Персональная хореография

Сенсация прошлого года — приглашение на пост художественного руководителя балета Михайловского театра знаменитого хореографа Начо Дуато, двадцать лет возглавлявшего испанский Национальный театр танца и превратившего его в уникальную авторскую труппу,— в марте приносит первые плоды. Худрук, не пробыв в должности и двух с половиной месяцев, уже подготовил премьеру: вечер своих одноактных балетов. Два из них, "Duende" на музыку Дебюсси и "Without words" на музыку Франца Шуберта, давно известны миру (но не России) и входят в десятку лучших работ хореографа.

"Duende" Начо Дуато сочинил в 1991 году для Нидерландского театра танца (NDT-I) — труппы, в которой он состоялся как танцовщик и хореограф. Дюжина солистов плетет непрерывную цепь соло, дуэтов, трио, ансамблей — естественных, как сама природа, изменчивую прелесть которой жаждал поймать и передать неисправимый романтик Дуато. "Duende" — это позы и поддержки, ветвистые, как деревья, и изысканные, как стебли трав. Это руки, струящиеся, как вода, ладони, распускающиеся экзотическими цветами, прыжки, похожие на резвости оленят,— чистый хореографический импрессионизм, переводящий в визуальный ряд текучие прозрачности музыки Дебюсси.

Балет "Without words", поставленный в 1998 году для восьми ведущих солистов Американского балетного театра, назван так потому, что голос шубертовской виолончели не нуждается в вербальных пояснениях. Хореография тоже не поддается словам. Да, опять дуэты, трио, ансамбли. Да, все это про любовь. А может быть, про смерть. Или про уходящую жизнь. "Without words" — это мучительно-сладостная попытка остановить ее лучшие мгновения. Попытка удалась, вопреки кажущейся невозможности: мировая звезда Владимир Малахов, залетевший на репетицию в Михайловский театр, не сводил глаз с артистов и, сидя на полу, протанцовывал любимую хореографию: память тела возвращала его в прошлое 13-летней давности, когда Начо Дуато придумывал эти колдовские па для него и его коллег.

Третий балет программы — "Nunc Dimittis", поставленный на музыку одноименного хорового опуса Арво Пярта,— мировая премьера. Начо Дуато, увлеченный артистами своей новой труппы (причем не только балетными, но и оперными — в частности, хором Михайловского театра, который он непременно захотел занять в своей новой постановке), сочинил его на одном дыхании — за какие-то три недели. "Балет сделан по мерке моих танцовщиков, как портной штаны шьет на заказ,— поглаживая идеально сидящие на нем черные брюки, объясняет Начо Дуато.— У них прекрасные тела, руки, ноги, они отлично двигаются. Я, работая в современных труппах, даже не привык к такому великолепному материалу. И мне очень нравится делать персональную хореографию — для конкретных артистов".

В первую очередь — для Екатерины Борченко, классической примы, главной Одетты--Одиллии, в которой Начо Дуато разглядел ломкое очарование современной героини. Симеона Богоприимца, увидевшего в Иерусалимском храме младенца Христа и с облегчением выдохнувшего свое Nunc Dimittis ("Ныне отпускаешь..."), в балете, разумеется, не будет. Начо Дуато не из тех, кто иллюстрирует сюжеты: "Я не люблю очевидностей в работе и в жизни. Мне не кажется важным, чтобы зритель получил конкретный месседж, надо, чтобы у него в душе что-то зашевелилось". В "Nunc Dimittis" героиня — женщина: это ее пластическая молитва звучит со сцены, это ее возносят к колосникам двое юношей, истерзанных сомнениями и поисками истины, а шесть пар мятущихся корифеев служат им аккомпанементом. Музыку Арво Пярта разобьет колокольный звон. Увидев за кулисами Михайловского театра колокола, Начо Дуато тут же загорелся пустить их в дело, заказав музыку своему другу, композитору Давиду Азагре — испанцу, живущему в Петербурге. В дни премьеры за пульт встанет еще один испанец — Педро Алькальде, композитор и многолетний соратник Начо Дуато.

Санкт-Петербург, Михайловский театр, 15 и 16 марта, 19.00