"Строить-то новое дешевле"

Группа компаний (ГК) "Петропавловск" стала первым российским предприятием проектного типа, которое разместило акции на Гонконгской фондовой бирже. Планами работы с инвесторами и рынками делится глава и совладелец группы ПАВЕЛ МАСЛОВСКИЙ.

— Как вы расцениваете результаты проведения IPO на Гонконгской фондовой бирже вашей компании IRC Plc, объединившей железорудные активы "Петропавловска"?

— Нужно сказать, что мы первое горное предприятие проектного типа, которое разместило акции на этой бирже. Мы собрали от IPO $240 млн, что чуть меньше, чем хотелось бы. Потому что привлекали деньги мы под конкретный проект — введение в эксплуатацию Кимкано-Сутарской группы месторождений в Еврейской автономной области. Там предполагается строительство горно-обогатительного комплекса мощностью переработки 10 млн тонн (ввод запланирован на 2013 год), там же после обогащения будет производиться порядка 4 млн тонн железорудного концентрата. Общая стоимость данного проекта составляет около $500 млн, поэтому еще в прошлом году мы сумели договориться с китайскими банками о предоставлении нам кредитной линии в размере $340 млн.

— Насколько вероятен вывод акций других ваших компаний на другие биржи?

— Есть перспектива. Но пока рано говорить об этом как о свершившемся факте и называть какие-то конкретные сроки.

— Понятна ли уже программа развития группы на ближайшие годы?

— На текущий год мы планируем добыть минимум 600 тыс. унций золота, что превысит показатели последних двух лет. Введем в эксплуатацию месторождение Албын, где уже к концу года заработают горно-обогатительный комбинат и металлургический комплекс. Пока волнения на Ближнем Востоке и в Африке способствуют росту золота (цены и спроса.— "Ъ"), так что наши ожидания в этом направлении позитивные.

— Верна ли информация, что группа рассматривает возможность продажи ряда непрофильных или нерентабельных активов?

— Видимо, речь идет о Верхне-Алиинском месторождении в Читинской области, которое является основным активом ЗРК "Омчак". Было сообщение от наших австралийских партнеров о возможном выкупе части доли в этой компании, но переговоры по этому вопросу находятся в самой ранней стадии. Мы на данном месторождении ведем операционную разведку и готовимся к его самостоятельному освоению. Если у нас появится партнер на каких-то выгодных для нас условиях, то слава богу. Если нет, то мы и без него обойдемся.

В целом у нас сейчас оптимальный состав группы, потому что мы долгие годы подбирали активы целенаправленно и только в тех регионах, которые стали ключевыми для наших производств.

Однако кризис действительно заставил нас установить для себя критическую планку оправданности инвестиций в тот или иной проект. Мы считаем, что годовое производство порядка 6 тонн золота на объекте — это тот минимум, который стоит нашего внимания. Поэтому в дальнейшем если реальные запасы оказываются меньше этих наших ожиданий, то на стадии отбора или получения лицензии мы будем стараться от таких месторождений избавляться или не участвовать в конкурсах и аукционах за такие лицензии.

И по этому критерию у нас сейчас есть относительно небольшой список лицензионных объектов по Амурской области, которые мы, наверное, будем выставлять на рынок. Там могут быть запасы и в 25-35 тонн, но которые не укладываются в нашу действующую инфраструктуру. При этом мы готовы тратить колоссальные деньги на геологоразведку: по 2011 год бюджет на геологоразведку превышает $60 млн.

Что касается железорудного сегмента, то запасами железной руды на данный момент мы обеспечены на несколько десятков лет. И здесь наращивание запасов не является нашей задачей.

— Рассматриваете ли вы какие-либо проекты за пределами России как потенциально интересные для приобретения?

— После длительных обсуждений было принято решение присмотреться к золотым активам в Гайане. Пока присматриваемся. Из иностранных рынков, пожалуй, все. Что касается железорудного сегмента, то тут, полагаю, мы еще не дозрели до зарубежной экспансии, поэтому сейчас все внимание только на Россию.

Кризисы, как правило, приводят к падению спроса на сырьевые товары, к которым относится железная руда, в то время как золото дорожает.

Но по окончании кризисов мировая экономика начинает эффективно развиваться, и происходит все с точностью до наоборот: начинают забывать о золоте, потому что все счастливы, а вспоминают о железе, потому что никуда не денешься — его надо все больше и больше, особенно в строительстве.

В принципе мы внимательно рассматриваем возможность добычи большого спектра так называемых легирующих металлов: ниобий, ванадий, молибден, вольфрам — и производства из них концентратов, потому что мы все же в первую очередь горная компания и к вертикальной интеграции не стремимся.

— Какую долю железорудного концентрата вы планируете поставлять на экспорт и в какие регионы конкретно?

— Все крупные российские металлургические комплексы вертикально интегрированы. Поэтому наш концентрат не нужен ни в Западной Сибири, ни на Урале, ни тем более в европейской части России.

Если к 2013 году у нас благополучно пойдет вал железорудного концентрата (около 4,5 млн тонн в год.— "Ъ"), то следующим этапом нашей работы станет строительство металлургического комбината. Это займет еще пару лет. Комбинат будет производить прямовосстановленное железо в виде так называемых наггетсов по технологии японской компании Kobe Steel.

— А будет спрос на этот новый для России продукт?

— Прямовосстановленное железо — абсолютно рыночный продукт, поэтому здесь вопрос только цены, по которой его будут готовы покупать потребители в Японии, Южной Корее, Китае.

— А вы не думали просто купить тот же "Амурметалл" в Комсомольске-на-Амуре, чтобы на его базе наладить производство наггетсов?

— Строить-то новое дешевле будет.

— Как вы можете охарактеризовать состояние в России тяжелого машиностроения в целом и производство оборудования для горно-металлургического комплекса в частности?

— Российское машиностроение требует тотальной модернизации. Где можно, мы с удовольствием закупаем российское оборудование, но многие его виды не производятся в нашей стране в принципе. Например, крупная горная техника не производится в России. То есть пятикубовые электрические экскаваторы мы еще закупаем российские, а если нужно большие, то только за рубежом. Гидравлику всю импортную закупаем. С созданием Таможенного союза появилась возможность беспошлинно закупать "БелАЗы", но мы их не берем из-за неудовлетворительного соотношения цена-качество.

— Кто, по-вашему, будет в будущем определять мировую цену на руду?

— Осторожно предположу, что в ближайшие годы процесс переговоров будет проходить в формате "тяни-толкай": с одной стороны, производителям нужен такой крупный потребитель, как Китай, а с другой — в Китае пока колоссальный дефицит собственной руды.

Интервью взял Дмитрий Смирнов