В 2010 году урановый холдинг "Атомредметзолото" (АРМЗ) вышел на международную арену, выкупив контроль в канадской Uranium One, и намерен продолжать зарубежную экспансию. О том, как холдинг намерен развивать свои проекты и как собирается вернуть затраты на скупку активов, "Ъ" рассказал гендиректор АРМЗ ВАДИМ ЖИВОВ.
— В течение 2009-2010 годов АРМЗ резко увеличило свой бизнес, активно входя в проекты за рубежом. Помимо приобретения 51% акций Uranium One (U1), в которой АРМЗ объединило уранодобывающие активы Казахстана, заключено соглашение с Монголией по СП на Дорнодском месторождении. А в конце 2010 года АРМЗ неожиданно объявило, что хочет выкупить 100% акций компании Mantra Resources с месторождениями в Африке. В чем необходимость скупки уранодобывающих активов за рубежом?
— Стратегическая задача АРМЗ, поставленная перед нами госкорпорацией "Росатом" и правительством РФ, войти в число крупнейших уранодобывающих компаний. Росатом сегодня реализует масштабную программу сооружения АЭС за рубежом. Наша задача — гарантировать ее сырьевое обеспечение. Мы планируем к 2015 году стать первой по объему производства уранодобывающей компанией мира и довести добычу до уровня 15,1 тыс. тонн в год. Выйти на этот уровень в сжатые сроки можно лишь за счет слияний и поглощений.
Когда мы начинали международную экспансию, у нас были незначительные стартовые возможности в виде доли в предприятии "Заречное" в Казахстане. В 2009 году мы серьезно нарастили ресурсную базу в этой стране, консолидировав российскую часть долей в СП по добыче урана и развивая их в сотрудничестве с нашим стратегическим партнером НАК "Казатомпром". Казахстан — это Саудовская Аравия уранового мира, там присутствуют все ведущие игроки, идет жесточайшая конкурентная борьба за ресурсы. Следующим шагом стала сделка по обмену активами с Uranium One, в результате которой АРМЗ стало ее крупнейшим акционером. Эта стратегия принесла свои результаты: уже в 2009 году нам удалось по сравнению с 2008 годом нарастить добычу на 25% — до 4624 тонн. По итогам 2010 года мы увеличили добычу еще на 12% — до 5174 тонн. В 2010 году АРМЗ стало владельцем контрольного пакета Uranium One. Компания станет для нас платформой для глобального роста.
Сейчас нам необходима дальнейшая географическая диверсификация. Мы полагаем, что до 2020 года порядка 70% роста уранодобычи будет приходиться на Казахстан и страны Африки. За последние годы мы укрепили свои позиции в Казахстане. Наша работа базируется на утвержденной в 2006 году Комплексной программе российско-казахстанского сотрудничества в области использования атомной энергии в мирных целях, включающей широкий спектр совместных проектов, в том числе в области уранодобычи. К 2011 году мы реализовали большую часть намеченных в программе шагов. Сейчас мы планируем серьезно расширить свое присутствие в африканском регионе. Первым серьезным шагом в этом направлении стала сделка с Mantra Resources.
При этом необходимо понимать, что мы не ставим перед собой задачу "копай больше, кидай дальше". АРМЗ должно оставаться в сегменте с себестоимостью добычи ниже $80 за 1 кг урана. Эта стратегия позволит российской атомной отрасли в целом и нам, как горнодобывающей компании, сохранять устойчивость в условиях любого кризиса.
— Почему для продолжения зарубежной экспансии была выбрана Mantra?
— Причин много. Мы все время находились в процессе переговоров и с другими игроками. Расчетная себестоимость добычи на крупнейшем месторождении компании Mantra Resources в Танзании — Мкужу Ривер — сравнима с нашими рудниками в Казахстане. У U1 уникальные урановые активы с одной из самых низких в мире себестоимостей — порядка $18 за фунт закиси-окиси урана.
У месторождения Мкужу Ривер очень неглубокое залегание рудного тела, которое может быть отработано карьерным способом добычи. Например, на месторождениях Приаргунского производственного горно-химического объединения (ППГХО) мы добываем руду подземным способом на глубине 800 м. Руды на Мкужу Ривер залегают в рыхлых песчаниках, и буровзрывные работы не требуются, уран, образно говоря, можно лопатой добывать. Кроме того, Mantra на протяжении последних двух лет постоянно наращивала свои урановые ресурсы: у компании есть поисковые лицензии в различных регионах Танзании, а также в Мозамбике. Поэтому перспектива дальнейшего расширения сырьевой базы нам видится значительной. Пока Mantra провела разведку лишь на 10% своей территории, возможно, будут обнаружены новые месторождения.
— Есть ли у Mantra Resources лицензия на добычу урана?
— В настоящий момент нет, но покупка компании, не имеющей лицензии на добычу,— это стандартная практика для стран Африки. В этих странах для отказа в выдаче такой лицензии должны быть очень серьезные основания. Если вы провели исследования по влиянию на окружающую среду, получение лицензии скорее процедурный вопрос. Сейчас заявка на получение лицензии на добычу находится на рассмотрении в Министерстве энергетики и полезных ископаемых Танзании. Мы считаем, что аналогичных проектов в мире практически нет и это одно из лучших месторождений. К тому же над реализацией проекта в Mantra работает очень мощная и опытная команда специалистов.
— Раз у Mantra такие хорошие активы, значит, должна была быть конкуренция за эту компанию?
— Сегодня уран нужен многим, это "модное" сырье, но для работы в этой отрасли у вас должны быть одновременно опыт добычи, финансовые ресурсы и собственные потребности в уране. Сегодня нашими основными конкурентами являются энергокомпании. Например, корейская KEPCO будет строить четыре энергоблока АЭС в Объединенных Арабских Эмиратах. Ей необходимо обеспечить этот контракт топливом на время жизни реакторов. Энергокомпания начинает искать месторождения, чтобы дать ОАЭ гарантию своего реального участия в разработке месторождений. Но они предлагают выкупить 30% уранодобывающего актива плюс подписать off-take-контракт, под который владельцы месторождения могут получить кредит в банке и достроить предприятие. Выглядит очень симпатично — но лишь для энергокомпании.
Компании, которые специализируются на подборе перспективных урановых площадей, доведении их до стадии добычи для последующей продажи, несут колоссальные риски, связанные с геологоразведкой. Из 100 площадей в производство могут быть запущены 5-6. Опыта разработки урановых месторождений у них, как правило, немного: например, у команды Mantra есть большой опыт строительства разного рода предприятий, но не уранодобывающих. Поэтому компания ищет партнеров, у которых уже есть экспертиза работ по урану. Ни у корейских, ни у китайских, ни у американских энергокомпаний, которые являются нашими конкурентами, такой экспертизы нет. С другой стороны, продав 30% месторождения, компания уже не получит за него тех денег, на которые могла бы надеяться, потому что стратегический инвестор ее уже не сможет купить. Компания будет вынуждена строить предприятие самостоятельно и нести все риски, отвечая перед миноритариями. Мы же выкупаем проект целиком, значит, акционеры Mantra могут получить свою премию полностью.
— Как долго шли переговоры с Mantra Resources?
— С сентября 2009 года. Mantra не хотела продавать месторождение до тех пор, пока оно не было полностью капитализировано за счет масштабной геологоразведки. С тех пор они увеличили запасы урана на Мкужу Ривер с 40 млн фунтов (около 15 тыс. тонн) сначала до 80 млн фунтов (около 31 тыс. тонн), а сейчас уже до 102 млн фунтов (более 39 тыс. тонн). Mantra провела prefeasibility study, сейчас они заканчивают bankable feasibility study. Это означает, что компания упакована и подготовлена для продажи тем, кто желает зайти в нее с минимальными рисками. Поэтому наши переговоры активизировались в сентябре 2010 года и продолжались около трех месяцев.
— То есть Mantra покупалась на пике стоимости?
— Пик стоимости определяется мировой конъюнктурой и связан, например, с ценой на уран. Mantra продается с максимумом добавленной стоимости, которую нынешняя команда менеджеров может дать проекту. В дальнейшем могут возникать риски другого типа, например, риск ошибок при начале строительства. На последующих этапах реализации проекта потенциальные покупатели могут из-за этих ошибок предложить меньшую цену. Поэтому лучше продавать объект так, чтобы новый стратегический инвестор не исправлял чужие ошибки, а достраивал рудник "под себя".
— Сумма $1,2 млрд, которую вы готовы платить, многими оценивается как довольно высокая...
— У нас другая точка зрения. За последние два месяца 2010 года урановый рынок сильно вырос и все компании прибавили 20-30% к своей стоимости. Когда мы договаривались о цене, речь шла о 8 австралийских долларах за акцию с премией к рыночным котировкам в 25-30%. Но в момент объявления о сделке (середина декабря 2010 года) разница между котировками и ценой снизилась до 5,5%. В итоге АРМЗ заплатило премию в 15,5% к 20-дневной средневзвешенной цене акций или в 21% к 30-дневной средневзвешенной цене.
— Когда вы планируете вернуть $1,2 млрд, вкладываемые в приобретение Mantra?
— В случае с Mantra АРМЗ заключило опционное соглашение put-call с компанией U1. U1 получила право приобрести 100% акций Mantra в течение года с момента закрытия сделки между Mantra и АРМЗ. Если мы, как владелец контрольного пакета U1, будем убеждены, что миноритарии канадской компании выиграют за счет роста ее капитализации, мы внесем Mantra в капитал U1. Этот взнос будет частично оплачен акциями U1, чтобы мы могли сохранить контроль в канадской компании, частично деньгами. В зависимости от решения миноритариев эти средства могут быть взяты с рынка с помощью допэмиссии, привлечены за счет кредитов или комбинированным способом. Таким образом, за счет внесения Mantra в капитал U1 мы вернем половину средств.
Кроме этого возвратность инвестиций обеспечена низкой себестоимостью добычи и уровнем капитальных затрат Mantra, что приведет к положительному денежному потоку проекта уже начиная с 2013 года — года ввода мощностей в Танзании.
— Когда можно будет вернуть заплаченные за контроль в U1 $610 млн?
— Средства на расширение международного присутствия были фактически выделены АРМЗ российским правительством в разгар мирового кризиса. В любом случае мы были обязаны распорядиться этими деньгами максимально эффективно. До сделки с Mantra мы инвестировали в U1 около $1,2 млрд. В эту сумму входят и затраты на покупку в 2009 году долей в казахстанских урановых активах (50% долей ТОО "Каратау" и 25% акций в АО СП "Акбастау" у Effective Energy N.V. группы Василия Анисимова). Если правительство и "Росатом" решат продать пакет в U1 сейчас, они уже сегодня смогут получить значительную прибыль. Рыночная стоимость пакета АРМЗ в U1 составляет порядка $3 млрд, что значительно превышает суммарные денежные затраты АРМЗ на его приобретение.
Другой способ возврата инвестиций — получение дивидендов. Условием их выплаты является положительный денежный поток. У U1 уже есть прибыль, теоретически мы могли бы начать выплачивать дивиденды уже в этом году. По оценкам аналитиков, в 2012 году чистая прибыль U1 будет порядка $220 млн, значит, проект имеет высокий уровень окупаемости. Для полного возврата средств потребуются годы, но не десятки лет.
Однако экономическая выгода заключается не только в росте капитализации и дивидендах. U1 должна стать глобальной платформой роста для АРМЗ. Мы планируем финансировать новые сделки в области слияний и поглощений через допэмиссию акций U1. В этом случае мы будем инвестировать в покупку только половину средств, оставшуюся часть допэмиссии должны будут выкупать миноритарии, если будут уверены, что сделка приведет к росту капитализации U1. Мы заинтересованы в высокой стоимости бумаг U1: в этом случае нам придется вкладывать в новые проекты значительно меньше собственных средств.
— В U1 будут выплачиваться дивиденды за 2010 год?
— Мы заинтересованы в первую очередь в долгосрочном росте капитализации. Дивиденды имеет смысл платить, если инвестпрограмма компании в основном выполнена. При наличии агрессивной программы строительства за счет роста стоимости пакета акций вы получите больше. Выплачиваемые с баланса деньги уменьшают стоимость чистых активов и, соответственно, снижают капитализацию.
— Вы стали президентом U1, Крис Сэттлер назначен CEO компании. Как разделяется сфера ответственности?
— В связи с тем что в компании U1 теперь есть контролирующий акционер — АРМЗ, задача президента — гармонизация интересов миноритариев и самой U1 с интересами контролирующего акционера. Одновременно я, как президент, буду контролировать реализацию стратегии АРМЗ. Кроме того, мы считаем, что наши компетенции в строительстве и развитии предприятий в Казахстане существенно выше. Поэтому руководство крупными операционными и стратегическими задачами в Казахстане также станет прерогативой президента U1. CEO будет осуществлять текущий менеджмент, отвечать за отношения с инвесторами и основную операционную деятельность.
— Означает ли столь значительное внимание к международным проектам, что развитие российских активов отошло для АРМЗ на второй план?
— Ни в коем случае. Наш главный приоритет — развитие российских проектов, на которое мы потратим существенно больше, чем на покупку активов за границей. В 2011-2015 годах в развитие предприятий внутри России будет инвестировано 68,7 млрд руб. На ППГХО достаточно высокий уровень (порядка 120 тыс. тонн) текущих запасов. Объем инвестиций в развитие ППГХО сопоставим с инвестициями в зарубежные проекты АРМЗ. Однако здесь мы можем спокойно, с учетом спада 1990-х годов, модернизировать и восстановить производство. В то же время зарубежные проекты позволят нам получать прибыль и гарантировать стабильное положение компании.
Источников финансирования инвестпрограммы будет несколько. Это собственные и кредитные средства, проектное финансирование, целевые взносы в основной капитал компании, облигационные займы ОАО "Атомэнергопром".
— Какова судьба крупнейшего в России Эльконского уранового месторождения в Якутии. Будет ли АРМЗ активно его развивать, или это актив, отложенный на далекое будущее?
— Проектные работы на Эльконе идут полным ходом, активно ведутся геологоразведка, изыскательские и опытные работы. Только в 2010 году объем бурения составил 53,4 тыс. погонных метров: Эльконский проект имеет стратегическое значение для обеспечения энергетической безопасности страны. Уровень достоверности запасов по итогам проведенных в советские годы исследований не соответствовал современным требованиям, поэтому сегодня для подготовки bankable feasibility study требуется значительное время.
Сейчас мы проектируем предприятие и сопутствующую инфраструктуру, этот процесс должен завершиться в 2012 году. Однако уже сегодня можно говорить о существенном — на десятки процентов — снижении себестоимости добычи, капитальных и операционных затрат. Применяемые инновационные технологические решения позволят в том числе повысить энергосбережение и улучшить экологические параметры проекта, выведя его на современный уровень. Наша задача — добиться экономической эффективности. Мы считаем, что с учетом сегодняшних методов добычи такая возможность существует.
— Но два года назад говорилось, что срок начала добычи на Эльконе — это 2015 год. Сейчас он сдвинут к 2020 году.
— Прогнозы до получения лицензии и проведения предварительного ТЭО строились на базе той геологической информации, которая осталась нам с 70-х годов. Эти документы говорили, что Элькон полностью разведан, экономическая эффективность проекта представлялась сомнительной. Мы начали предпроектные работы, опытные испытания, усовершенствовали технологии и теперь имеем реальное представление относительно сроков запуска предприятия. Мне бы не хотелось называть точный год начала добычи. В случае необходимости можно завершить все работы в кратчайшие сроки, как с ППГХО в СССР: в 1966 году было принято решение о начале освоения, а уже в 1969 году с открытого карьера пошел уран, так как срочно требовалось сырье. Однако сегодня с точки зрения добычи урана у АРМЗ на следующие 15-20 лет сложилась комфортная ситуация. Эльконский проект будет развиваться в сотрудничестве с иностранными инвесторами, которые должны будут гарантировать сбыт и финансовую стабильность проекта в перспективе.
— Понятен ли список инвесторов проекта?
— Одним из претендентов является японская Mitsui. Вопрос в том, хотим ли мы привлечь инвесторов на текущем этапе. В случае с Mantra Resources было много желающих войти в компанию до окончания prefeasibility study: перспективы проекта в Танзании уже были очевидны. Однако в этом случае цена входа была бы более низкой. Инвесторы заинтересованы в том, чтобы войти в Эльконский проект на более ранней стадии. Нам же необходимо привлечь тех инвесторов, которые заплатят за проделанную нами работу. Мы прекрасно понимаем, что месторождение находится на нашей территории, значит, ответственность за проект как оператор будет нести АРМЗ. Если проект экономически эффективен, недостатка в инвесторах не будет. А если по результатам feasibility study он окажется неэффективным, какие бы инвесторы ни вошли в него сегодня, проект станет источником проблем.
— При текущих ценах на уран Элькон уже получается экономически эффективным?
— На мой взгляд, "справедливой" является цена на уран в районе $80 за фунт закиси-окиси, сейчас стоимость урана на спотовом рынке превысила $70 за фунт. При цене $80 за фунт закиси-окиси (порядка $208 за 1 кг урана) Элькон уже становится интересным проектом.
Кроме того, к моменту запуска Элькона мы бы хотели также провести модернизацию ППГХО, закончить строительство шестого и восьмого рудников. Работа над этими проектами будет идти параллельно.
— В конце 2010 года АРМЗ подписало с монгольской компанией "Монатом" соглашение по совместному предприятию "Дорнод Уран", которое должно работать на месторождении Дорнод. Но главный вопрос пока заключается в том, что неясно, на каких именно участках будет работать это СП. В частности, на Дорноде ранее действовала Центрально-Азиатская урановая компания, контролируемая канадской Khan Resources. Но монгольское правительство лишило Khan лицензий. Канадцы считают, что АРМЗ так или иначе способствовало этому.
— В соглашении по СП подробно описана конфигурация предприятия, процесс формирования компании и система управления ею. Теперь монгольская сторона должна предоставить участки, на которых СП будет работать. В Монголии есть большое количество перспективных площадей. Если будут предложены уже разрабатывавшиеся участки, Монголия должна заключить соответствующие соглашения с текущими или прежними собственниками. Мы рассчитываем получить чистую, не имеющую обязательств и обременений лицензию. Если нас не устроят предложения монгольской стороны, СП работу не начнет.