Египтомания по-русски

550 лет назад, в 1461 году, в Египет отправился первый русский турист, оставивший отзыв о своей поездке,— инок Варсонофий. В стране пирамид русичи оказывались и ранее, но, как правило, они совершали паломничество к гробу Господню, а в Египет заезжали лишь попутно и ненадолго. В последующие века попадавшие в страну русские купцы и паломники не переставали дивиться бескрайним пустыням, а также "коркодилам" и строению их органов размножения. Но подлинное освоение страны гостями из России началось лишь в XIX веке после появления моды на коллекционирование египетских древностей. А на рубеже XIX-XX веков Египет начал привлекать русских недоступными в отечестве развлечениями. Причем курение гашиша и суперэротические танцы меркли в сравнении с экстремальными поездками к Красному морю.

ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ

Первый русский на Ниле

Когда закончились путешествия русских туристов в Египет, попавшие под запрет в связи со сменой власти в этой стране, знает каждый любитель египетских курортов. А вот когда они начались, вряд ли может точно ответить даже самый сведущий знаток истории российско-египетских отношений. Рассказывают, что скифские воины из степей, которые долго назывались русскими, во время очередного набега добрались до египетских пределов. Однако цель их визита не вполне совпадала с представлениями египетских властей о том, кого следует пускать в страну. А потому египтяне предложили скифам солидный выкуп за то, чтобы они отправились восвояси. Так что тур скифов в итоге оказался не вполне стандартным: попасть в страну пирамид им так и не удалось, зато они привезли домой набор сувениров с далекого юга. Если, конечно, в те непростые времена им вообще удалось добраться до дома.

Следующие упоминания о поездках русичей в Египет содержатся в Никоновской летописи, где рассказывается, что в 1001 году князь Владимир отправил посольство в заморские страны, включая Египет, посмотреть их земли и обычаи. Но действительно ли отправилось посольство, до каких стран добралось, вернулось ли обратно, так и осталось неизвестным.

В последующие столетия в Египте время от времени оказывались редкие русские путешественники, совершавшие паломничество в Святую землю. Однако чаще всего их египетские странствия ограничивались поездкой из Иерусалима к горе Синай. Так что в составленных ими описаниях путешествий — "хождениях", не было ни слова, к примеру, о египетских пирамидах. В "хождениях" других паломников, к примеру Агрефения из Смоленска, побывавшего в Египте в 1370 году, нет ничего, кроме самых необходимых сведений для путешествующих: "От Иерусалима до Газы 3 дни, от Газы до Егупта 12 дни, от Егупта до Александрия 6 дни..."

Так что киевский инок Варсонофий, отправившийся в Египет в 1461 году, оказался, по сути, первым русским туристом, совершившим полноценный тур в Египет продолжительностью шесть недель. Варсонофий в ту эпоху мог по праву считаться весьма опытным и успешным путешественником. В 1456 году он уже побывал в Палестине и благополучно вернулся на родину. Поэтому выбрал для своего странствия самый короткий и безопасный маршрут: из богоспасаемого Киева в земли молдавские, затем к Днестру и в Константинополь, откуда морем отправился на Крит, потом перебрался на Кипр, а затем через сирийские земли добрался до Каира.

Как можно судить по тексту "Хождений Варсонофия", Каир произвел на него очень сильное впечатление: "Город Египет (Каир.— "Деньги") великий, стоит на ровной местности, под горою. Около него течет река из рая — златострунный Нил. Другое название этой реки Геон. Поперек город имеет две мили, а в длину двенадцать миль". Не менее сильное впечатление на него произвели и обитавшие в стране звери, по всей видимости крокодилы: "Видел в Египте лютого зверя".

Однако на этом описание страны, по существу, и заканчивалось. Инок Варсонофий главное внимание уделил библейским достопримечательностям:

"Подале от города, на расстоянии двух с половиной миль, находится источник святой воды, который называется Васлом. Сюда приходил Господь наш Иисус Христос из города Иерусалима с пречистой девой Марией, со своей матерью, и с Иосифом, его хранителем. На северной стороне от города находится святое место, где обитал Господь, скрываясь от Ирода царя".

Не очень много добавили к представлению русских людей о Египте и Каире "Хождения гостя Василия", повествующие о путешествии, совершенном в 1465 году. Как считают некоторые исследователи, под видом купца-"гостя" во время этой поездки скрывался Василий Мамырев, который за успешное выполнение этого почти разведывательного задания был пожалован великим князем Василием III в дьяки Посольского приказа.

Он двигался совершенно необычным для православных паломников маршрутом, заглядывая в приграничные турецкие провинции и добывая сведения о сильных соседях турок, способных нанести им военное поражение. Мнимый паломник даже в Иерусалим заехал только на обратном пути, да и то мимоходом. А о библейских местах делал записи, по-видимому, с чужих слов, так что вставил в свои "Хождения" немало неточных описаний святынь. Зато Каир своего времени он описал в деталях:

"Египет город очень великий, в нем четырнадцать тысяч улиц, и в каждой улице по двое ворот, по две стрельнице и по два стража, которые зажигают масло в светильниках. В некоторых улицах домов по пятнадцать тысяч, а в иных улицах насчитывается и до восемнадцати тысяч дворов. Да на всякой улице по торгу по великому. А улица с улицей не знается, кроме знатных людей".

Веком позже, в 1559 году, в Египте по велению Ивана Грозного оказался купец Василий Поздняков, заставший страну и Каир в совершенно ином состоянии:

"А старой Египет ныне пуст, немного в нем живут старых египтян и цыганов; а турки и християне не живут. А город был каменной да развалился, токмо одне врата стоят целы".

А среди самых сильных впечатлений, внесенных купцом в его "Хождения", оказалось описание пустыни:

"Не наши же там пустыни: в их пустынях нету ни лесу, ни травы, ни людей, ни воды. И идохом пустынею три дня и не видехом ничто же, точию песок един да камение".

Количество описаний Египта в разных "хождениях" с годами росло, и из них читатели, к примеру, узнали о том, что в стране водятся страусы:

"Птица струфокамил или струц: высоту человеку в плеча; а глава у нее аки утечья, а у ног копыта надвое, а ноги долги, аки у журавля, а крыле у нее что кожаные; а ходит по земле, а летает мало, хто ея роздразнит, и она бьет ногою копытом, каменем".

Единственное, чего так и не находилось в отчетах русских путешественников о Египте, так это упоминаний о том, что в стране пирамид есть пирамиды. Только в "Хождениях купца Василия Гагары", прибывшего в Египет в декабре 1635 года, нашлось упоминание об этих сооружениях:

"Да во Египте же за рекою Нилею, а по-гречески Геон, зделаны полаты велми велики и страшны, аки горы сильные; а от реки Нили 6 поприщь. А стоят на горе; а зделаны четвероуголны, а верхи у них шатровые".

Василий Гагара оказался и первым из русских, кто увидел египетские мумии на древнем кладбище в Фаюмском оазисе неподалеку от озера:

"Да близ того же езера выходят из земли кости человечьи... головы, и руки, и ноги, и ребра шевелятца, уподобися живым, а головы с волосами, а бывают наруже поверх земли".

Ему же довелось первым увидеть памятники Древнего Египта. Гелиопольский обелиск, к примеру, он описал так:

"А под Египет же приезжаючи, за 5 поприщ стоит камень четвероуголен, верх востр, вышина 12 сажен, а кругом 4 сажени, а называют турки Фараоновым копием, и подписано на его Фараоново имя".

Однако ничуть не меньше древностей поразили Василия Гагару крокодилы, в особенности строение половых органов — "естества" у самцов:

"Да в той же в Геон реке есть зверь, имянуем коркодил, а живет в той реке в воде; а голова у него что у сома, а ноги аки у человека, и естество такоже, а хвост у того зверя аки у сома плеск, а по видению тот зверь аки змия ехидна... аще же постижет человека, то снедает до смерти. А рот у того зверя аки у лягуши, а кожа на нем аки рыбья чешуя, а величиною коркодил сажени з две".

Куда более полное и подробное описание Египта, его древностей и настоящего оставил видный государственный и церковный деятель Арсений Суханов, прибывший в Александрию в 1651 году.

Впрочем, эра путешественников, для которых само путешествие было лишь частью их посольских, разведывательных или торговых дел, подходила к концу. В наступавшем новом XVIII веке в Египет отправились русские путешественники совершенно иного типа.

Паломники и авантюристы

Отправляясь из дома в дорогу, воспитанник Киевско-Могилянской академии Василий Григорович-Барский вряд ли подозревал, что неисповедимые пути приведут его в Египет. Он только хотел вместе с товарищем по академии побывать недолго в Львове, который считал средоточием учености и наук. В 1723 году, несмотря на запрет отца, он отправился в путь, но в Львове его путешествие не завершилось. Он узнал о существовании итальянского города Бари, созвучного по названию с родиной его предков городом Бара. К тому же в Бари покоились мощи одного из самых почитаемых в России святых — святого Николая, так что друзья без особых сомнений решили отправиться в паломничество.

Вот только путь оказался далеко не простым даже для молодых паломников. Пешком им пришлось преодолеть огромные расстояния, горы, а в довершение всех бед Василий, добравшись до итальянских земель, потерял документы и заболел. Друг бросил его, и он было засобирался в обратный путь, но в 1725 году ему удалось пристроиться на корабль, отправлявшийся в Грецию, а оттуда он отправился по пути православных паломников к Иерусалиму и странствовал по Святой земле и окружающим ее странам множество лет.

Его переживаниям и несчастьям, казалось, не будет конца: на него нападали, его раздевали донага грабители, били и калечили. Но он все равно вставал, шел и записывал уведенное. В первый приезд в 1727 году в Александрии и ее окрестностях Василию не понравилось: "Иже есть место убого и оскудно в вся, понеже на песку стоит идеже ничто же не раждается, токмо фиников многое множество".

Василий пользовался гостеприимством в греческих монастырях в Египте и записывал все удивлявшие его особенности местной жизни. Писал, к примеру, об огромном количестве жителей Каира и о том, что в этом городе по ночам есть освещение на улицах, которые при этом переполнены нечистотами.

Особое место в его описаниях посвящено воде, которая, несмотря на близость Нила, в Каире была дефицитным товаром и продавалась за немалые деньги. Григорович-Барский писал, что колодцы дают воду только с "великой глубины", а черпать воду из реки могут только жители стоящих на берегу домов. Потому жителям отдаленных районов воду доставляют водоносы, а в домах устраивают специальные ямы наподобие колодцев, наполняемые водой. Писал Григорович-Барский и о богатстве жителей Каира, и о дешевизне продуктов. Он также собрал огромное количество сведений о религиозной жизни и достопримечательностях Египта.

Он побывал в Египте еще раз, в 1730 году, и, надолго оставшись в Александрии, описал все древности и особенности жизни горожан. Он не только записывал, но и зарисовывал Египет и прочие страны, где ему удалось побывать.

Только в 1747 году, почти через четверть века после отъезда, Василий попал домой, в Киев. И это невероятное по длительности путешествие, а также то, что при желании в такое же путешествие мог отправиться практически любой человек, сделало его записки о странствиях чрезвычайно популярными. Их переписывали, передавали друг другу, ими зачитывались так, как не зачитывались даже популярными в ту эпоху романами. В 1778 году по приказу князя Потемкина-Таврического странствия Григоровича-Барского издали, и им снова сопутствовал оглушительный успех — книга выдержала шесть изданий.

Возможно, только одна эта книга могла сделать Египет мечтой русской молодежи и Меккой для всех русских искателей приключений. Но еще с первой четверти XVII века на Руси ходили в списках "Похождения" князя Николая-Кшиштофа Радзивилла, совершившего путешествие на Восток в 1582-1584 годах. Так что издание этой книги в 1787 году еще сильнее подогрело интерес к Египту. Вслед за тем стали печататься переводы книг иностранных путешественников, побывавших в стране фараонов, тоже пользовавшиеся огромной популярностью. Ну а уж после того, как кумир молодежи генерал Бонапарт отправился в 1798 году завоевывать Египет, интерес к стране вырос просто до небес, а мода на все египетское, прежде всего египетские древности, стала стремительно распространяться по Европе.

Страсть к египетским раритетам не обошла и Россию. Причем ее вновь подогрели приключения путешественника-одиночки Осипа Сенковского. В 1819 году девятнадцатилетний Сенковский отправился в путешествие по Сирии и Египту, причем по пути без малейших угрызений совести вырубил из потолка одного храма дендерский зодиак — древнее астрономическое изваяние — и пытался вывезти его в Россию. Ухудшение отношений Российской империи и Турции, которой в то время принадлежал Египет, помешало его планам, но он смог забрать с собой весьма ценные предметы. Слухи о его приключениях, описание их в статьях и отдельном издании стали толчком к появлению в России подлинной египтомании.

В 1824-1826 годах казна приобрела для Эрмитажа немало египетских древностей, которые стали основой египетского отдела музея. Годом позже приобретается коллекция древнеегипетских саркофагов. А вслед за главным музеем страны охоту за египетскими сокровищами начинают провинциальные собрания и частные коллекционеры. В 1826 году египетскими раритетами обзавелся музей в Одессе. А в Египет потянулись высокопоставленные собиратели из России, включая представителей царской семьи.

Побывавший в 1834-1835 годах в Египте русский исследователь А. Норов оставил в своем обширном труде подробное описание происходившей тогда маниакальной охоты за древностями в Мемфисе:

"От пирамиды начинается обширное погребальное поле мумий. Вся внутренность этой каменной платформы заключает под собою неисходимые лабиринты катакомб, где нагромождены целые поколения первобытных человеков. Нельзя определить, как далеко идут эти катакомбы во глубь Ливийской пустыни и по направлению к озеру Фаиума. Несметные века и несметное население Египта могут дать меру этому пространству. Бесчисленные отверстия колодезей раскрыты для любопытных путешественников и алчных Арабов, которые торгуют древними мертвецами, как товаром. Эти тела таинственных Египтян извлекаются оттуда, как бы какой металл из рудокопни. Пустыня устлана растерзанными членами и множеством черепов... У одного из колодезей стоял недавно извлеченный оттуда великолепный базальтовый саркофаг, испещренный резными изображениями".

Процесс добычи и приобретения артефактов захватывал буквально всех.

"На всех пиршествах,— писал Норов,— Египтяне ставили на стол и носили кругом изображения предков в память о них и в воспоминание о бренности жизни. Множество подобных портретов в виде мумий делались при погребении каждого человека, разной величины и отделки, смотря по богатству усопшего или его родственников и друзей; некоторые из таких статуй полагались в гробовой ящик, а другие сохранялись на память. Я накупил несколько из этих памятников у Арабов; большая часть из них деревянные, каменные и муравленные; на иных краски сохранились в первобытной свежести".

Путешествия по Египту и Нилу были не менее опасны и чреваты катастрофами, чем нынешние поездки по египетским дорогам. Молодой русский литератор А. Н. Муравьев так описывал свою поездку по Нилу в 1830 году:

"Рейс (кормчий.— "Деньги") был столь же неопытен, как и его товарищи, и, беспечно закрепив паруса, плыл на волю пророка, когда же внезапный поворот требовал перемены парусов, все бросались к мачтам, шумели, кричали, и всегда оканчивалось тем же: неправильное направление бросало нас на мель, с которой бессильные арабы по три часа не могли сдвинуть барки, помогая друг другу только тщетными криками: "Эй, валах! эль-иззе!" — повторяя их хором вслед за рейсом. Так плыли мы шесть скучных дней. Сколь легко и весело спускаться по Нилу, сей общей и единственной дороге Египта, по которой текут все его богатства, столь равно тягостно и несносно подыматься вверх по реке, подвигаясь с противным ветром не более как по 40 или 50 верст в день на пространстве 300 верст от Розетты до Каира. Один только Мегемет-Али (правитель Египта.— "Деньги") быстро стремится вверх по Нилу, ибо во время его плавания конные арабы скачут по сторонам, выгоняя из прибрежных селений всех жителей к реке, которые бегом тянут бичеву паши, сменяясь от деревни до деревни".

А одесский карантинный врач А. Рафалович, побывавший в Египте в 1846-1848 годах для оказания помощи в организации эпидемиологической службы, так описывал состояние города Танта, где проходили крупные базары:

"В Танте ежегодно бывают две главные ярманки, продолжающиеся каждая по 8 дней. Из них одна начинается 18 января, другая через месяц после летнего поворота солнца, и на них съезжаются многие десятки тысяч людей не только из разных областей Египта, но из всего Леванта, Абиссинии, Дарфура и других стран Востока; мне даже попался тут бердичевский Еврей с ваксой и мылом; в иные годы число прибывающих сюда людей превышает 100 000 душ. Они располагаются вместе со скотом, пригоняемым для продажи или служащим для перевозки товаров, под шалашами, палатками и на открытом воздухе и занимают пространство многих верст на расстилающейся вокруг города равнине. При недостатке текучей воды в окрестности (Тантский канал содержит ее в русле своем только в продолжение трех или четырех осенних месяцев) все они пьют воду из цистерн или из колодцев, в которых она очень солоновата, особенно летом; это обстоятельство и зависящая от него невозможность купаться, огромное стечение народа, крайняя нечистоплотность его производят неопрятность в высшей степени: воздух вокруг города во время ярманок донельзя заражается, и нередко с окончанием их, особенно летней, совпадающей с наибольшим зноем, развиваются болезни злокачественные и даже повальные: тифы, гнилые горячки, дизентерии, а иногда и чума".

Однако страсть к необычайным древностям, чрезвычайно развившаяся у европейцев, как констатировал Рафалович, заставляла их смотреть свысока на все опасности. После высадки с пароходов в Александрии и недолгого отдыха в Каире все они устремлялись к местам раскопок и добычи древностей, чтобы приобрести частичку Древнего Египта.

Искатели запретных удовольствий

Со временем развитие транспорта позволяло любому желающему и имеющему средства добраться до Египта без подвигов и почти без приключений. Но все равно русские путешественники в последней четверти XIX века продолжали ездить в Египет в поисках именно острых ощущений, которых недоставало в родных краях.

Правда, ветхость, как тогда было принято говорить, многих египетских городов воспринималась уже не как продолжение древности страны, а как отсталость. Александрию, к примеру, русские называли плохой и уменьшенной копией Одессы, отличавшейся от оригинала не столько размерами, сколько разрухой и грязью. Каир, однако, приезжие из России ставили гораздо выше. Известный русский журналист В. Дедлов, побывавший в Египте в 1886-1887 годах, так описывал этот город:

"Каир, этот африканский Париж с его 400 000 душ, действительно своеобразный и великолепный город. Он стоит у разветвления Нила в дельту, на ровной долине... Африканский Париж делится на "европу" и "азию". Европа ближе к Нилу, невелика, но зато великолепна и красива... Не то в "азиятском" квартале. Улицы сплелись, как спутанный моток ниток. Они узки. Дома совсем не имеют подобия домов: это какие-то покоробившиеся клетки. Во многих местах улицы превращаются в базары: улицы крыты, и нижние этажи заняты открытыми лавками, в которых продаются ковры, ситцы и медная посуда. Купцы сидят поджав ноги, зазывают, торгуются и пьют чай из настоящих тульских самоваров, отлично вычищенных".

Однако русские, как и другие путешественники, приезжают в Каир не столько для того, чтобы любоваться пирамидами.

"Ночью,— писал Дедлов,— азия и европа — вертеп разврата. Азия переполнена публичными домами и игорными притонами. Всю ночь до рассвета греки зазывают поиграть в рулетку; женщины, египтянки и сириянки, зовут к себе. Всю ночь по узким улицам бродят до полусмерти пьяные английские солдаты, которые днем выглядят такими свежими и припомаженными барчуками; бродят скучающие европейцы, одетые хорошо и плохо, греки-приказчики и запоем курящие по секретным лавкам гашиш феллахи. Европа не отстает от азии".

Но большинство путешественников, если только они не приезжали в специальные туры для посещения борделей с мальчиками, предпочитали египетскую разновидность стриптиза — танец "Осы". Правда, как писали иностранные гости Египта, увидеть его удавалось далеко не каждому. Прежде всего им объясняли, что танец — это высокое искусство, и они отправляются смотреть разные в исполнении гавази. Ритуал, как описывали практически все путешественники, включал нескольких танцев для разогрева публики, и, когда зрители приходили в возбужденное состояние, начинался главный номер программы.

"...Наконец,— вспоминал один из зрителей,— Кучук-Ханем протанцовала "Осу". Она металась и сбрасывала с себя принадлежности одежды, одну за одной (как бы спасаясь от осы, заползшей под платье). Когда она сняла с себя все, она сделала несколько скачков, бросилась к своим широким шальварам и спряталась в них по самую шею... Танцовщицы устали и напились раки допьяна. Музыкант нализался до полусмерти и спал на своем ребеке".

Другим недоступным в родных местах развлечением было курение гашиша. Однако и здесь путешественников могло ожидать разочарование. В. Андреевский, чей путеводитель по Египту покупал практически каждый житель Российской империи, отправлявшийся в страну пирамид, так описывал свой опыт знакомства с этой стороной египетской жизни:

"Я нашел на крыльце гостиницы знакомого мне драгомана Абдаллу, принесшего мне гашишу. Уже давно обещал он мне достать этого снадобья, без которого не обходится ни один рассказ о Востоке, но все не приносил, уверяя меня, что его очень трудно добыть и что власти строго следят за этим. Как я позже узнал, это все были выдумки: гашишу можно купить в любой лавочке с благовонными товарами, не подвергаясь никаким опасностям и преследованиям, и мой милейший Абдалла все это выдумал, чтобы получить с меня двойной "бакшиш" за его якобы хлопоты и даже риск. Как бы там ни было, но в тот вечер я был очень доволен, что у меня есть гашиш".

Однако зелье не подействовало. И в итоге Андреевский с приятелем и переводчиком отправились в место, где собирались любители гашиша:

"Хозяин пригласил нас сесть, извинившись, что не имеет мягкого дивана для таких гостей, как мы, и подал нам два дымящихся наргиле. Мы переглянулись с моим спутником; признаться, меня вовсе не прельщала мысль курить из этого медного наконечника, который побывал во рту всего Каира. К тому же и компания, собравшаяся в этом притоне, способна была вселить отвращение в самого небрезгливого и любознательного туриста".

Еще одним способом получить новые ощущения, как писали тогда путешественники, была поездка на берег Красного моря. Русский путешественник А. Елисеев решил посетить его на пути из Суэца в Иерусалим, отправляясь через Синайскую пустыню на верблюдах:

"Приехавши в Суэц, мы при помощи усердного консульского агента наняли верблюдов прямо в Иерусалим и трех вооруженных проводников: Юзу — хозяина четырех верблюдов нашего каравана, Ахмеда — проводника, специально для восточной части Синайского полуострова, обещавшего вести нас по таким тропинкам, которые одному ему известны, и Рашида — известного храбреца, клявшегося своею головою, что он доставит нас невредимыми в Иерусалим. Портреты наших спутников описывать много нечего; все это были коренастые ребята из различных арабских племен, способные на всякую штуку и вооруженные с головы до ног. До Синая эта предосторожность может быть излишнею, но для того, кто думает пробираться далее на Акабу или Газу, не мешает захватить побольше револьверов, которых арабы боятся пуще огня".

В пути им пришлось поплутать по пустыне, когда запутался проводник, и приготовить револьверы к бою, когда их отказался бесплатно пропускать через свою территорию один из местных шейхов. Но невиданное в России море явно стоило того:

"Два раза в тот день мы останавливались, чтобы погрузиться в соленые волны прибоя и посбирать редких раковин, которыми так богато Красное море. Надо было удивляться тому разнообразию и чудной красоте, какую представляют эти истинные перлы моря".

Еще, как писал Андреевский, стоило увидеть восход с вершины пирамиды. Но, правда, при этом следовало соблюдать некоторые правила:

"Однако надо торопиться на вершину пирамиды, иначе мы пропустим восход солнца. Я забыл сказать, что мы давно уже были окружены толпою арабов, сначала было сильно приставших к нам; но, увидавши, что имеют дело не с новичками, они поотстали и только издали предлагали свои ни на что не нужные услуги. Для достижения подобного результата нам пришлось лишь несколько раз употребить одно арабское слово, имеющее магическое влияние на сынов пустыни. Это — букра, что буквально значит завтра, а в переносном смысле — нечто в роде: "дудки, брат"! Ничто так не бесит пристающей толпы, как это букра, и ничто не доказывает ей так ясно, что с употребившего это слово взять нечего".

Потом по естественно-революционным причинам поездки русских людей в Египет прекратились. Затем опять стали любимы и опять по революционным причинам прекратились. Ну а сегодня, когда нашим туристам снова разрешено ехать в Египет, они молятся о том, чтобы не настала новая "букра".