Давления кнута в России, кажется, нет, но есть давление пряника. Герой должен уметь отказаться
Дмитрий Глуховский, если кто не знает — а не знать его просто, если не живешь в интернете и книжки покупаешь, ориентируясь на критиков или литпремии — это сталкер отечественной сетевой литературы. В 20 с небольшим лет он написал роман "Метро 2033", который стал рассылать по журналам, в ответ получая молчание. Было отчего замолчать. Это писатель постарше мог написать антиутопию о том, как Землю уничтожила атомная война и выжившие укрылись в московском метро, но ему бы и в голову не пришло писать роман как синопсис к компьютерной игре-бродилке. Типа: на станции ВДНХ творится странное, через завалы лезет нежить, надо пробираться за подмогой на Проспект Мира, а в перегоне исчезают люди. Чтобы с Мира радиальной перейти на Мира кольцевую, надо получить пропуск в торговой Ганзе. На Пушкинскую лучше не соваться, там Рейх и русские нацисты. На Красной линии, понятно, коммунисты, Охотный Ряд у них снова Проспект Маркса, и главный враг внутренний, а не внешний. Ну и так далее. А у героя есть миссия: спасти человечество, а как — не вполне понятно.
Синопсис был написан языком среднего технического перевода, литконсультанты воротили нос. Тогда Глуховский стал выкладывать роман в интернете. Сначала его читали два человека в день. Потом — пять. Когда стали читать по тысяче в день, разработчики издательских золоторудных жил позвонили сами, и — voila! — книга вышла тиражом, от которого икнулось даже Марининой с Донцовой. Права на экранизацию, на компьютерную игру, сиквелы, приквелы, триквелы — хеппи-энд, бесконечный десерт.
Глуховский между тем превратил "Метро" примерно в то же, во что Билл Гейтс превратил Windows: в открытую платформу. Он предложил всем желающим дописывать "Метро" — да хоть перенося действие в Петербург или Токио, а лучшее издавать с фамилией автора, но под своей маркой, получая с этого роялти. Богатая идея! Она легко бы вошла в учебники маркетинга и никогда в мой текст, когда б не одно обстоятельство.
В это время, то есть на пике популярности Глуховского, одно издательство предложило ему написать очередное "Метро", гарантируя тираж в 500 тысяч экземпляров. А это означало — раскрою секрет — следующую математику. Издательства платят авторам от 6 до 10 процентов потиражных (10 процентов — самым дойным, рекордсменам породы; у Глуховского, полагаю, было 8 процентов). Книги Глуховского в магазинах стоят примерно 400 рублей, половина суммы — торговая наценка. 500 000 х 8% х 200 рублей = 8 миллионов. Столько автору было предложено за банальное продолжение.
И знаете, что сделал Дмитрий Глуховский? Он отказался. Почему? Я чуть не клещами вытягивал ответ, и видно было, что Глуховскому неудобно, но он произнес: потому что почувствовал, что разработка старой темы ничего не дает. Чтобы расти, нужно уходить из романа и приниматься за рассказ. И вместо того, чтобы стать богаче на 8 миллионов рублей, Глуховский сел за книжку, называющуюся "Рассказы о Родине", за которую гарантированного гонорара не светило, а риск провала был.
Вот, дорогие друзья, мы и пришли к тому, ради чего я пишу этот текст и так долго вожу вас литературными тоннелями. Дело в том, что вокруг себя я не знаю, к сожалению, почти никого, кто мог бы сказать: "Мне предложили большие деньги, но я отказался, потому что работа пошла бы мне или другим во вред". Но знаю массу людей, которые ради денег начинали заниматься вещами, противоречащими их миссии в жизни настолько, что вскоре над словом "миссия" они начинали искренне хохотать. Это раз. А два — у меня под рукой нет более яркого примера, доказывающего, что отказ от дурной работы (пусть и за недурные деньги) приводит к впечатляющему результату. Книжечку "Рассказы о Родине" я с чистой совестью порекомендую всем. Это все та же памфлетная литература ("Газпром" качает газ прямо из ада, продав мир сатане; дуумвират чуть не убивает друг друга на подводной охоте, но все кончается хорошо, гибнет только инструктор дайвинга), но — совершенно другого качества.
Вообще забавно, что "возвращение совка на мягких лапах" (по выражению Дмитрия Диброва, с которым мы и записывали передачу с Глуховским) привело к возвращению методов противостояния совку. Героями советского времени ведь были не столько те, кто выходил на площадь (о них знали мало либо вообще ничего), сколько те, кто отказывался от поступка, противоречащего убеждениям,— не выступавшие на собраниях, не подписывавшие писем с осуждением, не вступавшие в партию и т.д. Подразумевалось: дурной поступок оставляет след, а потому самосохранительный минимум — это отказ. И таких людей было много. Хотя давление на них порой было колоссальным. Ростроповича с Вишневской вышвырнули из страны, потому что они не вышвырнули Солженицына со своей дачи. И кто, спрашивается, вошел в историю: те, кто травил, или те, кто не участвовал?
Поразительно то, что сегодня давления кнута на тех, кто стоит перед выбором, нет. Но есть давление пряника. И что примечательно, пряник оказался сильнее кнута: когда тебя бьют, очевидная несправедливость придает сил (полагаю, именно это придает сил Ходорковскому). А пряник можно тихо схомячить под одеялом. Хотя отказ от пряника и не предполагает ныне казней египетских, а всего лишь невозможность пересесть из старенькой "Дэу" в новенький "Фокус". Или из лендровера в ренджровер. Ну да вы знаете не хуже меня. Как не хуже меня знаете — а если нет, то скоро узнаете,— что с годами время переходит с рыси на галоп, прытко приближая к черте, где никакое количество денег и машин не имеет значения. А имеет только — что останется после меня? Оставлю ли повод для гордости последователям и потомкам? Или только бабки, которые потомки потому и прокутят?
И — да еще — я не думаю, что принцип лавирования, разделения стратегии и тактики, зарекомендовавший себя в бизнесе, применим к вопросам нравственности. То есть я не думаю, что, выбирая пряник за пряником, можно однажды сказать: баста, сыт, теперь буду жить по совести. Совести может и не остаться. Тот же Дмитрий Глуховский, когда я пытал его о соблазнах в жизни, снова неохотно, но выдал историю о том, как ему было 20 лет и он был беден, и жил за границей на скудные 200 долларов месяц, но втайне мечтал о яркой жизни звезды и однажды отдал все сбережения агентству, которое обещало сделать из него фотомодель. Он не сразу понял, что его разводили на тщеславии, а когда понял, другое агентство предложило ему самому разводить тщеславных дурачков, и за хороший процент. И Глуховский не отверг предложение гневно. Он даже пошел с наставником на кастинг, где какого-то папаню уговаривали отдать в модели некрасивую, но обожаемую дочку. Но когда папа наедине спросил Глуховского, есть ли шанс, будущий автор "Метро" покачал головой. А потом просто тихо слинял. Без скандала. Но участия принимать не стал.
И я думаю: ну ведь если все так просто (не нужно ведь мужества, чтобы слинять?), то почему же никто не линяет? Почему все участвуют? И с готовностью дают душу в залог? Не понимают, на что именно их разводят?
Отказаться от соблазна так просто — у нас могла быть целая страна героев.