По Женевскому времени

XXI Салон часового искусства (SIHH) в Женеве завершился в приподнятой атмосфере. Опасения прошлых лет, связанные с кризисом, уступили место безудержному оптимизму, почти такому же, как в благословенные годы миллениума. Причем из вроде бы самой пострадавшей от кризиса Европы явилось большинство посетителей — 60%, только 20% — из Азии, 12% — жители обеих Америк и 8% осталось на некогда задававших тон обитателей Ближнего Востока.

Традиционно выставлявшиеся в Женеве прежде 16 марок в этом году дополнены новичками: Ralph Lauren, Richard Mille, Greubel & Forsey — число участников дошло до 19. Это гранды группы Richemont (среди них — гигант Cartier, тонкач Ван Клифф, знаменитые механики Jaeger-LeCoultre IWC и Vacheron Constantin, легендарные пловцы Panerai), незыблемая скала Audemars Piguet и осиротевшие после смерти Джино Макалузо марки Girard Perregaux и Jean Richard.

Организатор Салона, роль которого все эти годы исполняет FHH, фонд часового искусства, по-прежнему держит марку. Город под крышей главного экспозиционного зала Женевы Palexpo выглядит, как всегда, импозантно: "Это настоящий город с площадями в традиционной архитектуре большой европейской столицы, с пьяцеттами, аркадами ресторанами, столиками, стоящими у порогов домов, отведенных в этом городе маркам",— говорит мадам Фабьенн Люпо, специалист по организации масштабных выставок и ярмарок, в 2010-м ставшая главой FHH. Женевский салон остается столь же желанным, сколь и закрытым, что побудило в 2011 году многие (оставленные за порогом, либо традиционно приверженные Базелю) марки открыть свои экспозиции и даже параллельные салоны почти в том же месте и абсолютно в тот же час.

Итак, дом Cartier, открывший два года назад собственный часовой завод в Ля-Шо-де-Фо, в 2011 году подтвердил свои гигантские часовые аппетиты: марка показала более 30 новых моделей, среди которых есть и настоящие инновационные достижения. Бернар Форнас, CEO Cartier, рассказал нам, что "сегмент haute horlogerie столь же важен для компании, как и производство фамильных, коллекционных драгоценностей, то есть haute joaillerie". "Мы блистательны и креативны решительно во всем: и в механизмах, и в украшениях",— утверждает Бернар Форнас. Для того чтобы нарисовать исторические корни часовой продукции дома, Cartier в рамках SIHH организовали выставку своих часов музейного класса. В их числе — и подвески, вроде "Пантеры" 1915 года, и "магические серии", создававшиеся Луи Картье, и множество фирменных продуктов Cartier разных лет — от "Танка" до карманников, от "Сантоса" до часов с секретом. Посетители выставки должны были покидать ее с твердым убеждением, что часовая история Cartier столь же велика, могущественна и безбрежна, как и история драгоценностей дома. Тикающая преемственность отлично видна: нет сомнений в том, что об инновационных турбийонах Cartier в ближайшем будущем станут говорить столько же, сколько о бриллиантовых кошках.

В свою очередь стенд Van Cleef & Arpels на SIHH выглядел плачевно — по причине непрекращающегося успеха марки. Часовые новинки VCA столь великолепны, изобретательны, красивы, так полны шика и обаяния, что многие посетители Салона отказываются держать себя в руках. Итог: безнадежно пустые витрины, новые часы — либо на презентациях, либо на съемках. Стоит ли после этого сетовать на то, что "Поэтических усложнений" и "Необычных циферблатов" (две концепции и две коллекции VCA) не сыскать и в главных парижских магазинах? VCA удалось невероятное: французские ювелиры придумали свой часовой язык, по-французски элегантный, но точный, по-швейцарски сложный с технической точки зрения. "Время — игрушка, фокус, трюк, и наши часы доказывают это лучше всего. Вот почему за ними очередь!" — рад своим пустым витринам президент VCA Станислас де Керсис.

Дом Piaget двигается по привычным рельсам: на одной чаше — механизмы из бюро Кот-о-Фе, на другой — бриллианты из женевского ателье марки. В этом году Piaget представили — какой-то вагнеровский, архитектурный этюд в рамках старой коллекции Emperador, турбийон в асимметрично решенном, словно бы бездонном, циферблате. Конечно, фирменные формальные, black tie, фокусы — ультратонкие механизмы в линии Altiplano, были вновь продемонстрированы прессе. В Piaget ответили и на новенький маленький тренд: женские и ювелирные ультратонкие модели, к изысканной плоскости которых добавлены также и бриллианты. Драгоценная же часть презентации аккумулирует цветочные и коктейльные темы — две сквозных в творчестве Жан-Бернара Форо, ювелирного дизайнера марки. Часы "с секретом", кольца-цветы (некоторые из них, впрочем, поразительно напоминают работы Виктуар де Кастельян из Dior Fine Jewelry), кольца в форме бокалов и разлитых по ним коктейлях. Прелестны "птичьи" экзерсисы Piaget: пара серег плюс брошь с птичками, а также "птичьи" часы: бриллиантовая конструкция, помещенная между циферблатом и сапфировым стеклом, способна кружиться, словно в туре вальса, при малейшем движении руки. Все-таки Piaget — это мастера в смешанном стиле, их хиты — трюковые ювелирные модели.

Мишель Пармиджиани, известный часовой мастер, главное действующее лицо марки Parmigiani Fleurier, представил новую модель Bugatti Super Sport. Это не совсем часы, а скорее настоящий концепт-кар соответствующий славе знаменитого автомобиля, бывшего олицетворением артистического вкуса, давно исчезнувшего и не так давно возрожденного. Первую "Бугатти" Пармиджиани уже разобрали коллекционеры, теперь на финишную прямую выходит новая модель. Ее создатели уверены, что коллекционеры раздумывать не будут — на всех не хватит, даже учитывая возросшие мощности новой мануфактуры Parmigiani и новые "ателье" (именно так, а не "бутиками" Parmigiani называют свои представительства в городах, в число которых с прошлого года входит и Москва).

Кроме Bugatti Super Sport, Пармиджиани похвастался новыми настольными часами с непрерывным тридцатилетним лунным календарем. Это исламский календарь, год в котором состоит из 12 лунных месяцев и содержит около 354 дней. Цикл в нем состоит из 30 лет: 19 обычных по 354 дня и 11 високосных по 355 дней. Господин Пармиджиани начинал работать как реставратор, и когда-то ему довелось реставрировать часы с календарем времен оттоманской империи — впечатление от них он сохранил на годы и наконец-то выразил в собственном произведении, названном Calendrier Hegirien. Это часы в драгоценном корпусе в духе ар-деко с удивительным механизмом и 30-дневным запасом хода производятся на заказ в 30 вариантах оформления. Судя по событиям в Тунисе и Египте, они вскоре могут быть активно востребованы новыми происламскими правительствами.

Но именно на фоне этих часовых чудес особенно выигрышно выглядела самая простая классическая модель марки — Tonda 1950. Как следует из названия, "Тонда" — это круглые часы в привычном для Parmigiani Fleurier "простом" стиле, с собственным мануфактурным механизмом PF 701. Этот механизм, имеющий всего 2,6 мм высоты, позволил сделать настоящую часовую классику, которая, как мы знаем, всегда базируется на тонких механизмах. У часов сейчас — два варианта циферблата, черный, "с искрой" и белый. По функциям — это обычный "трехстрелочник" с центрально расположенными стрелками, а в будущем нам обещают еще и календарь, который уместится в том же корпусе Tonda.

Мануфактура Jaeger-LeCoultre отпраздновала в рамках SIHH 80-летие прямоугольных, поворачивающихся вокруг своей оси Reverso. Вероятно, это одни из самых узнаваемых часов на свете. "Нет другой модели, название которой так точно бы описывало ее сущность",— говорит Янек Делешкевич, арт-директор марки. Не прекращавшаяся с 1931 года серия Reverso была рождена как часы для игроков в поло, которые могли спрятать хрупкое стекло, повернув корпус на глухую сторону. Именно благодаря этим часам появилась на свет марка Jaeger-LeCoultre: Эдмону Жажеру понадобился сверхтонкий механизм Давида Ле Культра и два отца-основателя начали работать вместе.

Изначально это были мужские часы, которые постепенно и с удовольствием освоили женщины. Сделанная для того, чтобы прятать хрупкое стекло циферблата, модель Reverso потом обрела целых два стекла, два циферблата, два измерения времени. Вариантов было множество. Например, "дневной" с белым циферблатом и черный "вечерний", украшенный бриллиантами. На обороте помещали то циферблат с другим часовым поясом, то индикатор резерва хода, то окошечки с цифрами часов и минут, то дату, то вечный календарь.

Великолепная и простая идея позволила десятилетиями упражняться в драгоценной отделке "обратной стороны Луны". Здесь появлялись ювелирные инкрустации, гильоше, pave из драгоценных камней, эмали по мотивам художников ар-деко, портреты любимых женщин, драгоценнейших начальников и обожаемых монархов — решительно все, что угодно. Удивительная возможность купить две пары часов на одном ремешке была одной из приманок Reverso, модели, остающейся удивительно современной.

И разумеется, главным экспонатом женевского салона в год 80-летия модели оказались три новых варианта Reverso. Среди них самой юбилейной выглядит винтажная модель, посвященная первому изданию замечательных часов — Grande Reverso Ultra Thin Tribute to 1931 в металлическом и золотом (лимитированная серия) корпусе. Ее формы практически полностью повторяют классические — за исключением размеров, которые соответствуют уже нынешним запястьям. Это часы с "лицом" и "затылком". А вот Grande Reverso Duoface следует традиции "второго лица" — на ее обороте размещен циферблат второго часового пояса GMT c новым рисунком. Третья модель — это часы с "высоким" усложнением Reverso Repetition Minutes a Rideau. Минутный репетир здесь огораживается от мира занавесом из серого золота, скользящим вдоль корпуса и закрывающим тот или иной циферблат.

Но даже чествование всеми любимого Reverso не помешало оценить и другую винтажную модель, круглые Memovox Tribute to Deep Sea, воспроизводящую первые часы для аквалангистов, разработанные мануфактурой Jaeger-LeCoultre в 1959 году. Тоже чуть увеличенные по руке, эти часы со звуковым сигналом точно воспроизводят модель 52-летней давности, вплоть до того, что циферблат закрыт не нынешним сверхпрочным сапфировым стеклом, а чувствительным плексигласом по старой моде.

Коллекция 2011 года Vacheron Constantin в этом году тоже представляет в основном классические модели. Старейшая швейцарская мануфактура не зря назвала одну из главных своих линий Patrimony, верность наследию остается одним из главных козырей марки. Располагая (в линии Patrimony) одними из лучших на рынке ультратонких часов с механизмом, способным поместиться в монетку, Vacheron Constantin методично добавляют к ним самые интересные и востребованные усложнения. Во-первых, это вечный календарь, который автоматически отражает разницу в количестве дней в месяцах и учитывает високосные годы. Новые часы Patrimony Contemporaine Perpetual Calendar обещают своим владельцам безупречную, не требующую дополнительной регулировки работу до 1 марта 2100 года. Вы скажете, что это легко пообещать и совсем нелегко проверить, но если и верить какому-нибудь часовому дому, то прежде всего на ум придет именно Vacheron Constantin с его более чем 250-летней историей и часами, которые все эти годы оставались на ходу. Тем более что мануфактурный механизм 1120 QP — один из шедевров женевских мастеров.

Вторая новинка в серии "Наследие" — часы с функцией мирового времени Patrimony Traditionnelle World Time. Они и традиционны и необычны в одно и то же время. Традиционны они потому, что свою первую модель с функцией мирового времени в городах планеты Vacheron Constantin представил еще в 1932 году. Это были карманные часы, за ними последовали усовершенствованные модели 1930-х годов, а потом и знаменитые часы 1941 года. Они были показаны на нынешней SIHH на стенде Vacheron Constantin, и каждый мог убедиться, что время в 41 городе было на них представлено предельно наглядно, именно в то время, когда эти города один за другим входили в зону военных действий второй мировой. В 1957 году на их базе Vacheron Constantin были построены первые наручные часы с "часами мира".

Но безусловно новое — механизм 2460WT, разработанный специально для часов 2011 года и позволяющий определять время во всех 37 нынешних часовых поясах мира, причем не только в "целых", но и в различающихся между собой на половину или четверть часа. Мы давно не видели часов с таким сложным устройством, которые были бы настолько просты в чтении и управлении. Они регулируются одной заводной головкой и, будучи зафиксированы в конкретном часовом поясе, позволяют увидеть время во всех расположенных по кругу циферблата городах мира. К тому же у них есть функция "день и ночь", и затеняющий половину мира сапфировый циферблат не позволяет ошибиться со временем суток в Каракасе, Анкоридже или Сиднее. Это настоящий планетарий на руке, хотя, глядя на эти часы легко поверить, что земля — плоская.

Но если в этих моделях "наследие" все-таки подано в современном духе, то настоящий шедевр "исторической" серии Vacheron Constantin вполне мог бы сразу оказаться в музее рядом с Reverso как образец новой интерпретации знаменитых моделей. Счастливы мануфактуры, имеющие в своей истории такие шедевры. Historiques Aronde 1954 в прямоугольном корпусе из розового золота повторяет черты модели, выпущенной Vacheron Constantin в 1954 году. Эти часы не назовешь современными, но они и не старомодны. Они в некотором роде — вне времени, как и всякая музейная ценность. Historiques Aronde 1954 — для приверженцев старинной марки (а таких очень много), которые хотят носить на руке Vacheron Constantin, который бы не угадывался с первого взгляда, как Vacheron Constantin, но ясно рассказывал бы о том, как высоко стояли часовое искусство и дизайн в середине столь близкого нам прошлого века.

IWC, динамичная, дерзкая марка, которую ведет к успеху несокрушимый Джордж Керн, на этот раз выступила непривычно скромно: принципиально новых моделей нет, а переработке подверглась "всего лишь" одна из самых элегантных коллекций IWC — Portofino, впервые выпущенная в 1984 году. Новые Portofino IWC сохранили ДНК старых часов: техническая элегантность, спортивный дух, мануфактурная точность хода. Это "просто часы", которые ждет "обыкновенный" коммерческий успех. Но совершенно очевидно, что супермозг выдающегося управленца наших дней Джорджа Керна занят не только линейками IWC.

Две марки в 2011 году выступили в обновленном составе, хотя одна из них, Roger Dubuis, достаточно молода, а вторая, Baume & Mercier, отсчитывает свою историю с 1830 года. У этих марок — новые президенты, пришедшие из кузницы кадров группы Richemont — мануфактуры IWC из Шаффхаузена, города на границе Германии и Швейцарии. Вот как раз главе IWC Джорджу Керну и поручили менять ситуацию в двух мануфактурах.

В Baume & Mercier Керн больше года назад делегировал Алана Циммермана. За это время тот показал себя столь же методичным и талантливым руководителем — чему свидетельством новые коллекции старинной женевской мануфактуры, о которых еще пойдет речь. Roger Dubuis Керн возглавил сам и, хотя у него было мало времени, показал на SIHH первые результаты работы.

Марка Roger Dubuis знаменита тем, что ее создал прекрасный часовщик Роже Дюбуи, мечтавший только об одном, чтобы ему не мешали разрабатывать часовые механизмы. Их делали по два в год, один другого сложнее и дороже. Деловой партнер Роже Дюбуи, харизматичный антрепренер и дизайнер Карлос Диас предлагал все более и более экстравагантный дизайн. Марка витала в облаках, и Керну пришлось поставить ее на землю.

План его был таков — выстроить четкую иерархию продуктов, на что были не способны отцы-основатели, и разработать модели начального уровня цен, которые бы не уступали вещам марок-конкурентов. Хотя на Roger Dubuis создали 30 калибров за 15 лет (от автомата до минутного репетира: кажется, что они старались сделать все варианты, которые только возможны), решено было создать новый базовый механизм RD 680. Он должен был получить все сертификации качества, которые с 2010 года дает Женевская лаборатории часового искусства и микроинженерии Timelab, контролирующая теперь эстетику Poincon de Geneve и точность COSC.

При этом надо понимать, что поскольку Roger Dubuis — часы вкусовые и явно не первые в коллекции, этот начальный уровень — выше €10 000. То есть перед нами тщательно продуманная "пирамида Керна" — на первом ярусе несколько десятков часов с малыми или "полезными" усложнениями стоимостью ниже 20 тысяч. Этажом выше — несколько "миллезимов" по цене от десятков до сотен тысяч, еще выше — единичные часы по персональным заказам и надперсональным ценам.

Первая линия, которую Керн выставил на SIHH, звалась La Monegasque и отсылала к Монте-Карло, рулетке и разным веселым авантюрам, растущим в заведениях знаменитого банно-отмывочного треста Societe des Bains de Mer. В соответствии с этим на стенде Roger Dubuis все было уставлено игровыми столами, а в вестибюле под хрустальной люстрой крутилась рулетка. В целом ставку Керна можно признать выигрышной. Дизайнеры сохранили некоторые самые характерные черты Roger Dubuis — римские цифры, написанные по радиусам, зубчатое кольцо циферблата, яркие цвета. Вместе с тем это гораздо более спокойные и в этом смысле профессиональные часы. Лишится ли марка той толики безумия, которая делала ее такой беззащитной перед критиками и в то же время такой узнаваемой и обаятельной — увидим дальше.

Не менее интересные процессы происходят и в Baune & Mercier. В этом году Baume & Mercier представили две новые линии — Capeland и Linea, мужскую и женскую. Эти линии нельзя назвать совершенно новыми, они относятся к классике марки, но уже несколько лет не выпускались. Linea, родившиеся три десятилетия назад, сделал сверхмодными еще Бернар Форнас, нынешний глава Cartier, командовавший тогда Baume & Mercier — часы прославились в немалой степени благодаря системе сменных ремешков. Linea исчезла в 2006 году, примерно через год пропал Capeland, уступив место линии Riviera. И вот Linea вернулась. Основные ее черты сохранились неизменными: корпус в форме бочонка, круглый циферблат и ремешок-браслет, который можно самостоятельно менять. Однако у нее увеличен размер, это императивное требование моды, вместо 24 мм теперь у нее корпус в 27-32 мм. На сей раз к часам прилагается только один дополнительный сменный ремешок вместо существовавшего когда-то разноцветия петушиного хвоста. Этого не хочет сам президент Циммерман: "Конечно, эта модель рассчитана на разнообразие, и она имеет право его получить, но я не хочу выходить на рынок сразу с пятьюдесятью новыми цветами. В конце концов, я произвожу часы, а не браслеты".

Труднее узнать Capeland, который в последние годы имел агрессивно-спортивный облик. Теперь он принципиально классичен, призван напомнить старые модели Baume & Mercier вроде однокнопочного хронографа 1948 года. По принципам дизайна он отдаленно напоминает одну из самых удачных линий Baume & Mercier Classima, но выглядит смягченным ее вариантом, менее формальным, более склоняющимся в ретро и благодаря этому выглядящим богаче и современнее.

В новых коллекциях Baume & Mercier мы видим ту же пирамиду — базовые модели в основании и "знаковые" модели на вершине, отличающиеся у женской линии материалами (розовое золото и бриллианты Top Wesselton, то есть бриллианты "чистой воды"), у мужской — усложнениями. Выглядит это достаточно логично.

Конечно, в действиях Циммермана есть и ощущение логики от обратного. Прежние руководители марки остановили серию Linea в женских часах, они продвигали линию "Ривьера" и ради нее пожертвовали "Кейплендом". Циммерман триумфально восстановил Linea и во имя "Кейпленда" похоронил "Ривьеру". Глядя со стороны и не отвечая головой за финансовые итоги, можно сказать, что и прежняя "Ривьера" была совсем неплоха (когда-нибудь она, несомненно, вернется), однако же и нынешнему "Кейпленду" тоже надо отдать должное. В успехе же "Линеа" сомнений нет, поскольку в любви к ней сходятся два поколения опытнейших ричмонтовских часовых генералов.

Процессы, происходящие с этими марками, вполне характерны для всего Женевского салона. В этом году мы увидели результаты кризисного менеджмента — часы, показанные в Женеве, начали разрабатывать, как правило, в год кризиса. Классика, внимание к прошлому, некоторая осторожность идут оттуда. Но эта позиция, как выясняется, более чем оправдана результатами — тощие годы постепенно сменяются тучными, и на прочно заложенных основаниях часовых пирамид можно возводить новые воздушные замки.

Зато немцы из A. Lange & Sohne никаких замков не строят, зато активно осваивают собственное наследие. С одной стороны, немецкие часовые механики отдают дань своей инженерной концепции Pour le Merite, с другой — козыряют более носибельной и повседневной, чем музейные часы Pour le Merite, немецкой часовой классикой. Так, историческая коллекция Saxonia теперь имеет в своем регистре золотые ультратонкие часы, обычные простые формальные, модель Dual Time — словом, все, что можно носить каждый день. Хотя, как жалуются русские дилеры в кулуарах Женевского салона, ""Ланге", как всегда, катастрофически не хватает народу. Особенно русские клиенты просят модели из медового золота. Но как нам достать из немецкой деревни Гласхютте такие? Там ведь очередь!".

В Panerai медом и золотом кормить не обещали (разве что платиной — в случае с винтажными, от 1947 года перевыпуска, великолепными Radiomir), но зато предлагают бронзу. Базовая модель Luminor 1950 облачилась в массивный, но вовсе не тяжелый бронзовый корпус: таким образом был получен новый винтажный продукт. "Бронза дает превосходную, неподдельную патину, и нам было важно это показать. Как стареет время! В случае с нашей бронзой это происходит чрезвычайно быстро",— доволен один из менеджеров Panerai. Впрочем, миф и формы часов Panerai настолько непотопляемы, столь романтичны по духу, столь логичны с инженерной точки зрения, что их вообще можно делать из любых композитов.

Мануфактуру Audemars Piguet можно смело назвать одним из чемпионов прошедшего Салона. Сложные, асимметричные, с турбийоном Millenary, плоские золотые Jules Audemars (включая и пикантные, восхитительные женские модели с бриллиантами), зловещий карбон в модели-кормилице марки Offshor Royal Oak: презентация новых продуктов длилась больше часа. Кроме того, директор Audemars Piguet в России Георгий Осоргин анонсировал часовой проект мануфактуры, связанный с Большим театром. Напомним, что прима Большого Светлана Захарова является послом Audemars Piguet, а сама мануфактура — творческим партнером главного театра страны. Затанцуют ли механические часы из Ле Брассю на старой или новой сцене? Узнаем поточнее в апреле.

И наконец, Girard-Perregaux, управление которой взяли на себя после смерти отца Джино Маккалузо его сыновья Стефано и Массимо. Пока путь, по которому пойдет этот великий часовой бренд, не ясен. Но точно одно: это по-прежнему будут классические швейцарские часы, о чем сигнализирует новинка из линии "1966" — простые, но выдающиеся этой простотой часы, золотые, с белым циферблатом и маленькой секундной стрелкой.

Подробнее о SIHH — в специальном выпуске "Часы. Стиль", который выйдет 17 февраля.