Обладатель олимпийской бронзы в коньковой спринтерской эстафете АЛЕКСЕЙ ПЕТУХОВ на чемпионат мира по лыжным видам спорта в Осло приехал в ранге лидера российской спринтерской команды. Он является одним из главных претендентов на победу в первой гонке чемпионата — индивидуальном спринте коньковым стилем 24 февраля. В интервью ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ 27-летний мурманчанин, выигравший в нынешнем сезоне всего одну индивидуальную кубковую гонку на этапе в Рыбинске, рассказал о том, как стал спринтером, объяснил, почему понятия "пик" и "спад формы" ему неведомы, и заявил, что его желание выигрывать всегда и везде неистребимо.
— В Ванкувере вы обиделись на всех, кто утверждал, что вы с Николаем Мориловым просто обязаны были победить. Позже выяснилось, что про вас, как про человека, выигрывавшего на протяжении всего прошлого сезона, так же думал и ваш тренер Юрий Каминский. Быть может, и вы теперь оцениваете ту ситуацию иначе?
— Безусловно. Эмоции зачастую только вредят. Ведь предстоят новые соревнования, встречи, ошибки, разборки и упреки. Если бы чиновником был я, тоже ждал бы победы от тех, кто весь сезон их регулярно добивался. Жаль, никого не интересуют глубинные причины происшедшего. В нашей подготовке ошибок сделано не было, но за неделю до старта у меня заболел левый бок. Возможно, от тамошней пищи. Как бежать — на силе воли и характера? А пожалуешься, тебя не поставят. У нас традиция: в эстафетные команды каждый тренер старается пропихнуть своего. Я понимал: начну плакать, рискую не принять участия в гонке, к которой готовился полжизни. Вторая проблема — остеохондроз, который мучает меня по сей день. В команде не было специалиста, который реально решил бы эту проблему, и о ней я тоже молчал. Когда бежал гонку, думал не только о том, как вырвать у Петера Нортуга золото, но и о том, как бы окончательно не сорвать спину. Характером бежал на сто процентов, а насколько телом — оценить не берусь... Вот и Каминский говорит: вам, дескать, пьедестал поставили, а от вас требовалось просто на него взойти. Согласен. Потому что, кроме норвежцев, все другие команды были объективно слабее нашей. Да и с норвежцами бороться было реально. А еще была сломанная в моем "бою" с французом палка... В совокупности эти мелочи никто не учел, поэтому со стороны мы выглядели слабаками, не сумевшими показать свой уровень.
— Вывод?
— Работаю. Посмотрим, как я реализую теперь себя на чемпионате мира. Весь сезон старался не отвлекаться ни на что. Раньше, например, любил общаться с журналистами, а теперь стараюсь их либо обойти, либо долго не разговаривать. Понял, что все разногласия и конфликты лишь отвлекают от дела.
— Как спортсмен, которого на заре туманной юности выгнали из сборной за неперспективность, считаете ли вы олимпийскую бронзу венцом карьеры?
— Нет. Но, если бы мне несколько лет назад сказали, что стану заслуженным мастером спорта и призером Игр, то не поверил бы. Однако когда идешь к цели через спады и подъемы, то со временем хочешь всего и много. Сначала не замечаешь, как становишься агрессивным и вспыльчивым, потом понимаешь, что это тебе мешает, и жизнь ставит тебя на место. Но периодически себя все же надо встряхивать.
— Не кажется ли вам, сравнивая условия в нашей команде и, например, норвежской, что россияне склонны идеализировать иностранную действительность?
— Исходя из результатов норвежцев возникает ощущение, что у них и впрямь все идеально. Но как у них все устроено на самом деле, мы не знаем. По чьим-то словам, по общению складывается мнение, что все-то у них классное. И тренировочный процесс, и персонал. И как следствие — профессионализм. Но сам я не видел ничего. Зато изучил систему нашу. У нас таланты если и оценивают, то с опозданием, работа тренеров далека от идеальной, отчего в детском возрасте пропадает уйма перспективных спортсменов. А еще нет сплоченного коллектива, поддержки и помощи. Когда тебя норовят укусить, а то и загрызть, то поддержку можно найти лишь в ближнем круге. В данном случае у тренеров и ребят нашей спринтерской команды. Там каждого из нас хвалят регулярно, отчего и критика в случае ошибки воспринимается правильно. У нас, в отличие от Норвегии и Швеции, страна большая, поэтому и людей не ценят. Пришел — ушел, не получилось — будет другой. А у них, если талантливый человек оступился, его не бросают и растят дальше, пока он снова не будет готов на высокий результат.
— Это вы о себе?
— Когда мне было всего 22 года, меня за невысокие результаты попросили из мужской сборной, в которую взяли за то, что я был чемпионом и призером юниорских чемпионатов мира. И все-таки с возрастом, несмотря на долгие мытарства, я понял, что та работа, которая была проделана мной в молодости, не была напрасной. И негатив тоже. Все в жизни не зря. Может быть, если бы я у Юрия Бородавко, бывшего главного тренера сборной России, в свое время не тренировался, то не было бы спада, а потом и медали, завоеванной с Юрием Каминским.
— Вам известно, что Каминский уже сейчас чуть ли не гарантирует ваше золото в индивидуальном коньковом спринте на Олимпиаде в Сочи?
— Догадываюсь. Подготовка к Сочи должна строиться с учетом мнений спортсменов и тренеров. Ведь на кону большие цели, и просто так отдавать победы в Сочи на сторону не хочется ни нам, ни политикам, ни болельщикам. Но пока руководство увлечено лишь стройкой и организацией Игр. А спортсмен и его результат, похоже, из поля зрения выпадает. Остается три года, но ничего, кроме инфраструктуры, у нас не изменилось. Развитием системы в нашем спорте, чтобы он стал медальным, похоже, никто не занимается. Будь я политиком от спорта, то разговаривал бы со спортсменами, спрашивал, что надо, и искал возможности эти пожелания реализовать. Конечно, бывает, что спортсмен наглеет, а результатов не показывает. Но тут на первый план выходит профессионализм аналитиков, которые способны все просчитать правильно. Для перспективных, а их у нас не так уж и много, я бы создавал все условия.
— Вы ведь начинали как дистанционщик?
— В юниорах масс-старты выигрывал. А потом Саша Легков и Женя Дементьев стали прогрессировать, а меня выгнали. Нет бы разобрать причины... Но у Бородавко не было времени даже посидеть и поговорить. При нем была диктатура — это надо и то, причем независимо от самочувствия. Возможно, поэтому и результата у меня не было.
— После Олимпиады верхние, так скажем, эшелоны зачастую испытывают спад и очередные чемпионаты мира, как, например, конькобежец Свен Крамер, пропускают. Но лыжные чемпионаты мира проходят раз в два года, значит, все великие опять замотивированы. Тем более наши олимпийские медалисты Никита Крюков, Александр Панжинский и вы с Николаем Мориловым чемпионами мира еще не были. Два года подряд выступать на максимуме реально?
— Попав к Каминскому, я стал понимать, что вообще не чувствую пресловутого пика формы. Поэтому не соглашаюсь с тренерами, утверждающими, что наступает и спад. Возможно, у дистанционщиков иначе, но в спринте ни пика, ни спада лично у меня не было никогда. Два сезона я выступал ровно, приехал на Олимпиаду и без специального настроя завоевал медаль. Ровно выступаю и сейчас, в третьем сезоне. Мои тренировки позволяли мне проходить сезон на одном высоком уровне. В отличие от коллег, в том числе зарубежных, хочу стартовать везде и в каждом старте доказывать свою силу, бороться, выигрывать, добиваться авторитета и спортивного драйва. Правда, о кубковых победах никто никогда не вспомнит. Они для самоудовлетворения. Каминский также считает, что надо стартовать при любой возможности и отрабатывать тактику гонки. Практика и новый опыт помогут завоевать главные победы — на чемпионатах мира и Олимпийских играх.
— Коньковых спринтерских гонок в этом сезоне больше, чем в прошлом, поэтому Юрий Каминский небезосновательно считал именно вас одним из претендентов на победу в спринтерском зачете Кубка мира. Сейчас вы в мировом рейтинге третий…
— Я и борюсь. Но и недооценивать Юнссона с Хаттестадом, а также Нортуга и еще нескольких крепких парней нельзя. Жаль, в борьбу не вмешались другие наши ребята. Дело в том, что, готовясь к сезону, мы немного поменяли методику и последние осенние сборы провели в более жестком, чем прежде, режиме.
— Вы больше тяготеете к индивидуальному спринту или эстафете?
— Я всегда хотел выигрывать прежде всего индивидуальные гонки. Медаль, почет и слава на двоих — это, конечно, здорово... Но не так, как в обычной эстафете, на четверых. Я бы на первое место поставил личный спринт, на второе — большую эстафету, а на третье — командный спринт. Хотя большую эстафету кто-то может пройти плохо, а на пьедестал его вытащит товарищ. В таком случае медаль не будет дорогой, наоборот, останется горечь, что подвел команду. В командном спринте работают оба, и если провалится один, то другой его не вытащит. А вообще-то, мне, как старому дистанционщику, хочется еще и "десяточку" пробежать. Чувствую, неплохо бы получилось. В прошлом году доходили слухи, будто меня хотят попробовать в обычной эстафете. Да и "полтинники" я неплохо бегал. И даже сверхмарафоны. Каминский говорит, что работа спринтера схожа с работой марафонца. Видимо, определенные структуры мышц работают одинаково.
— В Осло индивидуальная спринтерская гонка пройдет вашим любимым коньковым стилем, выходит, вам и карты в руки?
— Почему же только мне, а не кому-то еще? Ведь индивидуальная гонка для каждого спортсмена ценность имеет особую. Да, дисциплина моя, я к ней готовлюсь и хочу быть лучшим. И у тренеров на меня свои виды. Но иногда задумываюсь: вот я хочу выиграть, но сейчас где-то сидят другие парни и думают про то же. В спринте большое значение имеет авторитет спортсмена. С одной стороны, он давит, а с другой — менее опытные коллеги из уважения порой пропускают тебя вперед. Они же знают, что в какой-то точке ты их все равно обгонишь. Но иногда проще молодым и неизвестным. Приехал Саша Панжинский на Игры в Ванкувер — ни планов у человека не было, ни давления со стороны руководства. Просто настроился на гонку и, можно сказать, почти ее выиграл. А все потому, что ему было легко.
— Почему вы стали спринтером — по природной склонности или повезло с тренером?
— В юниорах я выигрывал спринт на первенстве мира, но не придавал этому значения. Да и спринт тогда не стоял на сегодняшнем уровне. Тогда у нас был один лидер — чемпион мира 2005 года Вася Рочев, потом к нему стал подтягиваться Миша Девятьяров. А я, не заостряя на спринте внимания, иногда все же думал: крепкий, здоровенький дядька, наверное, хорошо бы и у меня получилось? Однажды на тренировке зарубился с Васей, и он невзначай сказал: о, ничего себе, дистанционщики и в спринте отпор могут дать! Когда я ушел от Бородавко и стал тренироваться в подмосковной команде, то летом мы делали много скоростно-силовой работы: ускорился — отдохнул. Вот эта самая работа и дала толчок в спринт. А в 2007-м произошла моя встреча с Каминским.
— Какими качествами, по-вашему, должен обладать тренер?
— В первую очередь быть не диктатором, а психологом. Каминский только с виду простой. Но не просто же так именно его ученики завоевали в Ванкувере полный комплект олимпийских медалей?