О возможных социальных последствиях взрывов в Москве корреспонденту "Власти" Петру Рушайло рассказал завкафедрой социологии Международного университета профессор Анатолий Овсянников.
— Как взрывы изменят нашу жизнь?
— Последствия могут быть ужасающие. Ведь вполне возможно продолжение терактов. В мире накоплен опыт борьбы с терроризмом — достаточно посмотреть на Ирландию и Израиль. И этот опыт печален: начавшись, теракты не прекращаются, и мы должны быть к этому готовы. Это означает, что мы должны проводить социопсихологическое обучение населения, заключающееся в умении жить в неопределенной и очень опасной ситуации. Мы должны формировать психологию осажденного города. По-видимому, здесь власти будут уповать на развитие различных форм стукачества, придумывать какие-то технологии социальной самозащиты и так далее.
— А собственно социальные последствия?
— Прежде всего — рост антикавказских настроений. Я не удивлюсь, если мы станем свидетелями погрома. А это вызовет только дальнейшую эскалацию напряженности в обществе.
Мы все воспитаны в материалистической культуре. У нас традиционно принято думать, что в твоих личных недостатках виноват кто-то. Последние десять лет это, безусловно, коммунисты. Евреи — традиционно. Сейчас вот — чеченцы. Плюс к этому — власти, которые мешают мне жить. Поэтому люди будут искать какой-то выход, истреблять своих врагов. Сейчас власть явно показывает чеченца в качестве врага. И я боюсь, как бы не было тут сознательной провокации. Я видел уже по телевизору разгневанные лица людей, которые говорили: я буду убивать этих чеченцев.
Есть и другой аспект. Смотрите, ведь взорвали дома самые заурядные. Печатники в Москве и знало-то всего несколько человек. И вот — достаточно заурядная Каширка. Это не элитные дома, в них живет большая часть населения. И человек думает: это государство не справляется, власти не справляются. Сами-то начальники, конечно, в таких домах не живут, у них охрана, консьержки. И в этой ситуации вполне может появиться лидер со своей демагогией, готовый подзаработать на таких настроениях.
— И куда будет направлен народный гнев?
— Сориентировать толпу можно куда угодно. Это все очень опасно. Пойдет процесс самоорганизации. Комитеты, лидеры, те, кто будет говорить от имени народа... Тут же, как черти из табакерки, придут новые фюреры и получат свою порцию "хайль!". "Правильно, давно пора и чеченцев, и жидов..." — все это лексика достаточно известная. Есть другой вариант: прибежит хитроумный Анпилов или слегка кокетливый Зюганов и так далее. Оба эти варианта чреваты расколом страны, войной.
В России элитарной части населения — где-то процентов 20, и 80 процентов — социальных аутсайдеров. А никто пока не опроверг высказывание Макиавелли: "Сколько в стране разоренных, столько и бунтовщиков". И здесь любая спичка — и... Это будет покруче двух взорванных домов. Это вся страна разойдется! И смерть одного чеченца на рынке может стать таким детонатором. Не надо говорить, что чеченцы — мерзавцы. Не надо оскорблять мусульман, говоря, что вот, де, исламские террористы... Почему мы не говорим: христианские террористы? Когда мы бомбили Чечню, разве это не было христианским фундаментализмом? Так тоже можно сказать.
— Кто же все-таки возглавит толпу? Националисты, коммунисты, представители власти?
— Это может быть совершенно неизвестный человек. Здесь важно следующее правило: поступки людей в подобных ситуациях имеют макросоциальные последствия. То есть действие конкретного человека может возыметь огромные последствия. Жанна Д`Арк однажды проснулась и сказала, что обязана спасти французского короля. И спасла.
Но самое опасное — что таким лидером может стать будущий Гитлер или будущий Ленин. А как-то мы уже одну историю прожили, и не хотелось бы ее повторения. Она нам боком вышла. Поэтому нам сейчас нужен ответственный политик, который был бы способен выразить социальный идеал, чтобы ему поверили. Есть ли такие в нынешней элите? Я, честно признаться, сомневаюсь.