На прошлой неделе Госдума собиралась принять поправки к семейному законодательству, в том числе ввести уголовное наказание за лишение ребенка права общаться со вторым родителем или родственниками. Буря протеста в обществе отложила решение наболевшего вопроса
24 часа в год имеет право бабушка Светлана Устюжанина видеться со своим родным внуком. "Это меньше, чем в колонии строгого режима! Неужели такое решение выносится для пользы ребенка?" — спрашивает она. При этом свидание с ребенком назначено ровно в те часы, когда у него по режиму сон, о чем бабушка говорила в суде. "Еще хуже дело обстоит у моего сына — отца ребенка,— говорит Светлана.— Он посещает ребенка по решению суда два часа в неделю, но при этом бывшая супруга провоцирует постоянные скандалы в присутствии малыша и все из-за того, что отец не отказывается от общения со своим ребенком".
Теоретически на защиту подобных родителей, которых по официальной статистике в России 300 тысяч, а по неофициальной — в несколько раз больше, и должен был встать новый законопроект, предложенный группой депутатов по инициативе комитета по вопросам семьи, женщин и детей во главе с Еленой Мизулиной. Документ, принятый Думой в первом чтении в конце февраля этого года, предлагал ввести штраф до 3 тысяч в случае, если после развода один родитель (в подавляющем большинстве случаев — мама) не дает второму видеться с ребенком или скрывает место его нахождения.
— Штрафы или принудительная работа могли бы способствовать исполнению судебных решений,— говорит один из авторов законопроекта Павел Крашенинников, председатель комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству.— Когда в первом чтении мы принимали этот закон, нам говорили, почему такая маленькая административная ответственность? И я отвечал: до этого вообще не было никакой. И сейчас для нас важно, что государство встает на путь защиты прав родителей и ребенка. Маленькая это ответственность или большая — ко второму чтению посмотрим.
Ко второму чтению выяснилось — маленькая. И были предложены поправки. Депутат от "Справедливой России" Елена Мизулина посчитала, что меру наказания надо ужесточить — вплоть до 10 лет тюрьмы.
— Это предложение сделать из семьи ГУЛАГ, выглядит крайне сомнительным,— говорит член Общественной палаты РФ, правозащитник Борис Альтшулер,— почему 10 лет? Почему не расстрел? Подобных мер нет ни в одной цивилизованной стране. Во всем мире есть уважение к закону, которое базируется не на генетической предрасположенности, а на продуманном административном законодательстве. Последнее построено по принципу возрастающего наказания — не заплатил минимальный штраф за парковку, через неделю приходит сумма в 10 раз больше. Наше семейное законодательство надо менять, но идти по пути резкого ужесточения — абсурд.
Специалисты по семейному праву утверждают, что современное российское семейное законодательство во многом воспроизводит советскую модель отношений, предполагавшую — отца в случае необходимости может заменить государство. Первые же декреты Страны Советов были направлены на разрушение семьи, которая (вполне справедливо) виделась врагом начавшегося социального эксперимента.
Но нужно ли регулировать частную жизнь с помощью карательных мер сейчас?
— С одной стороны, законопроект выглядит вполне логичным: если существует уголовная ответственность за неуплату алиментов, то почему не ввести ее, если родителю не дают видеться с ребенком? Хорошая советская такая практика — в случае чего всех посадить,— говорит врач Олег Дурнов из Питера, который уже несколько лет борется за право участвовать в воспитании сына.— Но проблема намного шире: в нашей стране работает система, благодаря которой мужчина фактически лишен прав по отношению к собственным детям и, следовательно, лишен ответственности. Вступая в брак и рожая детей, нельзя быть уверенным, что завтра ребенка не увезут от тебя в неизвестном направлении и ты никогда не узнаешь, что с ним происходит.
Бумажные журавлики для Грызлова
Библиотекарь Наталья Кириченко, одна из создателей движения "Мамуподсуд-нет", живет в Красноярске. С начала года она в силу семейных обстоятельств отслеживала различные инициативы, которые касались семейного законодательства, и когда появился законопроект, касающийся "споров о детях", не смогла молчать и создала сайт против подобного начинания. На нем можно прочитать десятки историй о том, как бывший супруг появляется в поле зрения семьи спустя годы странствий в сильно потрепанном виде, с признаками прогрессирующего алкоголизма и начинает качать права. "И что, я теперь попаду в тюрьму или заплачу штраф за то, что прогнала его с порога?" — возмущается мама Алиса Гребешкова.
— Нам захотелось объединить тех, кто осознает абсурд этого юридического новшества,— говорит Наталья Кириченко.— Отозвались 10 тысяч человек. Мы отправляли письма в приемную Грызлова, но никакого ответа. Нам хотелось объяснить: суть проблемы в том, что никакие юридические нормы в российской провинции не работают. Закон, который построен на столь размытых понятиях, как "не давать общаться", будет работать в провинции ровно так, как это будет выгодно более оборотистому родителю, здесь по знакомству можно все.
Что хуже для женщины, в одиночку воспитывающей ребенка — равнодушие отца к своему чаду или, наоборот, его настойчивое желание общаться с ребенком,— сказать сложно. Семейный кодекс говорит: каждый ребенок имеет право на равное общение с обоими родителями, независимо от того, с кем он в данный момент проживает.
— Довольно быстро каждый разведенный родитель узнает о принципиальном различии между Семейным кодексом и остальным законодательством,— говорит Вадим Кантор, член общественного движения "Межрегиональный отцовский комитет" (МОК).— Суды часто выносят решения, противоречащие Семейному кодексу: что отец может видеться с ребенком два-три часа в неделю, в определенное время, да еще в обязательном присутствии бывшей супруги, которая норовит использовать встречу для выяснения отношений. Между тем и этих двух-трех часов зачастую добиться невозможно. Так что нам надо не изобретать новые законодательные акты, а придумать, как выполнить уже существующие. Юристы говорят, что такого беспредела нет ни в одной стране.
В переводе с иностранного
Половину своей жизни переводчик с португальского Николай Орлов, возглавляющий московское отделение МОК, проводит в суде. Он участвует в процессах, изучает документы, пишет кассационные жалобы и тщательно собирает всякие документы, чтобы иметь возможность видеться со своим 13-летним сыном. Тем, кто обращается к нему за помощью, он объясняет: если мама не дает видеться с ребенком, нужно обратиться сначала в органы опеки, а после суда — к судебным приставам. При этом органы опеки, по замыслу законодателей, должны быть российским семьям ближе, чем родственники. Еще на досудебном этапе они обязаны "детально вникнуть в ситуацию", разобраться в особенностях отношений в каждой семье и составить свое заключение для суда.
— Думаете, им это надо? — говорит Николай Орлов.— Все решается "полюбовно" между соцработниками, учителями и матерью. Характеристики чаще всего штампуются на основании рассказов матери, без привлечения самого ребенка и отца. В начале нашего бракоразводного процесса, когда о нем еще не было известно, я на всякий случай взял характеристику у сына в школе, в которой директор написала, что я активно занимаюсь с ребенком, забираю его из школы и посещаю родительские собрания. Когда я пришел к ней за характеристикой год спустя, то получил ровно противоположный отзыв. Я знаю многих отцов, которые получив справку, что они "официально негодяи", опускали руки и переставали бороться. Но я дойду до Европейского суда — ребенок у меня единственный.
При обращении в опеку с жалобами на то, что родителя не допускают к ребенку, представители службы отправляют жалобщика к судебным приставам, которые должны контролировать выполнение принятых судом решений. При этом, что любопытно, зачастую многие судьи по просьбе матери выносят решение устраивать свидание в воскресенье, когда у судебных приставов, как и у всех людей, выходной. В итоге в нужное время дверь оказывается безнадежно запертой. Но даже если по воле судеб судебный пристав есть и дверь открыта — это не лучший выход.
— Судебный пристав хорош, если бывшим супругам нужно поделить шкаф или телевизор,— говорит Олег Дурнов из Питера,— но приходить в гости вместе с дяденькой в погонах можно, только если ребенок совсем маленький и не совсем понимает суть происходящего. Но потом, представьте, какой образ должен возникнуть у ребенка в голове, если папа с ним гуляет под присмотром?
Страна без тормозов
Полное отсутствие механизмов выполнения решений суда в семейном праве кажется безвыходным. На форуме родителей, "потерявших" таким образом своих детей, часто можно видеть подобные посты: "Результат работы нашего семейного законодательства — минус десять килограммов за месяц, микроинфаркт и легкое онемение с левой стороны тела. Она опять поменяла школу, на порог которой меня не пускают".
Изменить общественное мнение, которое убеждено, что после развода ребенок становится "собственностью" одного из родителей, быстро нельзя. Юристы предлагают применять те же меры, что сейчас появились в отношении неплательщиков ЖКХ: развешивать в подъездах листовки с именами родителей, препятствующих общению с ребенком.
— Ребенок должен воспитываться двумя родителями,— говорит юрист семейного права, директор фирмы "Росюрконсалтинг" Константин Свитнев.— Западная юриспруденция очень четко разработала механизмы, с помощью которых учитываются интересы и ребенка, и родителей. Лидеры здесь Америка и Великобритания, там право оттачивалось веками.
В этих странах действует простая и очень действенная законодательная логика, которая оказывается намного эффективнее штрафов: если вы не даете видеться второму родителю с ребенком, то вы, во-первых, лишаете его конституционного права на общение, во-вторых, нарушаете судебное постановление, то есть не уважаете закон и, следовательно, не можете воспитывать ребенка. После нескольких предупреждений ребенок может перейти на воспитание ущемленной стороне или в ведение органов опеки. Если появится подобный прецедент, обиженные родители сделают все, чтобы организовать общение положенным образом.
Россия — страна разводов. Несмотря на то, что согласно соцопросам россияне больше всего на свете ценят семью, на деле все выглядит ровно наоборот: такого количества распавшихся браков фактически нет нигде в мире. Соотношение между браками и разводами у нас находится в пределах 80 процентов.
— В России, к сожалению, манипулируют детьми чаще, чем в других странах,— говорит депутат Павел Крашенинников,— потому что долгое время мы были не очень богатыми, у большинства не было недвижимости, особых накоплений. Поэтому некоторые использовали ребенка для выколачивания денег из другого родителя. Конечно, это категорически неправильно.
Один из выходов некоторые специалисты видят в введении нового вида контракта, наподобие брачного, только касающегося детей. В документе должно быть четко прописано, с кем будет жить ребенок в случае гипотетического развода, где и как сможет видеться с ним другой родитель.
...В канун прошлого Нового года родители, которые из-за бездействующего законодательства не имеют возможности лично поздравить своего ребенка, передали в приемную уполномоченного по правам ребенка плюшевых медведей с просьбой передать игрушки их детям. Говорят, судьба медведей до сих пор неизвестна.
Мама не всегда права
Мнение
Так считает Нина Останина, член комитета Государственной думы по вопросам семьи, женщин и детей
Вопросы, которых касается законопроект, по-настоящему и давно назрели. Хотя спровоцировали широкую дискуссию скандалы с дележкой детей в так называемых гламурных семействах. У нас есть норма Семейного кодекса, которая гласит, что каждый из родителей, во-первых, обязан воспитывать детей, во-вторых, несет ответственность за их воспитание и, в-третьих, имеет право на это воспитание. И я считаю, что эта норма не нуждается в каких-либо изменениях или, допустим, в преференциях материнства. Мнение Елены Мизулиной, которая считает, что мать имеет первоочередное право на ребенка, понятно. Действительно, как правило, дети после развода остаются с матерью. Но ведь бывают ситуации, когда мать не в состоянии обеспечить своим детям должных условий. Поэтому я считаю, что мы должны выдержать равное право матери и отца на воспитание и общение с детьми.