Какими были наемники на Кавказе
Первых наемников я увидела в Чечне осенью 1999 года. На Терском хребте, в окопах, которые только прошла армия генерала Шаманова, остались тела нескольких мужчин арабской внешности. Тела местных жителей, воевавших с российской армией, уносили их товарищи или, на худой конец, закапывали прямо здесь, об убитых наемниках позаботиться было некому. О том, что это наемники, сразу заявило военное командование. Документы, найденные при убитых, подтверждали их ближневосточное происхождение. Там же, на земле, валялись тонкие брошюры с арабской вязью и пустые шприцы. Потом, спустя несколько дней, я пересказала одному знакомому чеченцу эту потрясшую меня картину и недоумевала: почему военные сделали вывод, что убитые — наемники? Денег при них не было, значит, они воевали не за деньги? А если так, то разве это наемники? И этот пожилой чеченец сказал: "Если бы они пришли воевать за веру, их братья похоронили бы их так же, как своих земляков".
Еще однажды я видела наемников в 2000 году — тогда при штурме села Комсомольское военным сдались граждане Китая, уйгуры. Их привезли на военном вертолете в Ханкалу, и тогда среди журналистов ходил упорный слух, что из Комсомольского вывезли трех уйгуров, а до Ханкалы долетели только двое. Официальной информации по этому эпизоду нет до сих пор. Потом знакомый сотрудник военной прокуратуры сказал, что уйгуры признались, что хотели заработать и поехали в Чечню, потому что им обещали хороший заработок, но денег так и не дали, а вместо этого заставляли готовить еду на весь отряд Руслана Гелаева. "Они все говорят, что рубили дрова или варили кашу,— съязвил следователь.— Непонятно, кто тогда стреляет в наших солдат".
Таких, как эти уйгуры, в отрядах в те годы было немало. Со всех концов света в Чечню съезжались молодые люди, которые не смогли найти себя в мирной жизни. Те, кто воевал за деньги, особым уважением среди местных боевиков не пользовались — их воспринимали не как братьев, а скорее как обслуживающий персонал. Только единицам удавалось добиться авторитета в отрядах. Среди таких "авторитетов" можно назвать Хаттаба и Абу аль Валида, арабских наемников, внушавшим ужас даже близким соратникам. Один из бывших полевых командиров, потом амнистированных в Чечне, рассказывал, что "Хаттаб смеялся тихим и визгливым смехом, как женщина, но когда раздавался этот смех, все напрягались. Его боялись, потому что он не знал никаких границ. Он мог убить любого". За время своего наемничества Хаттаб превратился в идеологического лидера вооруженного подполья — на Кавказе у него были жены, дома, идейные сподвижники. Многие мои знакомые кавказцы до сих пор полагают, что задача этого наемника выходила далеко за рамки вооруженного сопротивления — его задачей было формирование на Кавказе радикальных религиозных общин, ненавидящих Россию и желающих отделения Кавказа. В целом эти предположения очень близки к версии, которую озвучивали российские спецслужбы: Хаттаб был агентом иностранных спецслужб и был заслан на Кавказ, чтобы отделить его от России. Конечно, это не может не быть похожим на правду. Но возможно и другое: Хаттаб как приверженец самых крайних форм ислама и апологет создания и расширения "имарата Кавказ" считал своей миссией вооруженную борьбу. Один мой знакомый, бывший соратник Аслана Масхадова, а ныне эмигрант, считает, что главной задачей боевиков Хаттаба и Басаева была не прямая позиционная, а диверсионная, психологическая война, которая вызывала бы ненависть российского общества к кавказскому и в итоге привела бы к распаду страны.
Как бы там ни было, нельзя отрицать, что наемник Хаттаб прошел отменную подготовку в спецлагерях — именно он обучил и подготовил боевиков на российском Кавказе. Двойные засады, которые он устраивал для российских войсковых колонн и которые до этого применялись только в Афганистане, теперь вошли как классический пример в военные учебники.
По самой распространенной версии, Хаттаб был отравлен российскими спецслужбами, передавшими ему письмо, пропитанное сильнодействующим ядом. Другой арабский наемник, Абу аль Валид, был убит в случайном бою сотрудниками ГРУ в чеченских горах — только через месяц после этого боя выяснилось, что убитым оказался именно этот одиозный лидер (военные вернулись на место боя, нашли захоронение и передали на эксгумацию). За эту операцию несколько сотрудников ГРУ получили звезды Героев России и ордена мужества.
Наемничество на российском Кавказе заглохло вскоре после окончания второй чеченской войны — некоторые эксперты предполагают, что возвращение Чечни в российское правовое пространство показало бесперспективность развития этого "фронта" и внешнее финансирование прекратилось. По мнению же известного эксперта Сергея Маркедонова, провал наемников на Кавказе был обусловлен тем, что государства арабского мира поддержали позицию Москвы во время чеченских войн и многие наемники, воевавшие в Чечне, жестко преследовались у себя на родине. По мнению эксперта, "Чечня и другие северокавказские республики не стали рассматриваться в арабском мире как второй Афганистан", и именно это объясняло, что "в начале 2000-х годов на Кавказе воевало около 500 арабских наемников, в то время как через Афганистан прошло более 15 тысяч выходцев из арабского мира".
Еще одной причиной провала миссии Хаттаба и Абу аль Валида можно считать сильные позиции так называемого традиционного ислама в Чечне и Ингушетии — именно распространенный здесь суфизм, впитавший в себя местные адаты и языческие традиции, выработал, по сути, у местного общества иммунитет к радикальным исламским течениям, принесенным в Россию Хаттабом и его сподвижниками. Правда, того же нельзя сказать о Дагестане, где радикальный ислам нашел гораздо больше сторонников, но у этого явления не только социальная или экономическая подоплека, но и историческая и даже в какой-то мере ментальная, обусловленная наличием в истории Дагестана целого пантеона выдающихся личностей, героев Кавказской войны, воевавших с царской Россией.
Сегодня о Хаттабе и Абу аль Валиде не вспоминают даже на радикальных сайтах, работающих на Северном Кавказе. Модераторы сайтов, вербующие в отряды молодых людей, в примеры для подражания ставят местных лидеров вооруженного подполья, а не иностранцев. Потому что даже самого неграмотного сельского парня трудно заставить поверить в то, что арабский наемник приехал в Россию воевать за идею.
Пройдет еще 5-10 лет, и эти имена навсегда исчезнут, даже из истории чеченской войны.
Пример Хаттаба и Абу аль Валида — свидетельство того, что наемники, даже самые авторитетные в воюющей среде, обречены на забвение. Они никогда и ни для кого не станут героями.
Наемники в Чечне
Досье
На территории бывшего СССР "солдаты удачи" появились вместе с возникновением горячих точек — Приднестровья, Карабаха, Абхазии, Южной Осетии. В Чечню первые наемники — члены подразделения украинского ультранационалистического движения УНА-УНСО "Викинг", а также иорданец Хаттаб — прибыли в 1994 году. По данным оперативного управления Северо-Кавказского военного округа, во время первой войны (1994-1996 годы) в республике действовало самостоятельное подразделение численностью до 200 человек из арабских наемников Хаттаба. Другие иностранцы, преимущественно из Прибалтики и Украины, воевали непосредственно в ичкерийских частях. В этот период активное освещение в СМИ получила тема так называемых белых колготок — женщин-снайперов из Прибалтики, якобы воевавших за боевиков. Однако никаких достоверных официальных сведений о них не существует.
Наиболее интенсивный приток наемников в Чечню отмечался в 1998-1999 годах, перед началом и в ходе вторжения боевиков в Дагестан. В книге Геннадия Трошева "Моя война. Чеченский дневник окопного генерала" численность только украинских боевиков, которых автор называет "сало в окопах", в 1999 году оценивается в 300 человек. К 2000 году общее число наемников достигло 600-700 человек. Однако уже в 2001 году сократилось до 200-250 из-за резкого оттока моджахедов, связанного с перемещением центров террористической активности на Ближний и Средний Восток.
По данным генерала Владимира Шаманова, если в ходе первой чеченской кампании федеральным силам противостояли наемники из 15 стран, то во второй иностранные боевики представляли уже 52 государства. Как сообщал в 2004 году представитель Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе Илья Шабалкин, в Чечне помимо представителей мусульманских стран воевали граждане Китая, Великобритании, Германии, Швейцарии, Колумбии, США, Канады, ЮАР и других. Среди них сложилось своего рода "разделение труда": алжирцы преимущественно занимались минно-взрывным делом, марокканцы выступали в качестве связных, турки и иорданцы были полевыми командирами и рядовыми бойцами.
В 2004-2006 годах численность иностранных наемников в Чечне стабильно оценивалась российскими властями в диапазоне 150-200 человек. При этом за арабскими членами незаконных вооруженных формирований остались преимущественно идеологические, контрольные и координационные, а не боевые функции. В 2007 году замминистра внутренних дел Аркадий Еделев заявил, что в Чечне осталось 30 наемников. Несмотря на это, к настоящему времени наемники расширили географию своих действий на Северном Кавказе за счет соседних с Чечней республик. Последний раз об уничтожении в Чечне наемника — выходца из Судана Ясира Амарата — сообщалось в июне 2010 года.