На минувшей неделе российские войска начали второй этап "антитеррористической операции на Северном Кавказе". Перейдя Терек и Терский хребет, они возобновили продвижение в глубь Чечни. Быстрой победы ждать не стоит: настоящая война только начинается.
К 16 октября войска заняли господствующие высоты по границам Чечни с Дагестаном и Ингушетией, закрепились на левом берегу Терека и на Терском хребте, отрезав тем самым три северных района от остальной территории республики. Командующий группировкой российских войск на Северном Кавказе генерал Виктор Казанцев объявил о завершении первого этапа операции в Чечне.
На этом, собственно, война должна была прекратиться — до весны. Согласно планам Минобороны, всю зиму по блокированной Чечне должны были работать лишь артиллерия и авиация, чтобы окончательно измотать оставшихся без света, тепла, основных запасов и источников горючего боевиков. И лишь после этого войска должны были двинуться в глубь Чечни — добивать уцелевших.
Сезонный фактор
Такой сценарий выглядел разумным со всех точек зрения. Во-первых, поздняя осень и зима — самое неблагоприятное время для войны, поскольку туман и снег практически лишают авиацию возможности поддерживать войска с воздуха. В плохих метеоусловиях самолеты и вертолеты "слепнут", а машины со всепогодным оборудованием только начали поступать на Кавказ.
Во-вторых, собранные со всех концов страны войска пока не успели подготовиться к серьезной войне в крупных населенных пунктах и горных районах. А бросать на штурм высот или городских кварталов, к примеру, морскую пехоту с Северного флота или ОМОН из управления внутренних дел на водном и воздушном транспорте — значит обрекать их на верную гибель. Да и солдат никто специально к войне в Чечне не готовил. Поэтому зимнюю паузу можно было бы использовать для тренировок в условиях, максимально приближенных к боевым.
Наконец, отсрочка дальнейшего наступления до весны была выгода и главному инициатору новой чеченской кампании — премьеру Владимиру Путину. Сейчас его политический рейтинг растет на глазах именно благодаря военным сводкам из Чечни. Но до президентских выборов избиратели про прошлые виктории могут и позабыть, особенно на фоне неизбежных экономических неурядиц. Так что новые победы нужны Путину не сейчас, а как минимум через полгода.
Однако на Тереке российские войска так и не удержались. Пауза вместо пяти месяцев продлилась всего пять дней. 20 октября, прилетев в Моздок, Владимир Путин объявил о начале того, что военные называют "вторым этапом антитеррористической операции". На следующий день войска начали неторопливо, с боями вгрызаясь в правый берег Терека и спускаясь с Терского хребта, продвигаться в глубь Чечни.
Почему же Москва изменила первоначальные планы?
Неожиданный успех
Главной причиной стали успехи российских войск на первом этапе операции. В Генштабе перед вводом войск в Чечню в принципе прогнозировали, что сопротивление боевиков на левом берегу Терека и к северу от хребта будет не слишком ожесточенным. Ведь население равнинных северных Шелковского, Наурского и Надтеречного районов всегда относилось к федеральным войсками если и без особой симпатии, то по крайней мере лояльно. А чеченские боевики никогда и не пытались сразиться с федералами на равнине: их стихия — это города и горы. Но даже генералы-оптимисты не предполагали, что предельно осторожное продвижение (войска даже не стремились с ходу брать населенные пункты — они сначала блокировали их и лишь после того, как артиллерия и авиация "выкуривали" боевиков, начинали "зачистку" сел) так скоро принесет успех. В результате менее чем за две недели задача была выполнена.
И военные решили не упускать инициативы и не давать чеченцам времени на раздумья.
По-своему они были правы. Опыт первой чеченской войны показал, что каждое перемирие (или мораторий) на боевые действия играл на руку чеченцам. Они залечивали раны, восстанавливали силы и пополняли запасы. А изнывающие от безделья российские войска тем временем быстро и верно разлагались: начинались разбой и грабежи местного населения, торговля горючим и оружием, не говоря уже о пьянстве. Сейчас же настроение в войсках боевое. Даже многие уже отслужившее свое "дембеля" без особых возражений соглашаются отложить свое возвращение домой.
Впрочем, надежно перекрыть доступ боевикам из осажденной Чечни в Россию все равно было бы почти невозможно. Оборудовать по Тереку полноценные пограничные заграждения вряд ли бы стали: тратить время и деньги на возведение промежуточного рубежа никто не собирался. А чеченцы довольно быстро нашли бы пути в обход российских блокпостов и начали бы бить федералов в спину.
На руку военным сыграет и зима. Ведь многие горные перевалы покроются снегом и станут непроходимыми, что значительно сузит возможности маневра для боевиков.
Генералы прошлой войны
Но есть и еще одно обстоятельство, которое гнало российских военачальников вперед. В Чечне сейчас работает та самая генеральская команда, которая командовала войсками и в первую войну. Начальник Генштаба Анатолий Квашнин в 1995-1996 годах командовал Северо-Кавказским округом; командующий округом Виктор Казанцев был у Квашнина начальником штаба; возглавляющий сейчас восточную группировку федеральных сил Геннадий Трошев командовал 58-й армией; командующий западной группировкой Владимир Шаманов был командующим группировкой Минобороны; Квашнин даже специально вызвал из Южно-Сахалинска тамошнего комкора Ивана Бабичева, который в 1994-м входил в Чечню из Ингушетии, а потом брал Грозный. Кстати, и в Москве, в аппарате Совета безопасности, "чеченский вопрос" курирует не чужой им человек — нынешний замсекретаря СБ Владимир Потапов во время предыдущей войны был первым заместителем Квашнина. Наконец, первый замначальника Генштаба Валерий Манилов пять лет назад работал заместителем секретаря СБ и тоже играл не последнюю роль в принятии решения о вводе войск в Чечню.
Сегодня эти генералы жаждут реванша. Они вовсе не хотят навсегда остаться в истории как неудачники, проигравшие большую войну маленькой армии, состоящей всего из нескольких тысяч боевиков. Кроме того, в Минобороны давно уже не секрет, что Квашнин вовсе не прочь занять министерское кресло. Победа в Чечне почти наверняка воплотит его мечту в жизнь.
Квашнин сумел убедить в успехе операции Владимира Путина. И премьер решил пойти ва-банк. Он, конечно, понимает, что в случае повторения грозненской новогодней трагедии или чего-либо подобного его рейтинг рухнет гораздо быстрее, чем он рос все эти месяцы.
Но премьер, тем не менее, не устоял перед соблазном продолжить победоносное продвижение в глубь Чечни. Возможно, он просто испугался, что к весне ежедневные репортажи и сводки с фронтов уже порядком наскучат его потенциальному электорату. И пока запас пропагандистской прочности есть, надо пользоваться моментом.
Кстати, в пользу такого решения Путина говорит и то, как общество относится к потерям среди российских войск. Только по официальным данным, с начала августа на Северном Кавказе погибло 196 солдат и офицеров Минобороны и как минимум 73 человека из МВД. То есть в среднем за месяц гибло примерно 120 военнослужащих. А в ходе первой войны за 20 месяцев погибло (опять же по официальным данным) 3826 человек. В среднем 190 человек в месяц. Иными словами, потери в ходе нынешней кампании не намного ниже, чем в 1994-1996 годах. Но воспринимаются они в России совсем иначе. До сих пор большинство россиян поддерживает ввод войск в Чечню, а Владимир Путин на прошлой неделе в опросах общественного мнения вышел на первое место среди потенциальных кандидатов в президенты. Напомним, рейтинг Бориса Ельцина в начале 1996 года составлял примерно 2%, а тогдашний нижегородский губернатор Борис Немцов без особых проблем собрал миллион подписей под обращением с призывом остановить войну.
Настоящая война
Что же ждет российскую армию за Тереком? С уверенностью можно сказать только одно — тяжелые и кровопролитные бои. Чеченцы не будут драться за каждое село. Они сосредоточатся на отдельных направлениях и в наиболее удобных для обороны населенных пунктах, где смогут нанести наибольший урон федеральным силам. И хотя российские генералы больше не бросают войска на бездумные штурмы городов, придется им нелегко. Боевики однажды уже доказали, что они умеют хорошо воевать, и им должно было хватить двух с лишним недель, чтобы как следует подготовиться к возвращению российских войск.
Кроме того, по мере продвижения федеральных войск в глубь Чечни за спиной у них будут оставаться потенциально опасные районы. Если на севере Чечни по большому счету было достаточно взять под контроль трассу Моздок--Кизляр и расположенные вдоль нее селения, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности, то теперь, даже заняв крупные населенные пункты, войскам придется либо держать в каждом из них большие силы, чтобы не допустить возвращения боевиков, либо оголять свои тылы.
Словом, сейчас настоящая война только начинается. Война, в которой громкие успехи неизбежно будут чередоваться с жестокими поражениями и большими потерями. Ни молниеносной, ни скоротечной, ни даже просто затяжной эта война не будет. Она будет очень долгой. Сказать "до полного уничтожения террористов" легко. Выбивать их из укрепрайонов, из ущелий, гоняться за ними по горам очень трудно. На это уйдут не недели и не месяцы, а многие годы.
Если, конечно, Москва действительно намерена идти до конца и не остановится на полпути после очередного теракта или перед очередными выборами.
ИЛЬЯ БУЛАВИНОВ
-------------------------------------------------------
НАДЕЖНО ПЕРЕКРЫТЬ ДОСТУП БОЕВИКАМ ИЗ ОСАЖДЕННОЙ ЧЕЧНИ В РОССИЮ ВСЕ РАВНО БЫЛО БЫ НЕВОЗМОЖНО
-------------------------------------------------------
Россия и Чечня друг о друге и о разном
О противнике
Российский информационный центр: Новый виток военных действий на Северном Кавказе спровоцировала не Москва, а оголтелые экстремисты, не имеющие ничего общего с истинным исламом и прикрывающиеся им для осуществления своих политических авантюр. Российское руководство, конечно, знало об этом, но, поглощенное другими проблемами, предпочло не вмешиваться. Руководитель оперативного штаба обороны Чечни Мумади Сайдаев: Российская тактика ведения агрессивной войны в Чечне не меняется со времен Кавказской войны: массовый террор против мирного населения, разрушение чеченских сел, мародерство и бандитизм агрессора.
О потерях
Первый замначальника Генштаба Валерий Манилов: С начала боевых действий на Северном Кавказе в Дагестане и Чечне погибло около 190 военнослужащих Минобороны и около 400 получили ранения. Потери боевиков за этот период составили около 3000 человек убитыми. Оперативный штаб правительства Чечни: С момента вторжения российские агрессоры потеряли около 1500 человек, сожжено более 50 единиц бронетехники, подбито или повреждено семь самолетов, пять вертолетов, захвачено 10 единиц бронетехники. Чеченские правительственные силы за время боев потеряли 34 моджахеда, около 40 получили ранения. Потеряны шесть единиц автотранспорта, один тяжелый миномет и один крупнокалиберный пулемет.
О мирном населении
Пресс-служба Минобороны РФ: Несмотря на все пропагандистские усилия руководства чеченских террористов, молодежь не идет в бандформирования... Среди боевиков усиливаются настроения недовольства действиями полевых командиров, которые пытаются держать подчиненных в повиновении жестокими расправами над непокорными Правительство Чеченской республики: С начала вторжения российских агрессоров уже погибло около 1500 чеченских женщин, детей и стариков. Более 150 тыс. вынуждены покинуть свою родину.
О целях и задачах
Российский информационный центр: Федеральные войска продолжают наносить артиллерийские и бомбовые удары по базам и учебным лагерям чеченских боевиков. Как заявил премьер Владимир Путин, эти удары будут продолжаться до тех пор, пока боевики не будут полностью уничтожены. Главнокомандующий ВВ МВД Вячеслав Овчинников: Только силовым путем эту проблему решить вряд ли удастся. Видимо, должен наступить такой момент, когда здравый смысл восторжествует и люди поймут, что уничтожением друг друга никто ничего не добьется. Правительство Чеченской республики: Большинство военно-политических лидеров Чечни неоднократно высказывали требование прекратить обсуждать вопрос о возможных переговорах с Россией. По их мнению, переговоры с нынешним кремлевским режимом невозможны. Члены государственного комитета обороны Чеченской республики Ичкерия делают заявления, что предметом переговоров может быть только вопрос о полном и безоговорочном сложении оружия российскими уголовно-террористическими формированиями.