Вечный механизм

В конце января в Женеве завершился XXI Салон часового искусства (SIHH). Раньше роскошная камерная выставка в Женеве следовала в марте-апреле за жестким, демократичным салоном BaselWorld с его тысячами необозримых стендов. После BaselWorld в спокойной Женеве журналисты и дилеры отдыхали и отпивались шампанским. Какая красота — всего-то 17 марок за три дня, делать нечего. Тишина и спокойствие.

Теперь Женева переместилась на январь и стала, таким образом, первой ласточкой, делающей весну — в ожидании мартовской часовой ярмарки в Базеле. Итоги SIHH-2011 оптимистичны. Опасения прошлых лет, связанные с мировым финансовым кризисом, уступили место новым надеждам. Швейцарские часы стали вновь покупать, доходы главных игроков стремительно идут к рекордным показателям "золотого" 2008 года. Причем из вроде бы самой пострадавшей от кризиса Европы явилось большинство посетителей — 60%, только 20% — из Азии, 12% — жители обеих Америк, и 8% осталось на некогда задававших тон обитателей Ближнего Востока.

С прошлого года в Женеве располагаются 19 марок — A. Lange & Sohne, Alfred Dunhill, Audemars Piguet, Baume & Mercier, Cartier, JeanRichard, Girard-Perregaux, Greubel Forsey, IWC, Jaeger-LeCoultre, Montblanc, Officine Panerai, Parmigiani Fleurier, Piaget, Ralph Lauren Watch & Jewelry Co., Richard Mille, Roger Dubuis, Vacheron Constantin, Van Cleef & Arpels. В 2010-м произошло важное событие: впервые за последние годы двери салона открыли для маленьких — харизматичного Ришара Миля и двух молодых часовых гениев — Робера Гребеля и Стивена Форси. Дебютанты, надо сказать, не жируют: их небольшие стенды расположились при входе, заняв места бывших служебных помещений, но и это уже очень хорошо. Женева — закрытый клуб, куда стремятся попасть многие, но пускают далеко не всех.

А хочется — едва ли не всем, что побудило в 2011 году многие (оставленные за порогом либо традиционно приверженные Базелю) марки открыть свои экспозиции и даже параллельные салоны "независимых" по всему городу. Так, это сделали, к примеру, такие важные персоны, как Breguet, Jaquet Droz, Hublot и TAG Heuer. Перечисленные марки в Женеве показали некоторые новые продукты, которые официально будут представлены более широкой публике уже в Базеле.

Организатор Салона, роль которого все эти годы исполняет Фонд часового искусства (FHH), по-прежнему держит марку. Город под крышей главного экспозиционного зала Женевы Palexpo, спроектированный несколько лет назад арт-директором Richemont Group Джампьеро Бодино, выглядит, как всегда, импозантно: "Это настоящий город с площадями в традиционной архитектуре большой европейской столицы, с пьяццетами, аркадами, ресторанами, столиками, стоящими у порогов домов, отведенных в этом городе маркам",— говорит нам Фабьенн Люпо, специалист по организации масштабных выставок и ярмарок (госпожа Люпо в 2010-м была назначена главой FHH). В дни салона по этому вымышленному городу в полном безумии бегают представители всех стран и народов, объединенные общей страстью к часам. Вот как быстро был забыт тот самый "камерный отдых в Женеве", на который всегда рассчитывали уставшие за BaselWorld деятели часового пера и бизнеса.

Индиец в чалме и еврей-хасид в котелке с черными пейсами стоят у одних и тех же витрин под бурчащий английский подошедших американцев и аристократический британский, под распевный французский — замедленный у швейцарцев и бельгийцев и включенный на ускоренную перемотку у французов. Невероятной цветной одеждой покоряют модные журналисты из Японии, с каждым годом становящиеся все живописнее. Деловиты, многолюдны и настойчивы китайцы, самые желанные ныне гости стендов часовых марок. Неторопливы арабы-мужчины, зато суетливы арабские женщины, особенно у стендов с ювелирными часами. Важны и неприступны латиноамериканцы, без тени джет-лега на загорелых щеках. Достойные журналисты из стран Северной Европы, маленькая пресса из Европы Восточной: люксовые "перья" из Польши, Румынии, Болгарии, балканских стран всегда стараются держаться вместе. Фонтан "Дружба народов" на ВДНХ, да и только. Что же нового показали в этом году нашему часовому интернационалу?

Новые лица часов

Три марки в 2011 году выступили в обновленном составе, хотя одна из них, Roger Dubuis, достаточно молода, вторая, Baume & Mercier, отсчитывает свою историю с 1830 года, а третья, A. Lange & Sohne,— одна из разбуженных красавиц Саксонии, едва оправившаяся после победы над Германией. У этих марок новые президенты.

В Roger Dubuis и Baume & Mercier они пришли из главной кузницы кадров группы Richemont — мануфактуры IWC из Шаффхаузена, города на границе Германии и Швейцарии. Главе IWC Джорджу Керну, удачливому и настойчивому управленцу, и поручили менять ситуацию в двух мануфактурах.

В Baume & Mercier Керн больше года назад делегировал одного из своих доверенных сотрудников, Алана Циммермана. За это время тот показал себя столь же методичным и талантливым руководителем — чему свидетельством новые коллекции старинной женевской мануфактуры, о которых еще пойдет речь. Roger Dubuis Керн возглавил сам и, хотя у него было мало времени, показал на SIHH первые результаты работы.

Марка Roger Dubuis знаменита тем, что ее создал прекрасный часовщик Роже Дюбуи, мечтавший только об одном — чтобы ему не мешали разрабатывать часовые механизмы. Их делали по два в год, один другого сложнее и дороже. Деловой партнер Роже Дюбуи харизматичный антрепренер и дизайнер Карлос Диас предлагал все более и более экстравагантный дизайн. Марка витала в облаках, и Керну пришлось поставить ее на землю.

План Керна был таков — выстроить четкую иерархию продуктов, на что были не способны отцы-основатели, и разработать модели начального уровня цен, которые бы не уступали вещам марок-конкурентов. Хотя на Roger Dubuis создали 30 калибров за 15 лет (от автомата до минутного репетира — кажется, что они старались сделать все варианты, которые только возможны), решено было создать новый базовый механизм RD 680. Он должен был получить все сертификаты качества, которые с 2010 года дает Женевская лаборатория часового искусства и микроинженерии Timelab, контролирующая теперь эстетику Poincon de Geneve и точность COSC.

При этом надо понимать, что поскольку Roger Dubuis — это часы вкусовые и явно не первые в коллекции, этот начальный уровень выше €10 тыс. То есть перед нами тщательно продуманная "пирамида Керна" — на первом ярусе несколько десятков часов с малыми или "полезными" усложнениями стоимостью ниже €20 тыс. Этажом выше — несколько "миллезимов" по цене от десятков тысяч до сотен тысяч евро, еще выше — единичные часы по персональным заказам и надперсональным ценам.

Первая линия, которую Керн выставил на SIHH, звалась La Monegasque и отсылала к Монте-Карло, рулетке и разным веселым авантюрам, растущим в заведениях знаменитого банно-отмывочного треста Societe des Bains de Mer. В соответствии с этим на стенде Roger Dubuis все было уставлено игровыми столами, а в вестибюле под могучей хрустальной люстрой крутилась рулетка. В целом ставку Керна — на опасный пряный шик, круглосуточный black tie и светские безумства — можно признать выигрышной. Сегодня можно сказать следующее: дизайнеры сохранили некоторые самые характерные черты Roger Dubuis — яркие римские цифры, написанные по радиусам, зубчатое кольцо циферблата, сумрачные цвета. Вместе с тем это гораздо более спокойные и в этом смысле профессиональные часы. Лишится ли молодая марка той толики безумия, которая делала ее такой беззащитной перед критиками и в то же время такой узнаваемой и обаятельной, мы увидим дальше. Возможно, придет время и она станет такой удачливой, что с La Monegasque на руке перестанут пускать в казино.

Не менее интересные процессы происходят и в Baume & Mercier. В 2011 году Baume & Mercier представили две линии — Capeland и Linea, мужскую и женскую. Эти линии нельзя назвать совершенно новыми: они относятся к классике марки, но уже несколько лет не выпускались. Linea, родившиеся три десятилетия назад, сделал сверхмодными еще Бернар Форнас, нынешний глава Cartier, командовавший тогда Baume & Mercier — часы прославились в немалой степени благодаря системе сменных ремешков. Linea исчезла в 2006 году, примерно через год пропала Capeland, уступив место линии Riviera. И вот Linea вернулась. Основные ее черты сохранились неизменными: корпус в форме бочонка, круглый циферблат и ремешок-браслет, который можно самостоятельно менять. Однако у нее увеличен размер — это императивное требование моды: вместо 24 мм теперь у нее корпус в 27-32 мм. На сей раз к часам прилагается только один дополнительный сменный ремешок вместо существовавшего когда-то разноцветия петушиного хвоста. Этого не хочет сам молодой президент Циммерман: "Конечно, эта модель рассчитана на разнообразие, и она имеет право его получить, но я не хочу выходить на рынок сразу с 50 новыми цветами. В конце концов, я произвожу часы, а не браслеты".

Труднее узнать Capeland, который в последние годы имел агрессивно-спортивный облик. Теперь он принципиально классичен, призван напомнить старые модели Baume & Mercier вроде однокнопочного хронографа 1948 года. По принципам дизайна он отдаленно напоминает одну из самых удачных линий Baume & Mercier — Classima, но выглядит смягченным ее вариантом, менее формальным, более склоняющимся в ретро и благодаря этому выглядящим богаче и современнее.

В новых коллекциях Baume & Mercier мы видим ту же пирамиду — базовые модели в основании и знаковые модели на вершине, отличающиеся у женской линии материалами (розовое золото и бриллианты Top Wesselton, то есть бриллианты "чистой воды"), у мужской — усложнениями. Выглядит это достаточно логично.

Конечно, в действиях Алана Циммермана есть и ощущение логики от обратного. Прежние руководители марки остановили серию Linea в женских часах, они продвигали линию Riviera и ради нее пожертвовали Capeland. Циммерман триумфально восстановил Linea и во имя Capeland похоронил Riviera. Глядя со стороны и не отвечая головой за финансовые итоги, можно сказать, что и прежняя Riviera была совсем неплоха (когда-нибудь она, несомненно, вернется), однако же и нынешнему Capeland тоже надо отдать должное. В успехе же Linea сомнений нет, поскольку в любви к ней сходятся два поколения опытнейших ричмонтовских часовых генералов.

Под руководством нового CEO Вильгельма Шмидта выступила на Женевском салоне и немецкая марка из A. Lange & Sohne. Прежний ее глава Фабиан Кроне покинул компанию еще в 2009-м, оперативное руководство маркой стал осуществлять исполнительный директор Ержи Шапер, а стратегическое направление определял другой, не менее харизматичный, чем Джордж Керн, люксовый генерал Жером Ламбер, давно и успешно командующий одной из главных марок группы Richemont — знаменитыми механиками Jaeger-LeCoultre. Вильгельм Шмидт последние восемь лет работал в BMW. Любопытно, что и герр Кроне пришел к часам после работы с машинами — правда, он продавал Alfa Romeo. Вероятно, разница в темпераменте двух автомобилей соответствует и разнице в темпераменте двух СЕО и твердая немецкая основа для саксонской компании сейчас важнее, чем итальянская легкость и артистичность.

Во всяком случае, в 2011 году в A. Lange & Sohne никаких замков не строят, зато активно осваивают собственное наследие. С одной стороны, немецкие часовые механики отдают дань своей инженерной концепции Pour le Merite, с другой — козыряют более носибельной и повседневной, чем музейные часы Pour le Merite, немецкой часовой классикой. Так, историческая коллекция Saxonia теперь имеет в своем регистре золотые ультратонкие часы, обычные простые формальные, модель Dual Time — словом, все, что можно носить каждый день. Хотя, как жалуются русские дилеры в кулуарах Женевского салона, ""Ланге", как всегда, катастрофически не хватает народу. Особенно русские клиенты просят модели из медового золота — того самого, которое тверже платины и слаще меда. Но как, как нам наковырять его из немецкой деревни Гласхютте такие? Там ведь очередь!"

А для пуристов--обожателей часовой марки, которых немало, припасен очередной сюрприз. Если в прошлом году их порадовали триптихом 165 Years — Homage to F.A. Lange (в которую входили Tourbograph "Pour le Merite", Lange 1 Tourbillon и "1815" Moonphase), то теперь к этому триптиху добавили четвертую знаковую модель — Richard Lange Tourbillon "Pour le Merite" — с фирменной ланговской фузеей, турбийоном, тормозящим при коррекции, и особой системой циферблата, открывающей и закрывающей механизм турбийона. И все это для того, чтобы повторить рисунок знаменитых саксонских часов начала XIX века — "карманника" с механизмом-регулятором. Рядом с этими часами "Ланге" высокоточные немцы организовали специальную выставку, посвященную истории награды Orden Pour le Merite и тому факту, что германская мануфактура берется наградить "за заслуги" всех своих верных клиентов.

Механика тонкости

Дом Piaget двигается по привычным рельсам: на одной чаше весов — тонкие и точные механизмы из бюро Кот-о-Фе, на другой — бриллианты из женевского ателье марки. В этом году Piaget представили — какой-то вагнеровский архитектурный этюд в рамках классической коллекции Emperador, турбийон в асимметрично решенном, словно бы бездонном, циферблате,— Piaget Emperador Coussin Tourbillon Automatique Extra-plat. Это самый тонкий в мире турбийон с автоматическим подзаводом, созданный на основе двух прежних рекордных моделей — сверхтонкого турбийона 1270P и самого тонкого в мире механизма с микроротором автоподзавода 1208P. Вот настоящая тактика чемпионов-профессионалов, тщательно рассчитывающих каждый свой следующий прыжок, чтобы поставить рекорд и не надорваться.

Кризис многому научил часовщиков, и даже в этой высочайшей ценовой категории они внимательно считают деньги и не намерены распыляться на создание сверхсложных механизмов с нуля, как это бывало ранее. Серьезно и методично Piaget, уже 12 лет руководимый Филиппом Леопольдом Метцгером, развивает свой Altiplano — действительно знаменитый и исключительный механизм, который позволил им за последние годы продвинуться далеко вперед в дизайне, не опасаясь проблем в механике.

Конечно, фирменные формальные, black tie, фокусы — ультратонкие механизмы в линии Altiplano — были вновь продемонстрированы прессе. В Piaget ответили и на новенький маленький тренд — женские и ювелирные ультратонкие модели, к изысканной плоскости которых добавлены также и бриллианты. Драгоценная же часть презентации аккумулирует цветочные и коктейльные темы — две сквозных в творчестве Жан-Бернара Форо, ювелирного дизайнера марки. Часы "с секретом", кольца-цветы (некоторые из них, впрочем, поразительно напоминают работы Виктуар де Кастельян из Dior Fine Jewelry), коктейльные кольца в форме бокалов и разлитых по ним коктейлям. Бесконечно прелестны "птичьи" экзерсисы Piaget: пара серег плюс золотая, с бриллиантами и беззащитным жемчугом брошь с птичками, а также "птичьи" часы: бриллиантовая конструкция, помещенная между циферблатом и сапфировым стеклом, способна кружиться, словно в туре вальса, при малейшем движении руки. Ведь все-таки Piaget — это мастера в смешанном стиле, их хиты — трюковые ювелирные модели. Отдельно стоит отметить и новые женские ювелирные версии модели Polo: золотые мощные часы в неоклассическом стиле теперь получили циферблаты из поделочных камней — ляпис-лазури, яшмы и жадеита. Особенно красивы те, что с жадеитом — кроме своего контрастного решения (ярко-желтое золото и "рыхлый" многослойный зеленый, с желтыми прожилками камень) эти часы привлекают и историей. Приблизительно такие же, тоже из ярко-желтого золота, с зеленым циферблатом, часы Piaget носила Джеки Кеннеди.

Сверхтонкое — вечная ценность. Именно благодаря наличию сверхтонкого механизма могла родиться 80 лет назад культовая модель Reverso Jaeger-LeCoultre. Ее юбилей широко и тонко отпраздновали в рамках SIHH-2011. Прямоугольные, поворачивающиеся вокруг своей оси Reverso — одни из самых узнаваемых часов на свете. Не прекращавшаяся с 1931 года серия Reverso была рождена как часы для игроков в поло, которые могли спрятать хрупкое стекло, повернув корпус на глухую сторону. Во имя Reverso появилась на свет марка из двух имен — Jaeger-LeCoultre: Эдмону Жажеру понадобился сверхтонкий механизм Давида ле Культра, и два отца-основателя начали работать вместе. Изначально это были мужские часы, которые постепенно и с удовольствием освоили женщины. Сделанная для того, чтобы прятать хрупкое стекло циферблата, модель Reverso потом обрела целых два стекла и два циферблата — аверс и реверс.

И, разумеется, главным экспонатом женевского салона в год 80-летия модели оказались три новых варианта Reverso. Среди них самой юбилейной выглядит винтажная модель, посвященная первому изданию замечательных часов Grande Reverso Ultra Thin Tribute to 1931 в металлическом и золотом (лимитированная серия) корпусе. Ее формы практически полностью повторяют классические, за исключением размеров, которые соответствуют уже нынешним более широким запястьям. Это часы с "лицом" и "затылком". А вот Grande Reverso Duoface следует традиции "второго лица" — с циферблатом "домашнего времени" hometime, позволяющим видеть время в двух точках мира: той, в которой вы находитесь, и той, в которой вы живете (разумеется, тогда, когда это не совпадает), а на обороте — секундная стрелка и дата. Третья модель — это часы с "высоким" усложнением Reverso Repetition Minutes a Rideau. Минутный репетир здесь огораживается от мира занавесом из серого золота, скользящим вдоль корпуса и закрывающим тот или иной циферблат.

Но даже чествование всеми любимого Reverso не помешало оценить другую винтажную модель — замечательные круглые Memovox Tribute to Deep Sea, воспроизводящие первые часы для аквалангистов, разработанные Jaeger-LeCoultre в 1959 году. Тоже чуть увеличенные по руке, эти часы со звуковым сигналом во всем остальном точно воспроизводят модель 52-летней давности. Вплоть до того, что циферблат закрыт не нынешним сверхпрочным сапфировым стеклом, а чувствительным плексигласом по старой моде.

Ювелиры, они же и часовщики

Великий дом Cartier, открывший два года назад собственный часовой завод в Ля-Шо-де-Фо, в 2011 году подтвердил свои гигантские часовые аппетиты. Марка показала более 30 новых моделей, среди которых есть и настоящие инновационные достижения. Бернар Форнас, CEO Cartier, рассказал нам, что "сегмент haute horlogerie столь же важен для компании, как и производство фамильных, коллекционных драгоценностей, то есть haute joaillerie".

Для того чтобы нарисовать исторические корни часовой продукции дома, Cartier в рамках SIHH организовали выставку своих часов музейного класса. В их числе — и драгоценные подвески вроде пятнистой "Пантеры" 1915 года, и хрустальные "магические серии", создававшиеся Луи Картье, и этнические настольные часы (индийские, китайские, японские), и множество фирменных продуктов Cartier разных лет — от "Танка" до "карманников", от "Сантоса" до часов с секретом. Посетители выставки должны были покидать ее с твердым убеждением, что часовая история Cartier столь же велика, могущественна и безбрежна, как и история драгоценностей дома. Тикающая преемственность отлично видна: нет сомнений в том, что об инновационных швейцарских турбийонах Cartier в ближайшем будущем станут говорить столько же, сколько о французских бриллиантовых кошках.

При этом французская по рождению марка внимательно следит за тем, чтобы ее часовые амбиции не смутили привычный контингент покупателей, ценящих не чудеса механики, а бесконечный ручной труд и тонкую обработку изделий. Как всегда, Cartier поразили отделкой своих циферблатов: они находят и привлекают к работе представителей самых разных прикладных искусств, и мы видим циферблаты, сделанные в перегородчатой эмали, интарсии и даже римской и византийской мозаике. Вариантов огромное количество, осмотреть все невозможно, да и место, занятое на выставке Cartier, прямо соответствует значению дома в иерархии группы Richemont: в часовом городке наследникам славы Луи Картье принадлежит целая площадь.

Невозможно осмотреть и часы на стенде Van Cleef & Arpels — но не потому, что их много. Их много, но их все равно нет. Марка на нынешней SIHH выглядела жертвой собственного успеха. Часовые новинки VCA столь великолепны, изобретательны, красивы, так полны шика и обаяния, что многие посетители Салона отказываются держать себя в руках. В ход идет все: шантаж, угрозы, мольбы, рыдания, ритмичное помахивание кредитными карточками... Можно полюбить эти часы самой сильной любовью, но она будет безнадежна — легко ли выпустить их из рук, если в следующий раз вы их увидите только через год, когда до вас дойдет очередь? Итог: безнадежно пустые витрины, новые часы либо на презентациях, либо на съемках, либо уже на руках.

Стоит ли после этого сетовать на то, что "Поэтических усложнений" и "Необычных циферблатов" (две концепции и две коллекции VCA) не сыскать и в главных парижских магазинах? VCA удалось невероятное: французские ювелиры придумали свой часовой язык, по-французски элегантный, но точный, по-швейцарски сложный с технической точки зрения. "Время — игрушка, фокус, трюк, и наши часы доказывают это лучше всего. Вот почему за ними очередь!" — искренне рад своим пустым витринам президент VCA Станислас де Керсис. Введенное им в практику ювелирного дома использование так называемых поэтических усложнений оценено не только публикой, но и часовыми обозревателями и членами жюри женевского приза "Золотая стрелка", давшими в прошлом году VCA главный приз в категории женских часов.

Концепт и классика

Мишель Пармиджиани, известный часовой мастер, главное действующее лицо марки Parmigiani Fleurier, представил новую модель Bugatti Super Sport. Это не совсем часы, а скорее настоящий часовой "концепт-кар", соответствующий славе знаменитого французского автомобиля, бывшего олицетворением артистического вкуса, давно исчезнувшего и не так давно возрожденного. Первую "Бугатти" Пармиджиани уже разобрали коллекционеры, теперь на финишную прямую выходит новая модель. Ее создатели уверены, что коллекционеры раздумывать не будут: на всех не хватит, даже учитывая возросшие мощности новой мануфактуры Parmigiani и новые "ателье" (именно так, а не "бутиками" Parmigiani называют свои представительства в городах, в число которых с прошлого года входит и Москва).

Кроме Bugatti Super Sport Пармиджиани похвастался новыми настольными часами с непрерывным 30-летним лунным календарем. Это исламский календарь, год в котором состоит из 12 лунных месяцев и содержит около 354 дней. Цикл в нем состоит из 30 лет: 19 обычных по 354 дня и 11 високосных по 355 дней. Господин Пармиджиани начинал работать как часовой реставратор, и когда-то ему довелось реставрировать часы с календарем времен Оттоманской империи — впечатление от них он сохранил на годы и наконец-то выразил в собственном произведении, названном Calendrier Hegirien. Эти часы в драгоценном корпусе в духе ар-деко с удивительным механизмом и 30-дневным запасом хода производятся на заказ в 30 вариантах оформления. Судя по бурным событиям в Тунисе и Египте, они вскоре могут быть активно востребованы новыми происламскими правительствами.

Но именно на фоне этих часовых чудес особенно выигрышно выглядела самая простая классическая модель марки — Tonda 1950. Как следует из названия, "Тонда" — это круглые часы в привычном для Parmigiani Fleurier "простом" стиле с собственным мануфактурным механизмом PF 701. Этот механизм, имеющий всего 2,6 мм высоты, позволил сделать настоящую часовую классику, которая, как мы знаем, всегда базируется на тонких механизмах. У часов сейчас два варианта циферблата — черный, "с искрой", и белый. По функциям это обычный "трехстрелочник" с центрально расположенными стрелками, а в будущем нам обещают еще и календарь, который уместится в том же корпусе Tonda.

Коллекция 2011 года Vacheron Constantin в этом году тоже представляет в основном классические модели. Старейшая швейцарская мануфактура не зря назвала одну из главных своих линий Patrimony, так как верность бесценному наследию остается одним из главных козырей марки. Располагая (в линии Patrimony) одними из лучших на рынке ультратонких часов с механизмом, способным поместиться в монетку, мастера Vacheron Constantin методично добавляют к ним самые интересные и востребованные усложнения. Во-первых, это вечный календарь, который автоматически отражает разницу в количестве дней в месяцах и учитывает високосные годы. Новые часы Patrimony Contemporaine Perpetual Calendar обещают своим владельцам безупречную, не требующую дополнительной регулировки работу до 1 марта 2100 года. Вы скажете, что это легко пообещать и совсем нелегко проверить, но если и верить какому-нибудь часовому дому, то прежде всего на ум придет именно Vacheron Constantin с его более чем 250-летней историей и часами, которые все эти годы оставались на ходу. Тем более что мануфактурный механизм 1120 QP — несомненная удача женевских мастеров.

Вторая новинка в упомянутой серии "Наследие" — часы с функцией мирового времени Patrimony Traditionnelle World Time. В них установлен мануфактурный механизм 2460WT, разработанный специально для часов 2011 года и позволяющий определять время во всех 37 нынешних часовых поясах мира.

Но если в этих моделях "наследие" все-таки подано в более современном духе, то настоящий шедевр "исторической" серии Vacheron Constantin мог бы сразу оказаться в музее рядом с Reverso как образец новой интерпретации знаменитых моделей. Счастливы мануфактуры, имеющие в своей истории такие шедевры. Модель Historiques Aronde 1954 в прямоугольном корпусе из розового золота повторяет черты модели, выпущенной Vacheron Constantin в 1954 году. Эти часы не назовешь современными, но они и не старомодны. Они в некотором роде вне времени, как и всякая настоящая музейная ценность. Historiques Aronde 1954 — для приверженцев старинной марки (а таких очень много), которые хотят носить на руке Vacheron Constantin, который бы не угадывался с первого взгляда как Vacheron Constantin, но ясно рассказывал бы о том, как высоко стояли часовое искусство и дизайн в середине столь близкого нам прошлого века.

Часами Quai de l`Ile Quantieme Retrograde Annuel продолжилась и начатая три года назад, в 2008-м, серия, названная в честь исторической женевской штаб-квартиры марки, расположенной на набережной Острова. Несмотря на историческое название, женевские часовщики считают эту серию своим авангардом. Дело не только в том, что в увеличенный до 43 мм корпус положен замечательный мануфактурный механизм Vacheron Constantin 2460 QRA с ретроградным календарем.

Эти часы имеют возможность персонализации — новое модное слово в лексиконе классических швейцарских мануфактур. И здесь Vacheron Constantin действительно в авангарде. Еще три года назад все были поражены, когда Vacheron Constantin представил первую Quai de l`Ile, которую можно было укомплектовать на стадии заказа, начиная с материала корпуса и кончая надписью на задней крышке. Немногие марки рискнули зайти так далеко, тем более что у каждой "высокой" мануфактуры есть "специальные" клиенты, требующие персонализации своей покупки. Не всегда бывает просто идти таким капризам навстречу. Но, в конце концов, ожидание некоторых моделей длится годами и ваши небольшие пожелания могут быть мануфактурой учтены.

У Vacheron Constantin в этой часовой серии у клиента есть выбор из семи вариантов почти по каждому элементу часов — материалы корпуса, кольца циферблата, рисунок циферблата. Как уверяют женевские часовщики, этот "конструктор" позволяет в итоге получить около 700 отличающихся друг от друга часов, носящих одинаковое имя Quai de l`Ile.

Dolce vita

Нынешние победы IWC, единственной крупной часовой марки из немецкоговорящей части Швейцарии, можно оценить как локальные, но достойные: президент IWC Джордж Керн в настоящий момент надзирает и над другими брендами Richemont Group — Roger Dubuis и Baume & Mercier.

В IWC сыграли на своей старой испытанной спортивно-технической лире, но музыка на этот раз получилась более развлекательной, чем обычно. Пересмотру подверглись часы Portofino, самой "свободной" коллекции IWC, вышедшей в 1984 году. Portofino — это часы кассовые, формальные, проходящие по надежному дизайнерскому классу "часы-часы".

Рекламные ролики IWC воспевали виды итальянского курорта Портофино: ланчи, пляжи, серпантины, соломенные шляпы, красивые газеты, элегантные машины, и для каждого пункта, каждой точки курортной программы находилась какая-нибудь сопутствующая модель IWC Portofino. Для флагманских часов Portofino Hand-Wound 8 Days часовщиками из Шаффхаузена был предложен и новый калибр Calibre 59210. Но это внутренняя технократическая роскошь, обнаженная благодаря прозрачной задней крышке — за внешний гламур отвечает, в частности, кожаный ремешок, сделанный мастерами Santoni, легендарными итальянскими галантерейщиками. В новой линии IWC Portofino есть и другие дизайнерские решения, касающиеся оболочки часов. Два других часовых обитателя курорта — хронограф и Dual Time — имеют винтажного рисунка металлические браслеты. Впрочем, во всех "курортниках" сохранен ДНК старых часов начала 1980-х годов: техническая элегантность, спортивный, мускулистый дух, мануфактурная точность хода.

Осознанная и неосознанная элегантность характерна и для продукции Panerai. Итальянские часовщики (с техническими мощностями в швейцарском Невшателе) представили в рамках SIHH богатый улов, достойных наследников людей-"лягушек". Сначала об элегантности: новые, но уже, вне сомнений, великие примеры ее — в исторических часах Radiomir с корпусами из розового золота (42 mm) и платины (47 mm). Кроме того, Panerai переиздали и часы 1947 года — тоже Radiomir, сохранивший первоначальные деления на циферблате в виде меток. Между тем Panerai активно ведут себя и на инновационном рынке, предлагая Luminor и Radiomir с корпусами из керамики, бронзы, а также смешанных композитов. Таким образом, Panerai захватывают два клиентских сегмента — возрастную публику, желающую собирать романтичную классику, и джетсеттеров, легко меняющих скучное пенсионерское золото на монументальную керамику или необыкновенную бронзу.

Тем же путем идут и в Audemars Piguet: мануфактуру из Ле-Брассю стоит назвать одним из чемпионов прошедшего Салона. Элегантная ниша: пожалуйста, сверхтонкие, с автоподзаводом, с различными по цветам циферблатами, в женских версиях — с бриллиантами на безеле. Несмотря на то что подобные классические, формальные часы не являются самым профильным бизнесом Audemars Piguet, элегантность получилась совершенно неподдельной. За технические сложности отвечают модели линии Millenary, созданные при поддержке Renaud & Papi. За зловещие "композиты" — модели серии Offshor Royal Oak, где, кстати, появились часы Терминатора, именная модель, созданная в честь Арнольда Шварценеггера. В Audemars Piguet, впрочем, делают ставку не только на мужские, но и на женские мускулы. Так, директор Audemars Piguet в России Георгий Осоргин анонсировал часовой проект мануфактуры, связанный с Большим театром. Напомним, что прима Большого Светлана Захарова является послом Audemars Piguet, а сама мануфактура — творческим партнером главного музыкального театра страны.

Мануфактура Girard-Perregaux, управление которой взяли на себя после смерти Джино Макалузо его сыновья Стефано и Массимо, пока ведет себя осторожно и сдержанно: из представленного на SIHH-2011 внимания заслуживают классические переизданные модели "1966" и Vintage 1945. Никаких привычных ранее ультрасложных часов наследники Джино Макалузо не показали.

Самый подвижный часовщик современности Ришар Милль постепенно перестает относиться к собственным прошлым заслугам с былой долей серьезности: основатель часовой хирургии в этом году представил два упражнения на тему тонких часов — RM017 Tourbillon Extra-Plat и RM033 Calibre Automatique Extra Plat. Характерные фирменные черты сохранены, только сами корпуса стали площе. Таким образом, Милль еще раз подтвердил свое желание оставаться трендсеттером.

Лауреаты "Золотой стрелки-2011" Робер Гребель и Стивен Форси, судя по итогам их презентации, заняты не только техническими открытиями, но и активным насыщением ассортимента. Это понятно: участие в SIHH, а также доля в 20%, принадлежащая Richemont Group, заставляют этих камерных часовых ученых обращать внимание и на широту своей линейки. В настоящий момент расширить ее можно только одним верным способом — выпускать свои высокотехнические модели в корпусах из разных драгоценных металлов и с разным окрасом циферблата (Invention Piece 2, Double Tourbillon 30, например, существуют в разнообразных цветовых гаммах).

И, наконец, гамбургский "ручечник" Montblanc, ворвавшийся в высокий часовой мир благодаря покупке исторической мануфактуры Minerva, показал часы не в разном цвете, но в разном весе. В Montblanc отдали дань винтажу: есть замечательный "старик" по имени Vintage Pulsographe с черно-красным эмалевым циферблатом. А также инновационным сверхусложнениям — это Tourbillon Bi-Cilindrique wih Culindrical Double Balance-Spring, сконструированный штатным часовым инженером Деметрио Кабидду, аборигеном Minerva. А также простым человеческим хронографическим радостям — в TimeWalker TwintFly Chronograph с новым калибром MB LL100. И сложным хронографическим радостям тоже — это Nicolas Rieussec Chronograph Anniversary Edition (пейзаж циферблата этой модели уже можно считать визитной карточкой всего новорожденного часового искусства Montblanc). И не забыли о самом модном "мировом" тренде часах с GMT — это Star World-Time GMT Automatic. Такой, крайне, даже дьявольски умно выстроенной линейкой новинок марка Montblanc еще раз напомнила о том, что она, быть может, пока и не самый великий часовщик из всех собравшихся под крышей Palexpo, но уже важный технический игрок на этом поле.

Процессы, происходящие с женевскими марками, вполне характерны для всего швейцарского часпрома. В этом году мы увидели результаты кризисного менеджмента: часы, показанные в Женеве, начали разрабатывать, как правило, в год кризиса. Классика, внимание к прошлому, некоторая осторожность идут оттуда. Но эта позиция, как выясняется, более чем оправданна результатами: "тощие" годы постепенно сменяются "тучными", и на прочно заложенных основаниях часовых пирамид можно возводить новые воздушные замки.

Екатерина Истомина и Алексей Тарханов