнает. В последнее время в разряд таких "запрещенных" книг все чаще попадают научные труды.
Петр Дейнекин, герой России. Запрет на книги — это средневековье. Человек их выбирает в зависимости от своего духовного содержания. А если книги не отражают твоего видения мира, как, к примеру, "Майн Кампф", то их надо изучать, как противника.
Андрей Петрук, заместитель председателя комитета по печати Санкт-Петербурга. Душа не лежит запрещать. Пожалуй, только человек очень высокого уровня развития может принимать такие решения, а не человек при должности. Естественно, если "Майн Кампф" начнут выпускать массовыми тиражами и всовывать вам у метро — это безобразие. Но, например, в Штатах книги, связанные с нацизмом, пылятся в букинистических магазинах. А если ребенок читает "Пентхауз" — это проблема его родителей.
Александр Гафин, вице-президент Альфа-банка. Кроме порнографии — ничего. Даже мемуары Ника Лисона, где описывается технология воровства денег из банка, запрещать нет смысла — все равно те, кому надо, прочитают. А банкирам такие книжки даже полезно читать — пусть знают врагов в лицо.
Николай Гусман, председатель правления Русского славянского банка. Запрещать бессмысленно. Надо прививать иммунитет. Мальчика Андрея высококультурный дед в наказание за провинность посадил в коровью лепешку. Мальчик вырос и написал книгу "Низкие истины". Он всю жизнь жил в культурной среде, и на всю жизнь у него осталось нежелание быть запачканным в коровьей лепешке. Книги с "лепешечным" содержанием тоже есть. Если нет культурной прививки, то такие лепешки заражают кровь. Книги-лепешки запретить нельзя, ведь не запретишь авторам испражняться. Задача в другом — создать культурно-правовую среду и практику, предохраняющие от таких лепешек.
Дамир Хизатуллин, заместитель муфтия Духовного управления мусульман России. Книги, которые искажают факты и формируют предвзятое отношение к мусульманам. Например, это учебник по истории для 4-го класса. Или сектантские брошюрки типа "Евреи — народ будущего". Даже сами евреи говорят, что так нельзя. Я против драконовских мер, но и против искажений истории, оставшихся со времен СССР.
Игорь Захаров, председатель правления Содбизнесбанка. Запрещать не стал бы, но кое-что ограничил. Ребенок не должен видеть рядом с азбукой или книжкой Чуковского порнографические книги — они должны продаваться в специализированных местах.
Сергей Леонтьев, президент Пробизнесбанка. Книги нельзя запрещать, как нельзя запретить память. Любые книги. У Брэдбери в романе "451 градус по Фаренгейту" люди заучивали книги, чтобы передавать их своим детям. Главное — чтобы люди не переставали читать.
Отец Анатолий (Гей), генеральный викарий Апостольской администратуры. Свободу выбора дал нам сам Господь. Так какое мы имеем право отнимать ее? Церковь отошла от таких запретов. Каждый сам решает, что ему или его детям читать. А вот на телевидении я бы обязательно запретил показ насилия и секса, так как зрительное восприятие более эмоционально и памятливо.
Владимир Мельников, председатель правительства Краснодарского края. В первую очередь я запретил бы СМИ и телеканалы, которые распространяют заведомую ложь. Кроме того, я запретил бы разные книги с насилием или мистикой. Иногда кажется, что они целенаправленно уничтожают русские традиции и ценности, хотят сделать наших детей бездуховными и жестокими.
Владимир Паньков, бывший цензор Главлита СССР. Ничего, зачем еще раз создавать самиздат? Мне кажется, в советские времена читателей у запрещенных произведений, таких, например, как "Архипелаг ГУЛаг" Солженицына, было больше, чем сегодня. Сейчас их читают только специалисты.
Андрей Нелюбин, генеральный директор компании "МКАД-Сервис". А я бы законодательно ограничил тираж некоторых изданий. Это даст больший эффект. Ну и, конечно, цензура. Хотя это слово у нас и не любят, но определенная цензура необходима всегда. Иначе — произвол.
Павел Фельдблюм, вице-президент еврейской общины Москвы. Я запретил бы периодические издания, разжигающие национальную рознь. Например, "Я — русский", "Черная сотня". Хорошо, у них тираж маленький. Такие внешне респектабельные издания, как "Завтра", "Советская Россия", тоже широко тиражируют антисемитские высказывания. А посмотрите "Русский дом" по ТВ... За последние годы у нас не запретили ни одного издания. Но это не значит, что делать этого не надо.
Александр Черногоров, губернатор Ставропольского края. Знаете, почему Чуковский долгое время не мог напечатать "Муху-Цокотуху"? Сталину не понравилось, что "Муха денежку нашла". Хрущеву — что "Муха по полю пошла",— у него же там кукуруза засеяна. А Брежневу — то, что у кого-то позолоченное брюхо, а у него только половина. Андропов нахмурился: "Что это у вас там про ЦК?" Неужели так и будем под каждого подлаживаться?
Савелий Корсаков, настоятель Московской поморской старообрядческой общины. Запретил бы "Московский комсомолец" и некоторые иностранные книги. Все это нельзя читать мирянам, которые Писания не знают и в церковь ходят редко. А священникам можно — они все поймут и оценят правильно, потому что крепки в вере.
Александр Оськин, президент Гильдии издателей периодической печати. Издания фашистской ориентации и издания, оскорбляющие национальные чувства и достоинство. Произведения Васильева из "Памяти", Баркашова. Гитлер для России недопустим, а также книги с попытками доказать недоказуемое, какие-то теории.
Эдуард Успенский, писатель. Запретить все телевидение к чертовой матери. Несет отраву. Как будто специально хотят сделать из нормальных людей идиотов, уродов и просто бессовестных. А радио оставить. И книги — всякие. Чтобы читать даже плохие книги, надо мозги иметь.