11 марта Дмитрий Медведев выразил соболезнования премьер-министру Японии Наото Кану в связи с землетрясением (подробнее о катастрофе см. в материале "Ядерная весна"). "С душевной болью воспринял сообщения о постигшем Японию стихийном бедствии... Прошу передать искренние соболезнования семьям погибших и слова поддержки пострадавшим",— говорилось, в частности, в телеграмме. В тот же день президент поручил МЧС оказать Японии помощь, но при этом попросил не забывать и о россиянах, живущих неподалеку от зоны бедствия: "Объявлена чрезвычайная ситуация и у нас на Курилах, на нашей земле, в Сахалинской области. Там тоже должны быть предприняты все необходимые меры по предотвращению ущерба, а тем более гибели людей, потому что цунами уже произошли очень высокие, частично докатились и до нашей земли".
Нетрудно заметить, что в этом кратком распоряжении президент сумел трижды указать на российскую принадлежность Курильских островов, на которые претендует Япония. Тем самым Медведев совместил то, что совмещать не принято (в отношениях как между людьми, так и между странами): он не только разделил с соседом его горе и пообещал помощь, но и, пользуясь случаем, наступил ему на одну из самых больных мозолей. До сих пор президент и его предшественники в схожих ситуациях такого себе не позволяли. Например, после терактов 11 сентября 2001 года в США, 2005 года в лондонском метро и прошлогодней катастрофы самолета Леха Качиньского под Смоленском не прозвучало и малейшего намека на разногласия с США, Великобританией и Польшей. Проблемы во взаимоотношениях, конечно, никуда не исчезали, но некоторое время после трагедий о них тактично не вспоминали. Сейчас Медведев, видимо, решил отойти от этой довольно сентиментальной общемировой традиции и модернизироваться. Он явил пусть и весьма циничный, зато чрезвычайно рациональный подход к использованию президентского слова и времени, за что и получает заслуженную награду.