В Национальной филармонии впервые исполнили произведения шведских классиков Хуго Альфвена, Вильгельма Петерсона-Бергера и Йосты Нюстрема. Дирижер Матс Лильефорс, присвоивший статус распорядителя вечера, так заигрывал с публикой, что едва не позабыл об оркестре, отметила ЛЮБОВЬ МОРОЗОВА.
Среди музыкальных культур скандинавских стран шведская представлена у нас, пожалуй, хуже всего. Из внушительного списка композиторских фамилий с характерным удвоением согласных ни одну нельзя назвать широко известной, и предпосылок смены тренда никаких — дефицит партитур налицо. Потому пятничный концерт, организованный посольством Швеции в Украине,— едва не единственная возможность вживую послушать что-нибудь шведское.
Центральное место в программе заняли украинские премьеры симфонических циклов Хуго Альфвена и Йосты Нюстрема — композиторов первой половины прошлого столетия, чье творчество принято рассматривать в контексте разнообразных стилей XX века, прежде всего — модернизма и конструктивизма. Не исключено, что в каких-то других своих произведениях авторы и погружались в омут изощренных техник, но вот представленные на киевском концерте опусы были написаны в романтической манере XIX века и слишком обильно, как для полотен эпохи авангарда, сдобрены фольклорными цитатами.
"Midsommarvaka" (буквально — "Праздник в честь летнего солнцестояния") Хуго Альфвена, название которой нередко заменяют универсальным "Шведская рапсодия", ведущая вечера объявила как "Ночь на Ивана Купала". Дальше было еще веселее. Лишь зазвучали первые такты партитуры, стало ясно, что шведский дирижер Матс Лильефорс, руководящий на родине несколькими солидными оркестрами с приставкой "Королевский", а у нас почему-то выступающий в Национальном дворце искусств "Украина" с неоднозначными проектами вроде гала-концерта "Звезды 'Ла Скала'", намерен перенести на филармоническую сцену опыт ведения мероприятий эстрадного толка. Стоя за пультом, он развлекал публику и оркестрантов странной эквилибристикой, не уделяя внимания технически непростым эпизодам. Покуда дирижер примерялся к новому широкому жесту, музыкантам филармонического оркестра доводилось самостоятельно "собирать" партитуру. В результате произведение как-то сложилось, хотя, конечно, его форма, изначально организованная как нанизывание друг на друга контрастных фрагментов, так и не была как следует выстроена.
Вторым большим произведением вечера стала пятичастная "Sinfonia del Mare" Йосты Нюстрема — романтическая живописная марина в звуке, в которой нашлось место и плеску воды и вою ураганных ветров. Воспевать морскую стихию, широко почитаемую в шведской музыкальной культуре, доверили оперной певице Анне Эклунд Тарантино: между двумя музыкальными картинами бури она ненадолго выплыла на сцену в средней части цикла и поведала о любви композитора к морю голосом мифологической Сирены. Чтобы ее появление на сцене не осталось таким эпизодическим, дирижер решил подкорректировать программу несколькими патриотическими опусами шведских композиторов, среди которых промелькнул еще один классик — Вильгельм Петерсон-Бергер. Его цикл шведских песен в фольклорном стиле вокалистка исполнила очень нордически — ровно, отчужденно и загадочно, словно намекая на те яркие жемчужины шведской музыки, которые украинской публике только предстоит открыть.