В январе 2011 года суд отменил решение КПРФ об исключении депутата Владислава Юрчика из рядов партии. Это не первый случай, когда внутрипартийные конфликты решаются при помощи суда. Вопрос о том, где кончается правомерный контроль государства за деятельностью партий и начинается вмешательство в их дела, становится все более актуальным.
Требования к участникам избирательного и политического процесса последовательно ужесточались с 2000 года. Был выдвинут определенный набор требований к партиям — быть финансово прозрачными и имущественно подконтрольными, преследовать демократические цели и носить массовый характер. Конкретные ограничения нашли воплощение в законе о политических партиях. Он разрешил участие в выборах лишь партиям (движения и блоки запрещены), численность которых не может быть ниже определенного числа, а региональные отделения должны быть не менее чем в половине субъектов РФ. Участие в избирательных кампаниях различных уровней стало обязательным. В итоге к 2010 году в стране осталось лишь семь партий — "Единая Россия", КПРФ, ЛДПР и "Справедливая Россия", "Яблоко", "Патриоты России" и "Правое дело". Ни одной новой партии за последние несколько лет зарегистрироваться не удалось. По словам министра юстиции Александра Коновалова, отказы основаны в том числе "на формальном соблюдении соответствующих требований закона". "Я не считаю, что на них можно смотреть сквозь пальцы",— уверен министр.
Но и существующим партиям не удалось избавиться от пристального внимания Минюста. Так, в 2009 году ведомство господина Коновалова вынесло предупреждение КПРФ, которое по закону могло бы привести к закрытию партии, выдвинув формальные претензии к уставу партии.
Партбилет через суд
В последнее время во взаимоотношениях партий и государства появилась новая тема — судебное регулирование внутрипартийных конфликтов.
В июле 2010 года депутат Госдумы Владислав Юрчик решением горкома КПРФ был исключен из партии за многочисленные нарушения партийного устава и "антипартийную деятельность", которая выразилась в создании оппозиционной руководству партии группы "Союз коммунистов". Депутата обвинили в пособничестве властям с целью раскола КПРФ. Господин Юрчик подал в суд, заявив, что решение о его исключении было принято в нарушение партийного устава. В конце января 2011 года суд постановил вернуть депутату партбилет. Этого не произошло. Первый секретарь крайкома КПРФ Петр Медведев заявил: "Есть решение горкома. Суд не может нам диктовать, кого принимать в КПРФ, а кого нет, это исключительно прерогатива политической партии".
5 января без согласований с федеральным руководством челябинские коммунисты выбрали секретарем обкома Владимира Горбачева (был снят с должности после того, как фракция КПРФ в местном парламенте поддержала кандидата в губернаторы от "Единой России" Михаила Юревича) и заявили, что в судебном порядке будет отстаивать свое право на это.
Отдельные случаи аналогичных судебных разбирательств были и раньше. В 2000 году депутат Госдумы Владимир Семаго объявил, что намерен подать в суд на восстановление его в КПРФ. Но сделать этого не смог, ссылаясь на то, что исключившая его ячейка не выдает ему соответствующие документы. Адвокат Вадим Прохоров припомнил, что несколько лет назад в суде было оспорено избрание руководства североосетинского отделения Союза правых сил (СПС), а в 2008 году Мария Гайдар подавала в суд на неправомерность роспуска московского отделения СПС. В 2007 году питерское отделение "Справедливой России" исключило из своих рядов Анатолия Тимофеева — в попытках восстановиться в партии он дошел до Конституционного суда (КС).
Член Совета федерации Светлана Орлова, которая возглавляет в "Единой России" комиссию по рассмотрению жалоб о восстановлении в партии, не припомнит, чтобы кто-либо из уволенных судился с партией на федеральном уровне. Впрочем, в "Единой России" не исключают, что подобные случаи могли быть в регионах. "При восстановлении в партии мы учитываем общественный резонанс. Как в анекдоте, когда ложки нашлись, а осадок остался. Между партией и партийцем важнее оказывается этот самый "осадок"",— объяснила госпожа Орлова. То есть если суд установил, что уволенный функционер не совершал, к примеру, растрату партийного бюджета, все-таки в партии он восстановлен не будет.
Суд над партбилетом
До определенного момента законодательство не давало однозначной трактовки подобных дел. С одной стороны, ст. 23 закона "О политических партиях" позволяет активистам обжаловать решения и действия партийных органов "в порядке, предусмотренном уставом политической партии". При этом "Ъ" не удалось обнаружить ни в одном партийном уставе рекомендации разрешать споры об утрате членства в партии в судебном порядке. Напротив, в партиях ссылаются на положения ст. 8 и 10 закона "О политических партиях": "Политические партии свободны в определении своей внутренней структуры, целей, форм и методов деятельности, за исключением ограничений, установленных настоящим законом", а "вмешательство государственных органов власти в деятельность партий не допускается".
С другой стороны, ст. 46 Конституции устанавливает право гражданина на судебную защиту.
Однако в феврале 2009 года КС РФ дал ответ на жалобу члена "Справедливой России" питерца Анатолия Тимофеева. "В развитие закрепленной в ст. 46 Конституции РФ гарантии на судебную защиту прав и свобод человека... граждане, чьи права... оказались нарушенными, могут обратиться с исковым заявлением в суд... Право членов партии обжаловать решения и действия руководящих партийных органов в порядке, предусмотренном уставом партии, в системе правового регулирования не может рассматриваться как исключающее возможность судебного обжалования..." — говорится в определении КС. Решение КС заполнило пробел в законодательстве, точнее, отсутствие прямой нормы.
Впрочем, дела о судах против партий невозможно рассматривать только лишь с точки зрения буквы закона. Подоплека этих судебных разбирательств объясняет, почему партии так восстают против конституционного права каждого гражданина пребывать в той партии, в которой он пожелает.
"На мой взгляд, судебное восстановление в партии необходимо запретить",— считает глава юридической службы КПРФ Вадим Соловьев. С его точки зрения, в современных условиях эта норма — мина, заложенная под оппозиционные партии. Власти манипулируют этой нормой в нечестной игре в условиях и без того суженного политического поля.
Коммунисты указывают на то, что суды подчас подвержены административному воздействию со стороны политических сил, находящихся у власти, а судебное решение является не соблюдением закона, а вмешательством государства в дела оппозиционных партий. "Суды в этих случая руководствуются двойными стандартами",— констатирует адвокат Вадим Прохоров.
Оппозиция приводит в пример целый ряд законодательных норм, которые, как и суды над партиями, завышают планку разумного государственного контроля и действуют в интересах правящей партии. К этим нормам, в частности, относится требование отчета об источниках доходов и расходов собственных финансовых источников партии (против отчета о тратах государственных средств оппозиция не возражает). Партийцы объясняют это тем, что спонсоры боятся давать деньги оппозиции, партии остаются только государственные субсидии и их финансовые возможности оказываются неравными.
Другая норма — разрешительный, а не уведомительный порядок проведения партийных собраний и митингов. Ограничения, которые законодательство позволяет властям накладывать на время, место и способы проведения акций, превращают ст. 31 Конституции в декларативную.
К этой же группе относят и норму, предписывающую партиям численность (в настоящее время она составляет 45 тыс. человек), а также состав региональных отделений (450 членов). Относительность этой нормы показали колебания численности, на которые пошли законодатели: до 1 января 2010 года эти показатели должны быть 50 тыс. и 500 человек соответственно, а в 2012 году станут 40 тыс. и 400 человек.
Максимальную свободу, к которой стремятся представители общественных объединений, по мнению опрошенных "Ъ" членов всех думских партий, а также несистемной оппозиции, все готовы добровольно ограничивать в борьбе с экстремизмом и терроризмом. При условии прямого и предельно конкретного определения этого понятия любая из действующих в стране партий согласна поддерживать такие действия государства.
Цена вопроса
Меня нельзя заподозрить в особых симпатиях к КПРФ. Когда-то в давние времена меня исключили из комсомола, а потом выгнали из аспирантуры. За политику. Но комсомол тогда правильно сделал: человека, свободно высказывавшего свое мнение, невозможно было представить в рядах комсомола. А вот выгонять из аспирантуры за политику — такого закона нет. Это уже произвол. И вполне можно было бы пойти в суд. Но я считал тогда и считаю сейчас, что партия — это добровольный союз, куда человек вступает по своему собственному выбору. Вступая, он подчиняется уставным требованиям. Если человек их не выполняет, партия вправе принять решение о его исключении из рядов. С другой стороны, члены партии могут апеллировать к вышестоящим партийным органам и к съезду. Но нарушили они уставные нормы или нет — решает партия. Доведу до абсурда. Пригласили меня на вечеринку, а я поведу себя там неадекватно. Меня попросят уйти. С точки зрения частного права я должен сказать, что никуда не уйду и буду продолжать в том же духе. А с точки зрения публичного права будет нормально, если они все-таки избавятся от моего общества.
Я против того, чтобы государственные органы вмешивались во внутренние дела партии. Партия тоже имеет право. Не может государство в лице судебных органов предписывать партии ее уставные нормы.
Только если сама партия нарушает уставные нормы, тогда человек вправе обратиться в суд. Допустим, партия недемократическая, решения в ней принимаются в нарушение устава, руководящие органы не дают право на честную апелляцию, можно возбудить вопрос о том, что партия не придерживается демократических принципов. Но доказать это очень сложно. К суду тоже есть очень много вопросов.
Есть закон. И есть право. Бывают неправовые законы, неправовые уставы. Закон, по которому в советское время детей можно было арестовывать и даже расстреливать, неправовой.
У нас закон предписывает государству контроль за численностью региональных отделений партии. Минюст, вынося предупреждение какой-либо партии или отказывая в регистрации, ссылается на закон и действует в соответствии с ним. С моей точки зрения, такой закон неправовой, посыл бюрократии. Ведь состоятельность партии проверяется на выборах. Если и они, конечно, свободные. Поэтому считаю, это как раз та статья закона, которую надо бы отменить.
В Конституции четко и однозначно сказано: "Запрещается пропаганда социального, расового, национального неравенства". В законе о политических партиях есть запрет на деятельность партии, пропагандирующей такие взгляды. Здесь и есть грань, где контроль государства необходим. В нацистской Германии законным образом в 1933 году к власти пришли фашисты. Если бы в веймарской конституции была статья о том, что партия, которая проповедует расовое превосходство, подлежит роспуску, то фашистам так легко не досталась бы власть. Впрочем, нашим государством закон об экстремизме применяется слишком широко. Это не должно быть так. С другой стороны, зачем человеку стремиться оставаться в той партии, с идеологией которой расходятся его взгляды?